Весь полет до Архангельска промышленник пел как соловей, а я впитывал информацию словно губка, понимая, что в будущем многое из того, что я услышал сегодня, сильно мне пригодится. Когда же мы приземлились в Архангельске перед дворцом, Бодрич весь съежился и глянул на меня умоляющим взглядом.

— Ваша светлость, заберите меня в Москву, я готов всю оставшуюся жизнь гнить в тюрьме, только не к Левашову, — он аж посерел от страха, — граф монстр, он убьет меня сразу же, причем сделает это как можно болезненнее.

— Не убьет, не переживай, — я покачал головой, — под моей защитой тебя даже баллистическая ракета не убьет, так что не трясись зря. Катя, ты с нами? — я глянул на Морозову, и та утвердительно кивнула.

— Конечно, — в ее глазах горел огонь азарта, — я такое зрелище не пропущу ни за что, давно мечтала увидеть, как кто-то поставит этого индюка на место.

— Ну тогда пошли, — я усмехнулся, — я тебе гарантирую, будет весело, но не для всех.

Гвардейцы у ворот пропустили нас без вопросов, только их старший кинулся в будку, видимо, побежал докладывать своему хозяину, ну и пусть. У дверей дворца нас с вежливой улыбкой встретил молодой слуга и предложил подождать графа в гостиной, но, получив отказ, сам же вызвался проводить нас к кабинету графа и направился на второй этаж, то и дело бросая на нас странные взгляды. Мы последовали за ним и, подойдя к белой двери, замерли на секунду, пока слуга не предупредил своего хозяина, а после вошли. Вот только стоило нам оказаться в кабинете, как я почувствовал, что Левашов готов к атаке, и когда он с криком «мерзавец» кинул в Бодрича хорошую такую молнию, я успел среагировать и защитить промышленника щитом.

— Ваша светлость, зачем вы защитили этого негодяя? — Левашов с притворным удивлением уставился на меня, — только сегодня мне доложили, что этот человек ни много ни мало прикрывался моим именем и творил всякие бесчинства, а значит, он должен умереть за свои преступления.

— Да что вы говорите, граф? — я иронично усмехнулся, — я вас прекрасно понимаю, но, к сожалению, господин Бодрич временно под моей защитой, он проходит свидетелем по одному очень важному для меня делу, и умирать ему пока что противопоказанно. Вы не против? — я указал на небольшой кожаный диван рядом с рабочим столом графа и, не дожидаясь его ответа, подал руку Кате, и мы вдвоем уселись, а я еще и дополнительно развалился, всем своим видом показывая, кто тут хозяин.

— Могу ли я узнать, что привело ваши светлости к скромному графу? — Левашов вежливо улыбнулся, хотя, судя по его взгляду, ни хрена он не был рад нашему приходу. Ничего, потерпит, я тоже не в восторге от него, но как-то же себя контролирую.

— Конечно можете, — я широко улыбнулся, — приехали мы к вам, граф, по одному очень важному вопросу, а именно по поводу вашего вмешательства в дела моего рода, княжеского рода Скуратовых, — в моем голосе лязгнула сталь, — и я хочу спросить у вас, уважаемый граф, почему вы решили, что шахты, принадлежащие мне, должны прийти в негодность.

— Ваша светлость, честное слово, я ни сном ни духом, — Левашов так натурально отыграл незнание, что я мог бы ему поверить, мог бы, но моя сила в том числе могла распознавать ложь, и сейчас я точно знал, граф врет, причем самым наглым образом.

— Левашов, я, кстати, рассказывал, что отчасти являюсь менталистом? — я улыбнулся самой обаятельной улыбкой из тех, что только мог, — так вот, сейчас мой дар говорит мне о том, что вы врете, поэтому давайте по новой. Повторять свой вопрос я не собираюсь, но ответ мне нужен правдивый, причем быстро, пока я не решил, что у вас, граф, цель меня оскорбить, — я продолжал улыбаться, но моя сила уже наполнила кабинет генерал-губернатора, и, судя по тому, как побелело его лицо, дышать ему становится трудновато.

— Я все расскажу, — он кивнул и буквально рухнул в свое кресло, — долги, это все проклятые долги. Я взял в долг не у тех людей, и теперь мне приходится выполнять их приказы. И ваши шахты — это один из этих приказов, я не мог не это не сделать, иначе меня бы убили.

— Да вы издеваетесь, — я глянул сначала на графа, а потом на промышленника, — допустим, с ним все понятно, но тебя-то, граф, кто успел нагнуть? Ты же Рюрикович, ты под защитой императора.

— В мире огромное количество людей, для которых императоры просто люди, — Левашов горько улыбнулся, — и те, с кем связался я, именно из таких людей. Торговые князья Поднебесной имеют столько власти, сколько ни одному нашему князю не снилось, и они очень хорошо умеют считать деньги.

— Ты что-нибудь понимаешь, о чем он говорит? — я повернулся к Кате, и та медленно кивнула.

— Торговыми князьями называют глав двадцати кланов Поднебесной, людей, обладающих такой властью, что, граф прав, нашим князьям такое и не снилось. У них собственные армии, собственные города, и даже небесный дракон, император Поднебесной, вынужден прислушиваться к мнению этих людей, иначе его место очень быстро может занять другой претендент. Если вы, граф, спутались с одним из торговых князей, вы труп, — несколько злорадно сказала Катя, глянув на Левашова, но тот не отреагировал на подколку, почему-то с надеждой смотря на меня.

Ну нет, в это я ввязываться не буду, спасение утопающих есть дело рук самих утопающих, тем более что Левашов мне никто по факту.

— Значит так, граф, мои шахты ты больше не тронешь, ты меня понял? — я покачал головой, — проблему с этими торговыми князьями решай сам. Единственное, что ты можешь использовать в свою защиту, так это то, что я теперь всё знаю, и ты больше не можешь гадить втихаря, всё понял?

Левашов кивнул, а я глянул на Катю и, улыбнувшись, кивнул в сторону двери.

— Ну что, пошли? Тут нам делать больше нечего.

Когда мы покинули дворец генерал-губернатора и сели обратно в винтокрыл, Катя несколько минут молчала, а потом все же решилась задать вопрос.

— Ярослав, ты же понимаешь, что этот гад первым делом ринется докладывать торговым князьям о том, что ты пришел к нему с угрозами? Он слишком хитрый, наверняка найдет, как выкрутиться из ситуации, не проще было сдать его на руки тайной канцелярии? — Катя вопросительно уставилась на меня.

— Понимаешь, Кать, это ведь не мое дело, если на то посмотреть, — я покачал головой, — мое дело было решить проблему с шахтами, и теперь она решена, этот граф точно не станет больше мне гадить, прекрасно понимая, что в случае чего я просто приду и убью его. Что же до его темных делишек, то почему я должен решать эти вопросы? Тайная канцелярия — огромная структура с громадным бюджетом, вот пусть они и занимаются этим делом. Наверняка они знают об этой ситуации и использовали Левашова в своих целях, а я своим появлением сломал их игру, так что вот увидишь, Распутин мне еще претензии будет выставлять, — я усмехнулся, — не бери в голову, делать работу за всех все равно не получится, а у меня есть люди, о которых я обязан заботиться, вот этим я и буду заниматься. Счастье для всех и пусть никто не уйдет обиженным — это не мое кредо, увы.

— Да я все понимаю, — Катя кивнула, — отец постоянно мне говорит, что в первую очередь хороший князь заботится о своих людях, и только после этого думает о себе, так что ты все делаешь правильно.

— Конечно, я все делаю правильно, — я подмигнул Кате, — потому что что? Потому что я молодец, вот как.

Катя рассмеялась красивым звонким смехом, и, честно говоря, я даже залюбовался ей, в этот момент она была по-особенному красива, какой-то простой красотой, такой, которая проявляется в очень редкие моменты.

Архангельск. Дворец генерал губернатора.

После того как Скуратов вместе с Морозовой и этим идиотом ушли, Эдуард достал из шкафа початую бутылку водки и, налив себе рюмку, опрокинул ее в себя и, сев за рабочий стол, задумался. Этот Скуратов оказался не так прост, как он думал, и теперь граф по факту оказался между двумя огнями, и как бы он ни поступил, последствия будут плохими. Но делать что-то надо, через день или два с ним свяжется один из агентов Поднебесной и начнет задавать неудобные вопросы, а значит, графу нужно подготовить такие ответы, которые бы склонили торговых князей к решению вопроса не с ним, а с Скуратовым. Пусть бодаются великаны, его дело маленькое, тихо сидеть в этом медвежьем углу и пытаться заработать нормальные деньги.