По большому счету, сейчас, что там с Лапиным и Разинковым, уже ничего не решало, но я вспомнил еще один сон. Этот Ляпин… Он ведь меня из комода выпустил. Вернее, деда, конечно. Вернулся и открыл ящик. А потом хотел встретиться. Вернее даже настаивал, чтоб дед следом пришел в определённое место. Другой вопрос, что Алеша на эту встречу так и не попал.

Так вот стало просто любопытно, что за тип этот Ляпин и на кой черт он помог деду. В человеческую доброту не сильно верится. Тем более, в подобных ситуациях. Значит, у данного товарища имелись свои планы. Крайне интересно, какие? Чем больше я узнаю о прошлом деда, а вернее его отца, тем больше людей замешано в этой истории.

Поэтому, конечно, увидев издалека черную машину, я резво устремился к ней, решив, будто ошибся в своих предположениях и, наконец, явился Клячин.

Однако уже на подходе к тачке понял, ни черта это не Клячин. Это вообще совершенно посторонний, абсолютно незнакомый мне товарищ.

Сердце как-то тревожно замерло. В башку полезли те глупые шуточки, которые отпускал Подкидыш. Ну, по идее, они, как бы реально глупые. Однако…

— Слушатель Реутов? — Мужик выбрался из машины, едва только заметил, что я подхожу.

Был он достаточно высоким, крепким и я бы сказал, явно откуда-то с кавказских районов. Акцент практически незаметный, еле слышный, но всё-таки имеется.

— Так точно. — Кивнул я, приблизившись к автомобилю.

Хотя, желание было диаметрально противоположное. Не приблизится, а рвануть в другую сторону. Чертов Подкидыш. Это он меня настропалил со своим чистым бельем. Нет, не может такого быть. Дед пережил войну и потом еще маман состряпал. Значит, я тоже сегодня никуда не денусь.

— Садись. Едем. — Чекист кивнул мне на автомобиль и сразу же полез обратно за руль.

Я обежал машину, сначала собираясь по привычке сесть вперед. Однако в последнее мгновение передумал.

С Клячиным у нас был определённый формат общения. Можно сказать, в некотором роде почти родственный. Как бы то ни было, мы с ним нормально так пережили вместе. Сложности, они объединяют. А здесь… Хрен его знает, как отнесётся новый, незнакомый товарищ. Может, примет за панибратство. Поэтому в итоге я уселся сзади.

Всю дорогу до города мы ехали молча. Водитель пялился на дорогу, я — на его затылок. Вообще, хочу сказать, какая только херня не приходит в голову, когда появляется опасение, что тебя сейчас грохнут. Или не сейчас, а через полчасика, как до места назначения довезут.

Я на полном серьезе примерялся к этому крепкому затылку, маячившему передо мной, и думал, в какой сторону и каким приемом можно свернуть шею чекисту. Чисто теоретически это возможно, практически — не уверен.

В общем, дурь, конечно, удивительная. Потому что, даже если бы я нечто подобное учудил, дальше что? Бежать? В общем, сам для себя решил, вернусь обратно в школу, оторву лучше голову Подкидышу. Чтоб он нормальным людям не внушал вот таких идиотских мыслей.

Постепенно, путем аутотренинга и мантр, которые без остановки крутил в голове, удалось успокоиться. Аутотренинг заключался в следующем. Я просто максимально уверенно повторял мысленно, все будет хорошо. Со мной всего лишь хотят встретиться. Не знаю, кто именно, но очевидно, не Бекетов.

Правда, успокоился я ненадолго. Ровно до того момента, когда машина остановилась возле невысокого голубого дома. Вот именно в ту минуту в моей душе начало крепнуть весьма основательное подозрение относительно персоны, которая возжелала поговорить с Алешей Реутовым. И я точно знал, что к подобным встречам не готов. Ни морально, ни физически. Есть люди, которым лучше оставаться значимым личностям, но чисто в представлении и воображении. На расстоянии. Желательно, на максимально далёком расстоянии.

— Идем. — Снова коротко бросил чекист и выбрался из машины на улицу.

— Идем… — Буркнул я себе под нос. — Вот сам бы и шел. Мне тут неплохо…

Однако, естественно, оставаться в машине, когда мужик ждёт меня возле нее, было как минимум странно. Поэтому пришлось последовать его примеру.

— Нам сюда? — Спросил я чекиста, когда он уверенно направился ко входу.

Мужик покосился на меня через плечо, но промолчал. Наверное, в его глазах я выглядел не сильно сообразительным малым. Очевидно, что туда, раз мы топаем к входной двери. Но у меня просто, честно говоря, оставалась маленькая надежда, вдруг это какое-то недоразумение.

Дом я знал. Его многие знают. Вокруг него ходит до хрена слухов. Вернее, в мое время уже значительно меньше, но помнится, каких только ужасов не рассказывали, когда я был помладше. Лет так на двадцать от своего настоящего возраста.

Внутри все оказалось гораздо круче, чем снаружи. Двери с хрустальными вставками, витиеватая лепнина на потолках, зеркала в золочёных оправах и парадная лестница из мрамора.

— Шустрее. Тебя уже ждут. — Поторопил меня чекист.

Я просто слегка завис, изучая обстановку. Вот тебе и советская реальность. Впрочем, если учесть, к кому мы приехали, с одной стороны удивлён, потому как многовато излишеств. Опять же, чисто с моей точки зрения. А с другой стороны, наверное, это нормально для жилища второго по значимости человека в Союзе. Негласно, конечно, он второй, но тем не менее. Всем данный факт известен. Особенно после того, как сняли Ежова.

Чекист проводил меня до высокой, и, судя по внешнему виду, дубовой двери. Дубовая… Неплохо, конечно. Неплохо…

Он постучал осторожно костяшками пальцев, заглянул внутрь, затем отстранился и распахнул дверь шире. Все это было сделано молча. Из комнаты тоже ни звука не доносилось. Жестами они, что ли, разговаривают?

— Вперед. — Скомандовал товарищ, указав подбородком на порог кабинета.

Я так понял, это был именно кабинет, потому что впереди виднелись книжные полки и однотонный ковёр на полу. Вряд ли подобная обстановка подошла бы для спальни. Да и вряд ли народному комиссару внутренних дел захотелось бы беседовать со мной в спальне.

Просто, в данную секунду я был уверен почти на сто процентов, что дом, в котором оказался, принадлежит ему, Лаврентию Павловичу. Думаю, в комнате меня ждёт именно он.

Я мысленно собрался, распрямил плечи и решительно шагнул через порог.

— Да твою ж мать… — С чувством высказался я, открыв глаза.

— Чего ты? — Тут же с соседней койки среагировал Бернес. Он приподнялся на локтях и смотрел в мою сторону немного настороженно. — Опять сны?

— В том-то и дело, что нет. Ничего нет. Снов нет, понимания нет. — Я раздражённо откинул одеяло и уселся на постели. — Закон подлости какой-то…

— Слушайте, вот бы вы угомонились и дали поспать. — Раздался недовольный голос со стороны кровати Подкидыша. — Скоро светать начнет. Сейчас Молодечный явится. А вам неймётся. Забодали. Честное слово. Еще весь день саврасками носиться. То одни занятия, то вторые. Я скоро таким умным стану, что самому тошно. И сильным. И быстрым. И… Ой, да ну его к черту все…

Ванька перевернулся на другой бок, накрывшись одеялом с головой.

— Ты нервничаешь? — Марк, в отличие от нашего третьего товарища, наоборот, ложиться обратно не торопился. На его лице, даже в полумраке, я видел тень волнения. Правда, не понятно, за что он больше переживает, за меня, за себя или вообще за все сразу.

— Есть немного. — Я нащупал ногой обувь, схватил штаны, висевшие на грядушке кровати, натянул их, встал и направился к вешалке, чтоб взять куртку. Хотелось выйти на воздух. Подышать.

Подкидыш прав. Скоро подъём. По-хорошему надо бы еще подремать. Но я проснулся резко от ощущения тревоги. Хотя сны по-прежнему не снились. Вообще никакие. Я просто каждый вечер ложился, надеясь на подсказки со стороны подсознания, но вместо этого проваливался в густую черноту, где не было ровным счётом ничего.

Возможно, сейчас, конкретно в данную минуту, причина моего нервозного состояния крылась в той встрече и в том разговоре, который произошел пару дней назад.