- Эй, хлопец, подымайся. Заря уж рдеет. Да просыпайся ты.

Открыв сонные глаза, Стояна увидела насмешливый взгляд молодого парня, рядом с которым сидела вчера.

- Чегось?

- Утро, говорю. В дорогу тебе пора.

Стояна села, зевнула, потерла лицо ладонями и ахнула, когда длинная русая коса скользнула с плеча. Дровосек, подбадривающе подмигнув, подал ей шапку.

- Надевай, хлопче. Да крепче натягивай.

Весь сон мигом слетел. Стояна собрала косу и нахлобучила шапку, исподлобья косясь на побудчика.

- Ступай, покуда парни не прознали, что за краса на костерок наш забрела. Люд тут всякий, неровен час обидят тебя. На-ко тебе съестного малость на дорогу. Вона по просеке ступай, она на дорогу выведет. А там до Зареборья прямой путь.

И протянул узелок холщовый.

- Пусть хранит тебя светлая Лада, - принимая узелок, потупилась Стояна.

Прошагав по просеке полторы версты, выбралась Стояна к наезженной дороге, на кою выводили боровые тропы из Зареборских вотчин. Присев передохнуть у ручейка, развязала узелок с угощением – хлеба горбушка да вареного мяса ломоть. Насытившись и запив водой из родника, снова пустилась в путь. Тут уж ходьба далась веселее. А как вынырнула дорога из-под лесного полога на широкий простор, да завиднелся вдалеке на высоком речном берегу Заребоский кром – тут уж ноги сами понесли.

Остановилась Стояна на берегу, в смятении глядя на раскинувшийся за рекой град. Крепко срублены дубовые стены, зоркими очами темнеют бойницы сторожевых башен. А на реке лодий торговых и челнов рыбацких – будто крошева в тюре! И народу тьма – снуёт у причалов да по берегу, тянется сквозь широко распахнутые ворота в обе стороны, кто пешком, кто верхами, а кто и на возах. Через реку мост перекинут, и по нему люд с берега на берег переправляется.

Оробела Стояна, глядя издали на многолюдную суету – как же в ней до княжьего терема добраться? Да ведь не забава привела её в Зареборье – беда. И не в бору средь зверья немого – дорогу и спросить можно. И пошла через мост к открытым городским воротам. А за воротами – посады да огороды, улицы деревом мощеные, лавки да мастеровые.

- Добрый человек, мне б до княжьего двора, - обратилась Стояна к встречному прохожему.

- Туда ступай, - махнул тот рукой вверх по улице.

Стояна направилась туда, куда указал прохожий. Разговоры и переклики, пёсий лай и ребячья визготня, стук топоров, перезвон железа – городской шум и суета сбивали с мысли.

Наконец показался детинец. Ворота открыты, у ворот – стража. Увидя княжеский двор, заторопилась Стояна, прибавила шагу, нащупывая запрятанный на груди княжий знак, дабы показать его, коли не пустят по слову.Будучи совсем близко от ворот, вдруг расслышала в общем шуме другие – тревожные и опасные - звуки.

С гиканьем и свистом по улице к воротам мчался отряд в десяток всадников. Стояна метнулась в сторону, проскочив едва не под самыми копытами. Всадник, дорогу которому пересекла Стояна, натянул поводья и лошадь, сердито храпя, поднялась на дыбы, едва не скинув седока. Увидя над собой оскаленную лошадиную морду и занесенные копыта, Стояна вскрикнула, вжавшись в бревенчатую ограду и заслонившись руками.

- А ну! – замахнулся всадник на Стояну плетью. – Ослеп, скаженный?

- Годи, - перехватил его руку другой наездник – молодой, с веселыми синими глазами, в богато расшитой рубахе, препоясанной кожаным поясом с серебряными бляхами. – Совсем напугал мальца. Он и так едва жив.

Осаживая беспокойно гарцующего коня и окинув внимательным взглядом потрёпанный наряд Стояны, молодец усмехнулся в льняные усы.

- Тут тебе не бор, ухо держи востро.

- Прости, боярин, - отняв руки от лица, поклонилась Стояна. – Спешка слух да очи застила.

- Али спешка жизни твоей стоит?

- Стоит, боярин. И не токмо моей.

- А мне сказывали, что боровой люд неспешен да мешкотен. Куда ж так торопишься?–перемигнувшись с товарищами, спросил синеглазый.

Задетая словами боярина, Стояна вскинула голову.

- Во бору поспешишь – зверю в лапы угодишь. Не мешкотен люд тамошний – осторожен да оглядчив. А спешу я к князю Велебе. Дело к нему имею зело важное.

Всадники засмеялись, переглядываясь. Улыбнулся и синеглазый, на отповедь Стояны вовсе не осерчавший.

- Не из робких ты, я гляжу. А ну, уймитесь! – цыкнул на товарищей боярин и вновь обратился к Стояне. – Вот что. Я к княжьему престолу близко стою, говори-ка мне своё дело. Передам самому князю с глазу на глаз.

Помедлила Стояна, глядя на открытое улыбающееся лицомолодца. Ежели и вправду он к князю близок, сподручней будет до Велебы весть донести.

- С Зареборья гонцом иду, подмоги просить. Гавраны городище взяли, князя нашего убили, Велизара.

Тут уж смех утих, насупились гриди, запереглядывались.

- Давно ли? – нахмурив брови и спрыгивая с коня, спросил боярин.

- Две седмицы уж, почитай.

- Пойдем-ка, человече, - хлопнул Стоянупо плечу. – Вижу, и впрямь, дело зело важно.

Окруженные всадниками, дошли до самого терема. Поднявшись по ступеням, синеглазый оглянулся на замявшуюся у крыльца Стояну, поманил.

- Чего встал, гонец? Иль сробел напослед?

В тереме было сумрачно и прохладно. Попадавшаяся навстречу челядь низко кланялась боярину. На идущего следом за ним спутника поглядывали удивленно и с любопытством. Остановились у резных дубовых дверей, охраняемых широкоплечими мечниками. Откуда-то сбоку, словно вынырнув из самых бревенчатых стен, появился худой маленький челядинец, склонился в поклоне пред синеглазым.

- Князюшка! Малко Велебич! Занят, занят батюшка твой. Совет у него боярский.

Стояна, испуганно сжавшись, взглянула на своего спутника. Вот, значит, с кем свел её случай - с княжьим отпрыском.

- Извести отца обо мне, Негляд. Со мной гонец с Белоречья, за подмогой прибыл. Да и мужам боярым весть грозную услышать не помешает.

Челядинец окинул Стояну проницательным взглядом, чуть усмехнувшись в редкую с проседью бородёнку.

- Извещу, князюшка, извещу сей же миг.

И, беззвучно приоткрыв створу, скользнул внутрь. Через малое время дверь распахнулась и Малко со Стояной вошли в княжескую палату. На лавках вдоль стен сидели мужи боярые всехгодов – от седовласых старцев до румяных молодцев. Поднявшись, все поклонились княжичу.

Князь Велеба был высок, поджар, седовлас и взгляд имел острый, пытливый. Сидел на резном стуле, держа поперек колен меч в ножнах. Более оружных в палате не было.

- Здрав буди, батюшка! – поклонился отцу Малко.

- И ты, сыне, - ответил князь и перевел взгляд на жавшуюся позади него Стояну. – Этот, что ли, гонец белореченский?

Стояна, и без того смущенная направленными на неё взглядами бояр, остолбенела под пронзительным взором княжьих глаз, словно мышь перед кошкой.

- Шапку сыми, да кланяйся! Пред княжьи очи предстал! – толкнул Стояну в плечо молодой князь.

Стояна поспешно стащила шапку с головы и поклонилась в пол.

- Здрав буди, светлый князь Велеба!

- Девка! – пронесся удивленный гомон по палате. – Да то ж девка!

Малко только удивленно хмыкнул.

- То-то гляжу – хил гонец, - усмехнулся Велеба. – Неужто у Велизара дружина истощилась, что он девку послал? Как звать тебя, девица?

- Стояной, светлый князь, - пролепетала она, доставая из-под рубахи серебряный подвес. – Вот тавро княжье, суженому моему князем Велизаром врученное. Шёл к тебе гонец справней, чем я, да погиб от стрел гаврановых. Тако же и Велизар с дружиною на бранном поле полегли. Мы с тятей сам-друг в Зареборье сбирались, да и его чужаки до смерти убили. Окромя меня некому было весть о вражьем набеге на Белоречье доставить. Гавраны пришли, в множестве великом, на лодиях по реке. Городище взяли, народ посекли.

Малко принял из её рук тавро и подал отцу. Брови Велебы грозно сошлись на переносице, очи сверкнули.