Это мечта Андрея. Знаю, как сильно он хотел ребенка, стать отцом, иметь со мной настоящую семью. Может, ему лучше было бы не знать, что это такое. До этого момента он и сам не знал, что именно потерял. Сегодня вечером ему будет хуже, чем вчера. Неужели я опять все испортила?

– Мира, он уже так хорошо говорит. Я почти все понимаю. Миша же еще такой маленький.

– Да, он уже говорит разборчиво. Мне скоро нужно будет покормить Мишутку обедом, закажем что-нибудь?

– Я уже заказал. Не знал, что любит, поэтому…

– Неужели как и с игрушками? – вздыхаю я.

– Почти, – смеется Андрей.

Они еще долго играют, потом Мишутка устает и приползает ко мне на ручки. Я рассказываю ему любимые стишки, которые он с удовольствием заканчивает, и обнимаю. Не могу не заметить согревающего взгляда Андрея. С Мишуткой обедаем все вместе, у Андрея холодильник забит под завязку правильным питанием.

Уровень подготовки Андрея просто зашкаливает. Для Мишутки есть кроватка, куда я его укладываю, есть и видеоняня, чтобы наблюдать из соседней комнаты. Когда сынок засыпает, я зачем-то по привычке захожу в спальню. Моему шоку нет предела: все на своих местах. Такое чувство, что я вернулась после длинного отпуска. Мои духи, на тумбочке мои ежедневники с письменными принадлежностями, в книжном шкафу мои любимые книги. Гардеробная. Вся одежда, что я не забрала, висит на своих местах.

Сначала мне настолько жутко, что хочется кричать. Потом зажмуриваю глаза, пытаюсь представить, какого это жить прошлым целых три года. Когда сажусь на кровать, знаю, что Андрей стоит у окна и ему больно.

– Черт, Андрей, почему ты не выкинул мои вещи? Это ненормально, это жуть как ненормально!

– Так было проще.

– Что было проще? Сходить с ума? Также нельзя! У тебя своя жизнь и ты можешь быть в ней счастлив, но для этого нужно хоть что-то делать, а не торчать в прошлом!

– Но что если именно в этом прошлом я был счастлив?

– Отпустить и идти дальше!

Он смотрит на меня, я смотрю на него. Легче никому не становится. Так долго молчим, что мне кажется, потолок вот-вот осыпется и я задохнусь в обломках. Нужно что-то сказать.

– Хочешь посмотреть фото маленького Мишутки?

– Еще бы.

Нахожу и с роддома, и уже дома, где он крошечка. Сама улыбаюсь, как дурочка, улыбается и Андрей.

– Мы долго не могли выбрать имя, а потом родился, увидели и сразу решили, что Мишутка. Он же так похож на медвежонка! Еще и я со своими шалящими гормонами не отдавала себе отчет, когда заказывала ему одежки. Накупила пару десятком костюмов-мишек. Вот почему малыш Мишутка реально похож на мишутку. Я и татуировку медвежонка набила в его честь, здесь, – показываю на ребра.

Увы, мои попытки скрасить ситуацию проваливаются. Веселая история, а Андрей продолжает смотреть на своего крохотного сына с осознания того, сколько он пропустил. Больше не смотрит, он опускает взгляд и поднимает ладонь к лицу. Теперь он плачет, а я понятия не имею, как ему помочь. Выключаю телефон и просто молчу в знак понимания.

– Он такой удивительный. Самый удивительный ребенок на свете, – спустя пару минут говорит Андрей.

– Это точно, – улыбаюсь я.

– Я счастлив, что познакомился с ним и увидел тебя такой. Мира, ты стала потрясающей мамой. Знаю, беременность была неожиданной и неудобной, но ведь оказалось, что это к лучшему, правда?

– Конечно. Я безумно люблю Мишутку, не могу представить, как жила бы без него.

Теперь Андрей улыбается иначе, он улыбается именно мне, улыбается всем сердцем. Еще раз осматриваю нашу бывшую спальню и не могу избежать соблазна спросить.

– Андрей, а мой «Порш»… Продал его?

– Нет, и твой домик в Юрмале все еще твой, хоть документы и говорят о другом. Если захочешь забрать, я буду только рад.

– Нет, забирать, конечно, не буду. Я бы хотела проехаться, – тереблю край юбки. – Мне бы хватило и полчаса. Мишутка меньше часа днем не спит. Думаю, ты бы здесь с ним справился.

– Я справлюсь, буду постоянно следить, чтобы Миша не проснулся и не испугался нового места. Вот твои ключи. Машина на нашей парковке, правда, в чехле.

Андрей приносит ключи, сжимаю и улыбаюсь до боли в щеках.

– Спасибо, если что – сразу мне звони.

Парковка. Машина в чехле напоминает тело в трупном мешке. Срываю ткань, забрасываю в багажник и сажусь за руль. Зеркало, крашу губы коричневой помадой. Ключ в замке зажигания, руки на руле отменного качества. Ну что, полетаем, как в лучшие времена? Магистраль и выдавленная под ноль педаль. Скорость, власть на дороге и вера в себя. В машине Димы не было этого чувства всемогущества, потому что машина его, а не моя. Пока лечу наперегонки с самой собой, ловлю вкус свободы. Он перепачкан многими другими вкусами: горечью, обидой, безысходностью и даже ненавистью. Все же я чувствую себя свободной. Как странно, что для этого мне понадобился атрибут из прошлой жизни, оттуда, где свободной я никогда не была.

Уложив Мишутку на ночь, иду на кухню, чтобы выпить чая. День был эмоционально тяжелым, сейчас мне нужна тишина и возможность подумать. Увы, не выйдет: Дима попивает кофе и сморит на меня так… Не раздевает взглядом, а снимает слой за слоем скальпелем. Уровень его проницательности всегда был высок, не удивлюсь, что заметил, как я сегодня преобразилась. Хотел сломать меня, я же внезапно починилась и вспомнила, что за свободу следует бороться.

– Как день прошел? Чем занимались сегодня? – продолжает резать взглядом Дима.

– Да так, с Андреем встретилась…

Улыбаюсь без наглости и триумфа. Обычная улыбка, а внутри играет оркестр. Да, я хочу, чтобы ему сейчас было больно, моральной болью расплачусь за физическую.

– С кем, с кем? – надувает губы Дима, словно играя.

– С Андреем, твоим братом.

– М-м-м, ясно. И при каких же обстоятельствах произошла столь неожиданная, но все же ожидаемая встреча?

– Встретились случайно, он пригласил зайти на чашечку кофе. Познакомился с племянником.

– Еще и ребенка на блядки потащила? – игры в Диме все меньше.

– Какие блядки? Посидели, пообщались. Между нами ничего нет.

– Ну что ж, безмерно рад за тебя: пошлялась по роскошной хате, жопой перед бывшим мужем покрутила. Что еще делала?

– На бывшей машине прокатилась, – улыбаюсь я.

– Ах да, «Поршик»! Помним-помним. Ну что, Мира, соскучилась по нему?

– Это всего лишь машина.

– А я не про машину спрашиваю. Прямо в «Поршике» и дала? Ну рассказывай, где? На заднем сидении или прямо на капоте он тебя выебал?

Игры закончились. Дима встает, я автоматически отхожу от стола. Когда хотела укусить, мной управляла злость, я так и не простила изнасилования в собственной кровати. Где же та самая злость? Почему сушит во рту и не могу отвести глаз от рук Димы?

– Нигде! – криком пытаюсь придушить страх.

– Знаешь, за три года Андрей мог бы и накопить на красненькую Ламбу, может тогда бы ты наконец-то ему отсосала!

– Да пошел ты нахуй!

Хочу уйти, но Дима преграждает путь. Черт, мы слишком близко друг к другу.

– Что, блять, обиделась? Неужели и в «Поршике» отсосала, а теперь подумала, что надо было тачку покруче выбить?

– Смешно, пиздец, – шиплю я. – Сколько тебе? Почти сорок, а до сих пор жизни своей без него не представляешь! Постоянно мерещится, что я думаю о нем и сравниваю вас? Что Андрей здесь? Сравниваешь себя с ним только ты сам! До сих пор младший брат – твой внутренний оценщик. Все пытаешься ему что-то доказать, добиться большего, но нихуя не выходит, да? Единственное, в чем обошел, так это его жену соблазнил. Отсосу ему и единственного преимущества не будет! Что, блять, тогда делать будешь?!

Делаю самонадеянный шаг, чтобы обойти Диму и ору:

– Дай пройти!

– Пройти, сука?!

«Мы слишком близко», – единственное, о чем успеваю подумать. Перед глазами мелькает его рука, я не понимаю, что и как происходит. Сначала замедленные кадры, а потом чертовское ускорение. Половина лица печет, в реальность меня вбивает стена. Влетаю я в нее совсем не по собственной воли. Автоматически хватаюсь за лицо, только тогда чувствую боль в плече и груди, которыми стукнулась о стену. Щека немеет и болит так, что мне хочется плакать. Смотрю на ладонь и вижу кровь. Нет, она не из щеки, а из разбитой губы, которая онемела точно также.