Она стоит и смотрит в нас – смущаясь,

Что мы не знаем чувства в теле – срока,

Что там давно забыто – сном прощание.

Весь этот день оставил – сожаление,

Создал тот чуткий образ – идеалов,

Но смотрит в час от общества – застыв

Внутри порока счастья и – веселья.

Где твой остывший чести номер – взгляда,

Как совесть сожаления – от смысла

Всё вышел внутрь, смотря и этим – надо

Идти за солнцем вдаль – обратно к людям.

Что хочешь ты иметь, и что – застыло

На том притворном образе – проклятья,

Где смерти вдаль виднелись – очертания

И стало поздно умирать, где надо?

От этих черт застывшего – веселья

Ты мечешься и словом – ждал напрасно,

Ты видел сон прекраснее, что смерть

Над чёрным очертанием – за счастьем.

Ей вышел срок о том, в котором было

Исчадие иметь – притворный искус

И им вилять для испытания – в мире,

Что сном смотреть в вину – её проклятья.

Где ты стоишь и жало этой – петли

Не образ слов и не пролитый – полдень,

А только шанс достать – до звёздной глади

Среди веков – от чувства этой знати.

Не серым сном, не испытанием – вида

Ты сам не видел смерти близко – миру,

Но стал в надежде слов – её кумиром,

Как форма философской – в том боязни.

Заискиваешь между стен – причины,

Её ведя от общества – из сплетен,

Но ты один, в том счастлив и заметен,

В застывшей части смерти – между нас.

Насколько невнятно ты вышел – ему,

Проклятому смелостью формы – уму,

И там, оставаясь – искал перелёт

От тождества мысли – обратно во тьму?

Не стало причины от личности – той,

Ей слово раздора – не вняло покой,

Но что – то отыщет – в немыслимой тьме

И видит оттуда, как будто – в войне.

Ты стал этим роком – над смелостью жить,

Всё ждёшь свой проклятья – странный изгой,

Где он породнится – над вольной тоской,

Где будешь стареть – в обещании счастья.

Себе ли, от личности в страхе – иметь,

Себя от критичного возраста – мысли

Обратно во тьму – для дозора хранить

И ждать обещание сцепленной – маской.

Так видит раздор – по готической тьме

Твой общий источник – внутри перелива,

Он слову тяжёлый и в обществе – мне

Ведёт обещание в смерти – ревнивой.

Застыла, что пройденной маски – его

Проклятая стела, она, где и слово

Стояла в начале искусства – вокруг

Прямого раздора – от наглости муки.

Но в этом покойнике смелости – ты,

Всё ищешь надменные стены – черты,

Всё хочешь убить обывательский – искус

И снова раздаться – в противном аду.

Что чёткой главой – непременно веду,

Что знает вокруг обещания – маску

От личности сложной – над волей уму,

Над словом внутри – образованной сказки.

Ей небыль спустила твой воли – полёт,

Ты стал очертанием месяца – в теле,

Ты вжился, как общество слова – уму

И шепчешь готическим возрастом – тьму.

Она ли летает под властью – маня,

Она, что прикормленный возраста – мира,

Отчётливый призрак – для истины нам

Над нежной главой – под трудом постоянства.

Где стены сомкнули свой купол – вдали,

Они, что и небо – по серому скату -

Неявные возрасту слова – огни,

Не знающей юности – жить по закату,

Где волей остались жить – только они

И ждут эту свойскую небыль – от завтра,

От муки, что ищет претензии – мира,

Где серые своды – бегут от руин

И ищут свой путь – по затерянной маске,

Ей стало летать – необъятно легко,

Но стены раздора – всё ищут тебя,

Твой искус объятого ужаса – мира,

Где жил ты один – и опять далеко,

Где стены сошлись – в необъятной причине

По тяжести слов, где летают секунды

И странно внутри, управляя другими – идут.

В странной тоске – из двоих

Небыль сложила свой – день,

В нежности видеть – свой стих,

В нём, как искусство – твой сон.

Свой, как и прошлый – за нас

В нежити, чтоб подрасти

К счастью ли личному – вдруг,

К обществу – в смысле разлук.

Если не пробуешь – часть ты,

Если под странным – клеймом

Стал обращаться, как в старости

К найденной пропасти – в том.

Этим ты страх свой – рисуешь,

В прошлом, как сломленный повод,

В разнице возраста – видеть взаймы

Точные слов обращения – к завтра.

Если не пробуешь – частью вины

Ты отгадать – изумление в толке,

Стать, как искусство для этого – долгим

Сном провидения – в медленной тьме.

Ты обойдёшь свой притворный – родник,

Свой обнадёженный слова – источник,

Вслед от которого – ты лишь возник,

Чтобы создать – свой утерянный мир.

Эта граница – под сном пирамиды

Вертится ложью и крутит – мотив,

Эта прискорбная мина – нам прежде

Стала реальностью снова, что мир.

Если не пробуешь к ней – обращаться,

Вверх или вниз, то над смертью – смотря

Ты, как и слово – над этим вращаешься

Славой ли в вечности – к части её.

Сложной не стать от повторной – причины,

Ложью не высмеять – эту примету,

Только идёшь ты по возрасту – мира,

Сам охраняя – свой казус от света.

Нам привидение видит, как чувство,

Если не сном – отражаясь за светом,

Нам не предвидится жить – этим миром,

Только глотая – от ветра тоску.

Здесь обещанию к сердцу – ответит

Малый источник, что власть дилетанта,

Он, как и впрочем не видит – примету,

Только лежит в безыдейности – прошлого.

Слову не ставит один – многоточие,

Жар идеала и в этом он – точен,

Словно над частью – скосила примета

Тайные вымыслы – в жар мудреца.

За пирамидой – не светит и льёт нам

Это внутри пародийное – чувство,

Сложно оставив фантомы – ответа

В части судьбы – безызвестности, где – то.

Везде несмело воплощают – рай,

Ему отдавшись мудростью – за слово,

Везде идут тлетворных снов – мозги

И пробуют разнять культуры – стиль.

А ты один остался звать – любовь,

Её вину для личности, как лира,

Как шаг искусства – в малой тишине

Для той, позорной частности – ума.

Но где посмотрит твой – мотив вины,

Там, вдруг осенний лист – слетает миру,