В этот момент пес как раз вернулся в автомобиль, быстро завел его и повел катафалк в сторону центра города.
– Фауст, а что это вы такое снимали на Еву – в ведерках? Тут пять схем новых лежат.
– О! Да, тут нужна твоя помощь! Это останки встающих мертвецов с кладбища. Но мы так и не поняли ничего…
– Вы эксгумировали кого-то? – она поморщилась.
– Нет, они сами вылезли. Снова. Это без тебя как раз был вызов. Выползли из могил на христианском погосте. – Пес вел автомобиль, но в то же время повернул к себе лобовое зеркало и посматривал на нее при разговоре. – На этот раз я набрал образцов ткани перед испепелением. Но мы запутались и так и не поняли, что значит результат.
Кошка открыла снимки и теперь внимательно просматривала их с уже скорректированной формулой.
– А что вызвало… затруднение? – удивилась кошка.
– Ну там вот вышло, что они встали, потому что хотели есть-пить и размножаться. Но зомби же так не встают. У встающих мертвецов должен быть один ведущий импульс.
– А куда они шли?
– Ко мне.
Кира удивленно подняла глаза и встретилась с псом взглядом в узкой полоске зеркала.
– К тебе?.. – он кивнул. – Но ведь ты… ты их уничтожал?
Пес снова кивнул.
– Да. Но они успокаивались, не доходя буквально пары метров. А если я отдалялся, снова тянулись в мою сторону. И так пока не получили астральный разряд косой.
Кошка молчала и хмурилась, раздумывая над услышанным.
– Так что значит результат? – спустя какое-то время все же спросил пес, приступая уже к парковке. Райская долина располагалась совсем рядом с местом печальных событий.
– Это просто-напросто тяга к обладанию.
– К обладанию?
– Конечно. Когда три первопотребности объединены, это обычно означает общее недифференцированное желание слияния. Классический символический сигнификатор. Ну а ты что решил, что они хотели тебя сожрать-выпить, а заодно и оттрахать?
– Ну… – он растерянно пожал плечами. Сейчас, из ее уст, это звучало совершенно очевидным.
Кристалл бы ржала в голос, подумала Кира, покачала головой, но комментировать больше ничего не стала.
Пес заглушил мотор и обернулся к Кире через кресло. Сердце тут же гулко застучало в ее ушах. В его, впрочем, тоже.
– То, что мертвяки снова повылезали из могил, означает, что дело не в Маргаретт и ее брате и не в их проклятии.
Пес согласно кивнул и с грустью вздохнул. Ему хотелось верить, что они здесь уже закончили.
– А что значит, что мертвецы тянулись ко мне, как думаешь? – тихо доверительно спросил пес.
Кира пожала плечами.
– Подобное притягивается к подобному… Возможно в твоем энергобалансе есть что-то, что было комплиментарно их структуре. Здесь кроме базовой триады есть еще темная лошадка.
– N? N это все-таки не просто контур?
– Нет, не контур. N всегда обозначает что-то, чего еще не внесено в базу и ему не присвоен ни цвет, ни номер. Это значит, что вы нашли что-то новенькое и неизвестное. Поздравляю.
Пес отстраненно кивнул, припомнив совсем еще недавнюю историю с мемориумом и тем, как они и там «что-то нашли».
– Мда. Вечно мы с тобой что-то новенькое находим…
От этого «мы с тобой» у нее внутри что-то перевернулось.
Глава VI. Допрос
На этот раз он не стал оставлять ее в маленькой тесной каморочке. Они вместе расположились на удобных обитых темно-бордовым бархатом стульях в одном из торжественных помещений для скорбящих, которое на данный момент пустовало. Пес принес ей какао, и теперь нетронутый напиток скучал на широком дубовом столе, остывал и покрывался коричневой пленочкой. Кира пыталась на коленках продолжать расшифровку, но сдалась перед полевыми условиями и только успела назначить новой находке N номер. Программа неожиданно отозвалась сообщением о том, что следы данного энергетического образования присутствуют в других, ранее собранных образцах. Это было весьма интригующе для Киры, но означало, что бук теперь будет несколько часов шерстить все старые записи в поисках соответствий. Впрочем, нормально поработать в тишине и одиночестве ей, видимо, не светило. Она с грустью ткнула «запуск», захлопнула машинку и, щелкнув по корпусу Евы, убрала его в мягкое чрево своего живого сундука.
Как раз в этот момент из-за тяжелой коричневой гардины с кистями к ним заглянула девушка из администрации, скорбно и лучезарно одновременно улыбнулась и сообщила, что тело привезли, и они могут проходить в процедурную номер семь на минус третьем этаже.
– Ты даже не спрашиваешь, зачем мы забрали тело и что будем сейчас делать… – пес нарушил молчание, когда они уже спускались в лифте. Не выдержал. Повисшая между ними тишина была прямо-таки погребальная. – Тебя раньше было не заткнуть, и твое любопытство казалось неутолимым.
– Не хочу говорить с тобой, пес, извини, – сухо пожала плечами кошка, спрятав руки за спину. Он обернулся к ней и смерил темным взглядом, с силой выдохнув острым носом с расширившимися ноздрями. Кошка почувствовала легкое мстительное удовлетворение от его раздражения и бессилия.
– Одно дело – я. Но в КС тебе еще работать долго и счастливо. Так что не закрывайся так плотно. Фильтруй. Тебе нужно много чего узнать о системе и о том, как все работает. Я… – он запнулся, потому что лифт открылся и они быстрым шагом направились по ярко освещенным широким коридорам к нужной комнате. Он уже было взялся за ручку двери с номером семь, но она остановила его, тихо притронувшись к его предплечью.
– Договори.
Пес посмотрел на нее сверху вниз. Она глаз не подняла – не могла. Но чувствовала, что напряжение в нем растет, и что-то внутри нее подсказывало, что будет всем лучше, если он это напряжение накапливать не будет, а будет стравливать по чуть-чуть.
Пес немного помолчал, собираясь с мыслями. По руке от ее прикосновения пошли наэлектризованные мурашки.
– Я сложное испытание, Кира. Но… просто смирись и учись. Не замыкайся, это поганый путь, – она все-таки взглянула ему в лицо. Он не выражал злобы. Просто был каким-то очень взрослым сейчас. – Поверь мизантропу с большим стажем.
Пес нажал на ручку и вошел в процедурный зал.
Зал представлял собой нечто среднее между моргом и кинотеатром. С одной стороны стояло два полноценных стола для вскрытий, полностью оборудованных и хорошо освещенных, и в стене виднелись квадратные двери холодильных камер. В центре зала, под большой уютно оранжевой лампой стояла какая-то странная высокая установка неясного назначения – с экранчиками, тумблерами, колбами, большим количеством трубок, переключателей, крантиков и парочкой микроволновок, судя по внешнему виду. Дальняя часть залы была погружена во тьму. В стояли такие же бархатные стулья, как наверху, причем в три ряда и с небольшим подъемом.
Киру тут же обдало канализационным смрадом. Фауст не дрогнул, пользуясь своими модифицированными обонятельными способностями, но кошку на мгновение замутило, и она остановилась в дверях.
– Да уж! О таком предупреждать надо! И доплачивать! Ну или… выходных часов там подкиньте хоть! Это ж ужас, а не тело!
Труп Луиса пузатой горой возвышался на одном из столов, накрытый белоснежной простыней. Из-под нее торчал кокон его пепельных курчавых волос, не поместившийся на стол из-за огромных размеров этого люда.
Пес сфокусировался на том месте из которого исходил писклявый недовольный жизнью голосок. Маленькая женщина без подбородка, с темным удлиненным каре, свисающим с головы жирными сосульками, и в толстенных круглых очках тут же вжала голову в покатые, укрытые белым лабораторным халатом плечи. Пес, убедившись, что его как следует рассмотрели и больше вякать не по делу не будут, сразу же приступил к процедурам.
А именно… к оценке огромной распечатки каких-то данных, которую рулоном протянула ему лаборантку.
Кира подошла к телу поближе и заглянула под простынку. Она наскоро восстановила свою защиту от запахов, хоть не в полную силу, а словно «подкрутила» настройку интенсивности чувствительности (и это получилось у нее очень быстро и даже не потребовало много энергии). Но все же огромный, мертвый, гниющий и обмазанный дерьмом негр заставил ее отшатнуться. Она опустила простыню и осмотрелась. У холодильников стояло трое бледных людей в полных защитных костюмах белого цвета и прозрачных масках на лицах. Они смотрели в пол и чего-то ждали.