Швед даже жевать перестал. В целом все сходилось - насколько он помнил, Андрей не раз упоминал, что у него есть брат, и вроде бы даже имя называл. Но чтобы вот так внезапно встретить человека, бывавшего на "Плеши"...

Андрей Старов Иным точно не был. С ним Швед общался довольно плотно, и не один год. Никаких признаков. Но в целом это не было редкостью, когда у одного из братьев обнаруживались задатки Иного, а у другого - нет. Кроме того, даже обычного человека мог инициировать низший Темный - чаще всего вампир или оборотень. Но Паша был явным магом. Пожалуй, что старый высший вампир (вроде того же Кондора-Юсупова) или оборотень уровня реликта Хены смог бы притвориться Иным слабее Шведа. Но не магом же?

Нет, с Пашкой явно не тот случай. Он врожденный Иной-маг, добровольно склонившийся ко Тьме. Довольно слабенький, уровня примерно шестого-пятого. Швед в момент инициации был таким же, но тогда ему еле-еле исполнилось десять лет от роду. К совершеннолетию Швед окреп и телесно, и магически, а годам примерно к тридцати вплотную подобрался ко второму уровню Силы, который в дальнейшем иногда перешагивал - сумел же он как-то прорваться на второй слой Сумрака? Туда прорваться - это честный первый уровень, выше только маги вне категорий и Великие. Есть чем гордиться. И есть куда расти.

Что же до дня сегодняшнего - иностранным шпионом ни Швед, ни Пашка Старов совершенно точно не являлись, за что все немедленно и прилежно выпили.

Вскоре Сидоров удалился на кухню - настрогать и разложить по мискам принесенные Шведом копчености, овощи и хлеб. Дебелого бройлера Сидоров самостоятельно раздирать на части не решился - так и принес в итоге на блюде целиком, кверху окорочками. Но пока хозяин отсутствовал, Швед успел перемолвиться с Пашкой на запретную для людей тему.

- Брат твой Иным не был, - заметил Швед негромко. - Давно тебя инициировали?

Пашка изменился лицом и поставил на стол стакан.

- А... ты тоже?

Швед не носил сколько-нибудь действенной защиты, но, как оказалось, банальной "сеточки" от случайного чужого воздействия оказалось достаточно, чтобы начисто заслониться от Старова-младшего.

- Как видишь... - Швед пожал плечами.

- Меня года три назад, - сообщил Пашка торжественным полушепотом. - Есть один знакомый. Актер в нашем театре. Никогда бы не подумал, что он... такой. Есть, говорит, в тебе задатки, давай с интересными людьми сведу? А мы тогда как раз сидели побухивали, точь-в-точь как сейчас, только в театре, в гримерке. Я и согласился. Ну, и отвел он меня... К одному старичку-магу. Это я потом уже понял, что он маг, поначалу вообще ни во не врубился, понятное дело. Самое смешное, что они Светлые оба - и знакомый мой, и старичок. А я в итоге как-то незаметно ко Тьме склонился. Сам толком не понимаю почему. А... ты давно?

- Я давно, - вздохнул Швед. - Еще при Брежневе.

- Значит, на "Плешь" ты уже Иным приезжал?

- Ну, а как ты думаешь? На первую я не попал, в морях пропадал, а на вторую как раз и заявился, в восемьдесят восьмом.

Пашка вздохнул, вспоминая:

- То-то мне уши насквозь прожужжали, как на некоем монстре из Николаева все девчонки висли...

- Да, прям, так уж и все! Люди обожают преувеличивать. К тому же, на "Плеши" сплошь фантасты... Ты вот лучше что скажи: Сидоров о тебе, случайно, не в курсе?

- Нет. А должен быть в курсе? - удивился Пашка.

- Мало ли... Я ему тоже не открывался. Пожалуй, так и оставим.

- Я вообще никому не говорил. Даже брату. Жаль, что он в этом смысле оказался безнадежен. Вдвоем легче было бы. Я никак не привыкну...

- Научился чему-нибудь полезному?

- Да... Но по мелочи, бытовухе в основном. В Сумрак ходить, глаза отводить, здоровье поправлять. Актер мой Светлый скрепя сердце обещал с практикующей ведьмой познакомить - вроде есть одна заядлая театралка. Дружбы они, сам понимаешь, особой не водят, но здороваются. А раз уж я стал Темным, не Светлому же магу меня обучать?

- Это понятно...

"Да, - подумал Швед с легкой горечью. - Вот она беда провинциальных городов: Иных и поучить толком некому. Это в столице настоящие школы для свежеинициированных существуют - у Темных своя, у Светлых своя. Даже в Питере с этим беда, по другой, правда, причине, но все-таки! Опять Москва впереди России всей".

- Сманить тебя, что ли, с твоего лоцман-бота? - не очень уверенно предложил Швед. - Я, конечно, не супер, но кое-чем поделиться могу. В Дозоре оперативником служил, многому научили.

- А и смани! - охотно согласился Пашка. - Для начала - в отпуск. Я еще прошлый не отгулял, могу два подряд оформить. С некоторых пор это просто!

И он многозначительно подмигнул.

Тут разговор пришлось прервать, поскольку явился Сидоров с курицей. Потом сбегал в дом еще раз и принес остальное.

- Ну, что, гости дорогие, продолжим? Наливай, Пашка!

Пашка налил. И время потекло на удивление незаметно. Потом, конечно же, пришлось ходить в местный ларек за добавкой, уже в сумерках, а около одиннадцати Швед решительно поднялся и стал прощаться. Пора было снова пройти через кладбище к трассе и вызывать такси.

Напоследок Швед и Пашка обменялись телефонами.

"Не помешает, - размышлял Швед, пролезая сквозь заборную дыру. - Много ли я крымских Иных знаю? Сегодня - плюс один. Вдруг и правда сманю..."

*** *** ***

Из такси Швед вышел загодя, у камня-памятника с якорем, в самом начале бухты. Левый ее окоем был богато и празднично подсвечен - сплошные ресторанчики, кафе и отели. Играла музыка, гуляли люди. До полуночи оставалось минут пятнадцать, самое курортное время.

Правая сторона, она же Таврическая набережная, со всем этим великолепием сильно контрастировала. Печать былой индустриальности и нынешней заброшенности чувствовалась здесь очень остро. Слева, со стороны воды - забор с колючкой поверху, справа - дикий склон холма, темный и мрачный.

Швед быстро пошел вперед, сначала мимо забора, потом вдоль бывших гаражей с забранными свежей кирпичной кладкой воротами, мимо входа в тоннели советской базы подлодок, мимо строек и ветхих пакгаузов, чьи стены покрывали многослойные граффити. Дорога изгибалась и вилась, повторяя очертания бухты и облизывая углы ближних к воде зданий.

Он чуть не проскочил домик Юсуповых; только увидев три характерные арки сообразил, что пришел.

Домик являл собой плачевное зрелище. Еще чуть-чуть - и его смело можно будет именовать не домиком, а развалинами. Внутри было темно и пусто. Швед знал, что там где-то есть полуразрушенная лестница на второй этаж, но ближе к нему нужно лезть в пролом левой стены, потому что верхних ступеней лестница попросту не имеет, давно искрошились и обрушились. Входы непосредственно у домика были забраны ржавыми, но все еще крепкими решетками, а в Сумрак вот так, с ходу, соваться не хотелось, поэтому пришлось пройти по дороге дальше, метров тридцать, взобраться на склон по натоптанной тропинке и вернуться к забору. Забор также сильно обветшал - угловая его часть, где полагалось сходиться плечу, которое вдоль дороги, с перпендикулярным, начисто отсутствовала. Тропинка вела как раз в эту широкую щель.