- Считай, что да, снова, - глухо отозвался Завулон. - Нет больше украинских Дозоров. И Украины скоро тоже не будет. Вообще. По крайней мере - той, которую мы все знали.

Швед, ничего не понимая, ел глазами начальство. Он внезапно осознал, что Завулон выглядит как никогда серьезно и озабоченно, даже обычное его недоброе ехидство загнано глубоко внутрь.

- В общем, я тебе даже не советую, я тебе велю: подбирай дела, обрубай хвосты и уезжай. Никого с собой не тащи, ни Ефима своего драгоценного, ни этого винницкого пьянчугу... как его там? Разве что секретаршу можешь прихватить, ценный кадр... и приятный во всех отношениях.

- Куда уезжать? - устало осведомился Швед. - В Москву?

- Нет. В Севастополь. В следующий раз ты мне понадобишься там. Не так чтобы совсем скоро, но точно понадобишься, лет через несколько. Обоснуйся, осмотрись. Особнячок подбери вроде Кошкиного дома. Уже не вслепую тебе действовать, опыт наработал, так ведь?

Завулон умолк и задумался, глядя куда-то в сторону, мимо экрана. Швед ждал, что еще скажет ему шеф. Долго ждал. До того долго, что вторично осмелился на вопрос:

- А что происходит-то?

Завулон мрачно покосился на него и ответил. Одним словом и нецензурно.

Потом помолчал и добавил:

- Ты новости смотри хоть иногда, что ли... В декабре начнется, в январе припрет, в феврале грянет. Дальше будет лет десять сплошного и беспрерывного паноптикума. А потом война. Так что ты не тяни. Закругляйся - и в Крым. Доберешься - дай знать. Нужны будут деньги на недвигу - тоже дай знать. Как обычно, через головной офис, я кому надо распорядился. Все, до связи.

И Завулон сбросил вызов.

Только сейчас Швед сообразил, что даже не успел поставить "полог" перед разговором. И что дверь в кабинет открыта, а Ниночка неподвижно застыла в дверном проеме.

- Когда выезжаем, Дмитрий Александрович? - спросила она без ненужных предисловий, уточнений и экивоков.

- А ты поедешь? - угрюмо спросил Швед.

- Поеду, - без колебаний ответила Ниночка. - Недвижимости у меня нет, а шмотки найдутся в любом городе. Кроме того, я моря давно не видела.

- Счастливый ты человек, Нинель, - вздохнул Швед с легкой завистью. - Ты сама не представляешь - насколько счастливый.

- Я не человек, - ответила Ниночка. - Я - Иная.

И улыбнулась.

Стоял месяц май, светило солнце, но время настоящего тепла еще не наступило. Недели четыре до него, не меньше. Весна в последние годы почему-то всегда приходила поздно и неохотно, даже в эти южные и благословенные края, и лето, соответственно, тоже.

Швед отпил вина. Напротив, в бухте покачивались на слабой волне катера, яхты, лодчонки - все плавсредства, нашедшие причал у берегов Балаклавы.

За десять лет Швед более-менее обжился в Крыму, а еще сильно повзрослел - главным образом морально. Теперь, по ту сторону пятидесяти, многие воззрения себя же тридцатилетнего представлялись смешными и во многом наивными, даже если были верны по сути. В какой-то момент Швед с горечью понял, что тридцатилетний маг времен заварушки в Черной Пальмире давно развоплощен. Да и сорокалетний, поднимавший из руин киевский Дневной Дозор, тоже.

Миропорядок, как и сто лет назад, без предупреждения дал трещину и пошел крушить людские судьбы направо и налево, и всей магии мира было откровенно мало, чтобы изменить неумолимый ход госпожи Истории. В том, что Швед видел на экране телевизора и в сети, с немалой оторопью узнавались образы и события, воспринятые от старых Иных, когда те рассказывали о тектонических социальных сдвигах первой четверти двадцатого века. И сразу стало ясно - по какой причине Украину загодя покинули практически все сильные и опытные Иные.

Было даже хорошо, что старые связи и знакомства оборвались, а новых как-то не заводилось. Нет, с Иными Севастополя, Симферополя, Керчи и прочих крымских городов и городков Швед время от времени встречался. Почти всегда это были Иные слабее его. Некоторые из них нарушали запрет и вмешивались в дела людские, снова ставшие беспощадными и кровавыми. Некоторые запрет блюли. Сам Швед ни во что не вмешивался, поскольку самостоятельно постиг два главнейших постулата любой гражданской войны: во-первых - на какой стороне не воюй, стрелять все равно придется в своих; и во вторых - если попытаешься взывать к разуму, врагом тебя сочтут обе стороны. Кроме того, он начал сильно подозревать, что пресловутое колесо госпожи Истории легко сбить с накатанного пути только на первый взгляд, даже если обладаешь возможностями и силой Иных.

В общем, Швед склонился к врачебному постулату "не навреди" и ограничивался бытовой помощью беженцам, больше частью херсонским.

А еще он стал много читать, и не беллетристику, как раньше, а книги по истории, разнообразные мемуары - оказалось, это чтение куда занимательнее выдуманных приключений. Жизнь обычно такого наворотит - никакой фантаст и близко не выдумает.

Первые годы Швед ждал, что вот-вот объявится Завулон, но ожидания эти оказались напрасными. Пока летали самолеты из Симферополя, несколько раз удалось посетить Москву, однако повидаться сложилось только с Шагроном дважды, да с технарями из ай-ти отдела. Верхушка московского Дозора пребывала в перманентных разъездах.

В Севастополе пришлось сменить несколько съемных квартир, потому что город Швед знал плохо и решил по очереди пожить в разных районах - с целью прочувствовать где именно ему по-настоящему понравится. В конце концов душа склонилась к окрестностям Стрелецкой бухты и проспекта Гагарина - на улице Щелкунова обнаружились старые двухэтажные домики, живо напомнившие родной Николаев. Однако там очень редко продавались квартиры, ожидание затянулось и жилье Швед в итоге так и не купил до сих пор. Зато Ниночка думала недолго и быстро приобрела себе замечательную двушку в сталинке на улице Одесской, окнами на парк. Ее выбор Швед горячо одобрил, воодушевился сам и одно время даже ходил смотреть квартиры в центре - на Нахимова, Советской, Большой Морской, Ленина, но и эти просмотры так ни во что путное и не вылились.

Зато регулярно стали возникать мысли - а, может, поисследовать Ялту и близлежащие городки? Кореиз, Гаспру, Форос, Симеиз, Мисхор, Кацивели? Исследованием Швед занялся, но до дела опять же так и не дошло: словно мешало что-то внутри. Зато довольно быстро обнаружилось, что Ялты он на самом деле совсем не знает. Настоящая Ялта, оказывается, это не плоские окрестности набережной у самого моря. Настоящая Ялта - она выше, но курортники там практически не бывают, нечего им там делать. И вообще, горные городки и поселки - совершенно отдельная топологическая песня; жителю равнин многое там кажется диким и непривычным. Чувство было забавное.

После Ялты Швед взялся знакомиться с Алуштой, потому что Керчь была далековато, Феодосию он никогда особо не любил, а Евпаторию решил оставить напоследок. Симферополь же, крымскую столицу, рассматривать было бессмысленно: там нет моря. Хотя оперативная однушка в Симферополе, безусловно, была бы весьма полезна.

Видя беспрестанные мучения шефа на стезе поиска жилья, Ниночка на седьмой год в Крыму внезапно открыла агентство по продаже недвижимости. Располагалось оно на первом этаже дома, в котором Ниночка жила и называлось "Рио". В штат Ниночка набрала, естественно, Иных - и в Севастополе наконец-то появилось некое подобие привычного офиса. Как ни странно, это только снизило поисковую активность Шведа - в конце концов, вполне можно было жить и в агентстве. Там имелось все: и комната отдыха, и удобства, и даже полноценная кухня, куда Швед, конечно же, немедленно притащил любимый боевой казан и незаменимые пчаки, еще в прямом смысле узбекские.