Взвыли рассерженные бабы, бросились к распластавшемуся воеводе, потрясая дрекольем да рогатинами.

Сурово сдвинув брови, смотрел Малко на людской суд. По ступеням поднялась Стояна, прошла в терем мимо него.

- Избор, - позвал княжич дружинника и указал взглядом вослед девушке. – Иди с ней, сделай, что скажет.

Притаившись у оконца и выглядывая в него краем глаза, охваченная ужасом, дрожала Олеля при виде расправы людской над воеводой. Вздрогнула, услышав тяжелые шаги в коридоре, стиснула непослушными руками нож, вжалась в стену. Толкнул кто-то дверь, ударил в неё. Чуть погодя загромыхали удары топоров по дубовым доскам, и подалась дверь, упала. Обмерев, ожидала Олеля свирепых воев с мечами. Но в покой вместо них вошла Стояна. Оглядела светлицу, остановила взгляд на Олеле.

- Стояна… - прислонилась Олеля к стене, вытянув вперед зажатый в обеих ладонях нож и приготовившись защищаться.

- Не чаяла свидеться, княгиня? Вижу, безмятежно и нарядно было житьё твоё при супостатах. Чем же Велизар тебе не угодил, что ты его под гавранов меч подвела?

- Смерть Велизара - твоя вина! – сделав шаг к Стояне, воскликнула княгиня.

- В твоей злобе моей вины нет, - покачала головой Стояна. – На твоих руках княжья кровь. И батюшки моего. И Ерша.

- Коли б не я – больше народу погибло бы! - крикнула Олеля. - Моей милостью, моей жертвой Белоречье в огне не сгинуло, люд его под мечами до последнего младенца не полег!

- Зло добра не родит. Лучше смерть принять, чем так… как ты… чужаков привечать, на родовых могилах с врагами здравицу пить.

Откинув епанчу, Стояна выхватила нож, прянула к Олеле. Вид её был столь грозен, что выпал нож из ослабевших рук княгини.

- Не убивай! – сжавшись и закрывшись руками, крикнула Олеля. – Дитя! Дитя у меня под сердцем!

Стояна отшатнулась от княгини, отступила на шаг. Перевела взгляд на нож в своей руке, отшвырнула его с омерзением. Вымолвила тихо, но твердо:

- Уходи. Иди… к своим.

Скользя спиной по стене и опираясь руками на бревна, Олеля нерешительно поднялась.

- Иди! – мотнула Стояна головой в сторону двери. – Да людям на глаза не попадись, в них к тебе жалости нет.

Стояна сорвала с плеч епанчу, бросила Олеле. Та быстро накинула её, укрывшись с головой, и вышмыгнула за дверь.

Осталась Стояна одна, прислонилась устало к бревенчатой стене. Покой и тихая печаль овладели ею. Звякнуло железо, в светлицу вошел Малко, держа наготове меч.

- Отпустила? – скользнул взглядом по светлице,задержав его на брошенном ноже, и уперся взглядом ей в лицо.

- Отпустила, - вздернула голову Стояна, впрямую глядя на княжича.

Малко усмехнулся, вкидывая меч в ножны.

- Почто?

Стояна потупилась, упрямство на лице сменилось смущением.

- Слаба я оказалась. Да и непраздна Олеля. А на дите вины нет.

Малко пытливо смотрел на бортникову дочь. Постояв немного, она повернулась направилась к выходу.

- Стояна! – остановил её голос князя.

Она обернулась. Малко глядел без насмешки, серьезно и ласково.

-Замуж за меня пойдешь?

Растерялась Стояна. Помолчав, опустила глаза долу.

- Не обессудь, княже, негоже над простой девицей так забавиться. Не боярского я роду, не белой кости. Без отца-матери, без приданого. Тебе не ровня.

- Сердце и душа у тебя княжеские. А более мне ничего не надобно.

Стояна мочала, и Малко, решив что она боится впрямую ему отказать, вымолвил тихо:

- Коли не лежит ко мне душа, понуждать не стану. Воля твоя. А я зарок даю – вовек тебя не обижу и никому другому в обиду не дам. Станешь ли мне женой любимой, а Белоречью – княгиней доброю?

Подняла Стояна глаза на Малко. Стоял пред ней смирно пригожий молодец, храбрый воин, справедливый князь.

- Стану.

В светелку просунулась голова Избора.

- Маргу видали! Уцелевшие гавраны лодию спустили, уплыть собираются! Баян остатние поджёг!

Малко улыбнулся Стояне и поспешил вслед за дружинником.

На берегу запылали чужеземные ладьи. Одна уцелевшая ладья, кою Марга с товарищами успели спустить на воду, уже отчалила от берега. Меж дымящихся, обдающих жаром горящих кораблей появилась женская фигура, забежала в реку, размахивая руками.

- Забери меня! Марга! – кричала Олеля, по самую грудь погрузившись в воду. – Не бросай! Тяжёлая я! Твоё дитя под сердцем ношу!

Олеля, оттолкнувшись от дна, поплыла к ладье, котораябыла уже у середины реки. Услышав слова Олели, Марга крикнул гребцам, и они опустили весла в воду, замедляя ход судна. Сам взбежал на корму, подавшись в сторону княгини. Гавран глядел на плывущую в волнах женщину, и воинам показалось, что вот-вот он бросится в реку. Из ворот Белоречья на берег выбежали ратники, выстроились по кромке воды и вскинули луки с наложенными на тетивы горящими стрелами.

Марга окинул взглядом берег, отступил на шаг, повернулся к товарищам и дал знак.

- Вперед!

Весла шумно взмыли вверх и с плеском опустились в воду, всё быстрее унося ладью вниз по течению. Горящие стрелы с шипением прошивали волны Бела-реки. На середине реки отчаянно кричала женщина. Её крик прерывался все чаще, и, наконец, стих. Ладья, набирая ход, удалялась от Белоречья.

К Марге вразвалку подошел Гутир, кивнул в сторону оставшейся далеко за кормой крепости.

- Чего не взял? Сыном бы тебя одарила.

Марга не оглянувшись, прищурился.

- Кого может родить женщина, предавшая мужа и свой род? Только такое же отродье, как она сама.

***

Отгорели погребальные костры, отзвучали прощальные тризны, умолкли плакальщицы. Гуляет ныне Белоречье на щедром, богатом пиру. Громко славят белореченцы князя Малко и княгиню Стояну, величальные песни поют.