Обернувшись назад, я увидел завал. Насколько же мы умудрились провалиться в глубь⁈ Факел кое-как цепляет очертания пещерного свода. Метров пять-семь⁈ Подкинул же ты мне свинью, козел немытый! Под всей грудой камней валялся раздавленный сатир. Урода прямо вкатало в пол пещеры, превратив его в своеобразный принт. Куски внутренностей до сих пор вытекали из-под плотно упавшего завала. Кровь у этих тварей черная, и пахнет гнилью. Вкупе с их местным запахом тот еще инсульт для обоняния выходит. Аж блевать тянет! Тот староста, по сравнению с козлоногими, пахнет цветами… Даже тут ты меня подставил, скотина. Мог бы, не знаю, топор отшвырнуть в сторону. Фиг знает, где он, но тут его точно нет, а копошиться в этой проклятой амброзии и тяжеленных камнях, у меня нет ни малейшего желания. Остается идти только вперед. В саму пасть неизвестности, опасности и хрен знает чего еще… Везет…

Пустые бесконечные туннели пещеры так и навевали страха. Где-то послышится шепот, где-то камушки упадут. Пару раз даже мерещились какие-то монстры. Благо это все мое разыгравшееся воображение, и мой путь проходил более менее спокойно. Ни монстров, ни других приколов из-за угла, как в посредственных хоррорах. Тем не менее, рука с тяжеленной любимицей всех матерей, была наготове. Радовало, что был таймер. Можно было хотя бы ориентироваться сколько времени я потратил на блуждание по внутренностям Элефтэры. Спустя полчаса я наткнулся на скелет. Лежит братан здесь довольно долго. Лет тридцать точно. Похоже, это владелец сумки. Вот бы он удивился, если бы узнал, что его смерть и потеря сумки, спасет жизнь человеку, прибывшему из «другого мира».

Длинный туннель пещеры не заканчивался. Никаких ответвлений не было. Только прямая черная кишка, которая могла уходить на многие и многие километры в неизвестность. К моменту, когда я захотел устроить маленький перерыв, чтобы перевести дыхание, прошло уже около трех часов. На поверхности смеркалось. До конца «безопасного режима» оставалось чуть больше суток. Ради своей же безопасности, мне нужно добраться до Родиса, пока таймер не подошел к концу. Хотя, какой в этом режиме толк, если весь урон и прочие сопутствующие получаешь такие, что сам сдохнуть захочешь, лишь бы прекратить свои мучения. Создатель, ублюдок… Ладно, смысла нет его поносить. Как получилось, так получилось. Коль не сдохну, то лично снесу ему башку!

Затхлый воздух пещеры становился противным. В легких свербело от древней пыли, а стены постепенно давили на меня со всех сторон. Паниковать нельзя. Да и бежать в случаи истерики некуда, так что терпи. Еще пару минут, и пойду дальше, нельзя терять время. Пока я сидел на попе ровно, решил осмотреть свою правую руку. Лечащий свиток Гестии, конечно, сотворил чудо, но чутка не долечил. Правая культяпка до самого локтя была покрыта множеством грубых, рванных, разветвленных шрамов. Со стороны посмотреть, так покажется, что моя рука собрана из пары тройки десятков кусочков. Теперь я немного Франкенштейн. Пока не уродец, но уже собран немного по частям. Радоваться надо, что я вообще не сдох!

Внезапно мне отвлекло мерцание впереди. Что-то переливалось на блеклом свете факела. Прищурившись, я заметил лапу. Она была похожа на метровый шип. Хитиновые бледно-зеленые щитки отливали слабым блеском при каждом моем движении горящей палкой. Вот срань! Только не говорите, что я сам себя принес в логово гребанных пауков⁈ Сковородка до побелевших костяшек, сжалась в руке. Факел выставился вперед на тот случай, если монстр захочет прыгнуть на меня из-за угла. Сожранный факел выиграет мне секунду другую на контратаку или составление завещания в голове. Я осторожными шагами приближался к неизвестной твари. Медленно, но верно, стараясь не шуметь. Тварь не двигалась, оставаясь на месте. Холодный пот прошиб меня до самого хребта, горло пересохло, а сердце бешено заколотилось. Очень уж мне не хотелось оказаться в желудке какого-нибудь паука после того дерьма, которое я смог выдержать несколькими часами ранее. Три шага. Два. Один…

Факел влетел в неизвестного противника. Свойственное противное шипение плоти отдалось в моих ушах. Тут же полетел коронный чапалах сковородкой в голову. Удар нашел свою цель, окропив меня фиолетовой кровью. В страхе за свою жизнь, я лупил это нечто пока хватало воздуха в легких. К моему удивлению, сопротивления не последовало. Как и ОО. Эта тварь уже была мертва. Фу, пронесло… Свет факела осветил неизвестного монстра. Это действительно оказался арахнид. Мерзкая тварь, полностью покрытая зеленоватым хитином. На лице, наверное, я не арахнолог, было шесть пар ромбовидных глаз. Лядь, какие же они мерзкие, вашу ж мать! Ну почему каждая гребанная игра считает своим долгом вводить подобных богомерзких созданий! Брр… К моему удивлению, труп был свежим. Но больше всего меня поверг в шок размер этой скотины. Чуть обойдя со стороны, я увидел, что передо мной лежала лишь половина паука. Другую, будто, оторвали голыми руками или отгрызли. Эта членистоногая уродина в целом состоянии была около двух метров. Чтоб меня, какой же это мрак!

Стоп… Если труп свежий, значит здесь обитает нечто, представляющее гораздо большую опасность, не говоря уже о том, что в этой пещере, имеется паучье гнездо… Нужно сматывать удочки, сейчас же! Неожиданно в сотне метров от меня засиял бледный, почти белый, огонек. От него испускались тонкие нити, уходящие куда-то наверх. Присмотревшись, я увидел, что этот светлячок заключен в фонарь. Он был старым, побитым, покореженным и состоял из черного железа. Фонарь походил на те, что использовались где-то в шестнадцатом веке в реальном мире. Чтобы это ни было, Гестия благослови, но, надеюсь, это не какой-нибудь подземный гребанный удильщик…

Сглотнув, и собравшись с духом, я, с трясущимися от неизвестности коленками, пошел к этому огоньку. С каждым новым шагом, в свете моего факела появлялось все больше и больше пауков. Десятки тварей, которые были, словно разорваны монстром в клочья. К моей удаче, на месте паучков оказался не я, и я же не стал закуской для этих тварей. Спустя пару минут я дошел до своей цели. Фонарь стоял на пьедестале из костей, окруженный истлевшими трупами четверых человек. По всей видимости, это были местные искатели приключений или типа того. Снаряжение их выдает. Жаль, что оно не пригодно, я бы его одолжил для своих нужд. В тряпичной одежде со сковородкой не повоюешь! Похоже, ребятки попали в ловушку этих красавцев. Лучше уж вы, чем я.

Фонарь оказался в моих руках. Обычный, ничем не примечательный фонарик. Только внутри него было странное нечто, испускающее бледный свет. Одна из стенок была сломана. Кусок железа был грубо выломан. Никакого намека на стекла не было. Почему этот огонек сидит внутри, а не улетит куда-нибудь? Может он живой, а это его дом? Не хотелось бы вредить тому, кто не может мне даже ответить. Э, стоп, подождите! Странный фонарь, в ОЧЕНЬ странном месте, на криповом пьедестале, окруженный трупами давно почивших людей и кучей монстров. Только не говорите мне, что я по не знанию взял в руки проклятую вещь…

— Какого хера⁈ — Нитки от светлячка молниеносно впились мне в голову. Я пытался выкинуть фонарь куда подальше, но было уже слишком поздно. Я не мог контролировать свое тело. В глубине светлячка я узрел картину, которая затягивала меня в себя. Сознание померкло, и отправилось внутрь огонька…

Глава 9.

Вестница.

Несколькими часами ранее, перед расставанием.

Я бежала не жалея ног. Завал с Ахиллом остался позади. В чем-то он был прав. Сейчас «Элефтэра» была нашей новой реальностью, с которой предстоит считаться ближайшее время. Как бы горько не было оставлять родственную душу в ловушке, нужно было предупредить Родис. В этом городе было множество таких же реальных людей, как Ахилл. Только вот все они не имели того же значения для меня, как этот парень. Он был таким же, как и я. Сломленным, разочарованным в жизни. Ищущий отдушину в последнем месте, где ему были всегда рады. До момента пока не вышла эта чертова игра, желающая уничтожения как нас, так и всех радужных повесток геймдейва! Как только предупрежу Гефистокла о разведчиках этих тварей, сразу же вернусь за ним! Надеюсь, Ахилл сможет выжить, и вернуться обратно! Мне искренне не хочется терять человека, который смог разделить со мной одинаковую душевную боль.