Фауст задал женщине пару уточняющих вопросов, она односложно ответила. Наконец, он удовлетворенно кивнул ей и подписал свиток. Она в свою очередь кивнула людям у стенки, и один из них сразу же открыл холодильную камеру и достал из нее колбу, наполненную прозрачной жидкостью, в которой покоился на резиновой подушке зеленоватый мозг с глазами. Нечеловеческие, оснащенные полупрозрачными вертикальными веками, глаза внимательно хлопали этими странными створками, рассматривая всех собравшихся и медленно поворачиваясь из стороны в сторону. Из нежной плоти, словно причудливый пирсинг, торчало несколько стальных круглых колечек разного размера. Снизу от платформы колбы отходили длинные металлические жгуты. Человек поставил колбу на специальную ячейку в непонятной установке по центру комнаты, и глаза тут же чуть сдвинулись и сфокусировались на Фаусте, стоявшем прямо перед ними. Кира с удивлением отметила, когда человек вышел из-за хирургического стола, что вместо ног у него от колен пружинными дугами растут металлические протезы, похожие на прыгунки, а когда он поднял взгляд, поняла, что под веками скрываются две удлиненные пульки с красными светящимися точками посередине. Словно лазерные указки.

Тем временем жгуты, словно живые щупальца, изогнулись и подключились к установке, а два из них требовательно вытянулись к Фаусту. Пес, видимо, не так часто проходил эту процедуру – что бы это ни было, и вопросительно взглянул на женщину ассистента.

– Он должен связаться с вашим пробоем. Дайте ему руку.

Фауст поднял когтистую лапу, и жгуты тут же бесцеремонно скрутились на его запястье, а их острые концы впились в ему ладонь навстречу друг другу с тыльной и внутренней стороны. Пес чуть дернул верхней губой, обнажив клыки, и рука рефлекторно сжалась. Но ему ничего не оставалось, кроме как терпеть, пока процесс его верификации не завершится. Уже через несколько секунд тонкие прутики ослабли и отпустили Судью, а на передней панели установки зажглась зеленая лампочка.

Фауст машинально потер освобожденную руку и направился к креслам, махнув и Кире тоже. Лаборантша всучила ему стерильную салфетку и эластичный бинт, перетянуть ладонь. Как только добро было получено, люди-роботы обнажили свои руки (а вместо кистей у них были установлены всевозможные медицинские инструменты) и приступили к какой-то операции над телом.

Пес и кошка уселись в первый ряд прямо по центру, и Кира тут же подкатилась к нему и даже вцепилась в его предплечье, обуреваемая сотней вопросов.

– Что, я все-таки смог вызвать в тебе интерес? – шепнул самодовольный пес.

– Это киборги?! – Кира была слишком возбуждена, чтобы обращать внимание на его попытки ерничать и мстить.

– Это армы. Искусственная техно-биогенная раса. Они являются нашими официальными вассалами и почти все работают на КС. Но есть и свободные поселения, насколько я знаю.

– Как? – она отрешенно наблюдала за виртуозной работой армов-хирургов, безмолвно, быстро и четко проводивших какие-то манипуляции над головой мертвого бомжа.

– Что как?

– Как они устроены? Они живые… я вижу. Сердца стучат. Кожа… легкие, селезенки, мышцы.

Пес усмехнулся про себя.

– Да. Только живой в них металл, а не тела.

Она вытаращила на него глаза. У пса свело в груди и животе от вида ее огромных расширившихся зрачков так близко к своему лицу.

– Пробой в ноге у меня помнишь? У Кристалл – в локте, колечко такое, как будто браслет, только насквозь через тело, – он постарался увлечься рассказом и быстро зашептал ей на ухо. – Это наше индивидуальное средство связи с базой. Он отслеживает здоровье и дислокацию КОР–агентов. Металл, из которого состоят эти роботы, и который прижился в тех законсервированных мозгах – он живой. Он удерживает в себе микро-дозу энергии Жизни и даже обладает характером. Я не знаю, как они появились. Но знаю, что КС снабжает их излишним биологическим материалом, который они используют или для конструирования тел для себя или пускают в переработку, чтобы выделить из мертвого тела элементы железа. Почему-то железо добытое из гор – не живет, а из людей и животных может жить.

– То есть эта штука в твоей ноге… это не электронный передатчик, а симбионт-радиовышка?

– Ну, это довольно точное описание, – согласился пес.

– А почему тогда Кристалл не нашли?

Армы-хирурги завизжали пилами. На минутку агенты замолчали. Кира почувствовала себя школьницей на галерке, которая шепчется с соседом, но как только препод оборачивается, делает вид, что слушает.

– Сигнал был слишком слабым, так как руку ей отрезали от тела, да еще и серебряным оружием, – продолжил Фауст, когда звон и скрежет снова сменились тихим шуршанием и клацанием инструментов.

– Зачем тогда вообще подсаживать их в конечности? Ногу в теории тебе тоже могут отрубить…

– Да. Это одна из проблем, которую научники так и не смогли решить. У пробоев много условностей и ограничений – зоны покрытия по миру довольно узкие; чуть какие преграды – сигнал не передается, через некоторые простые материалы типа кирпича из черной глины и даже керамики – тоже; кислоты действуют на них разрушительно. К тому же мы не выбираем, куда поместить пробой. Этот капризный кусок металла может прижиться только в случае тяжкого ранения, поселиться прямо в рану. Причем рана должна быть получена в быту или в бою, в полностью искусственные проколы не приживается практически никогда. И ко всему прочему дыра должна быть сквозной – то есть часть кольца должна прошивать тело, а часть «дышать». Благо ранений у нас в жизни обычно хватает, и многие получают свои пробои в довольно раннем возрасте.

– Оно что, полностью… литое? Сомкнутое, там нет никакой застежки?

– Нету. Оно срастается в бублик. Если рана не будет сквозной – то прямо через плоть.

– Да это ж… жесть! Неужели нет ничего получше!??

Пес развел руками и вздохнул.

– Это не единственное средство связи, но в нем много плюсов. Оно все же очень надежное. Его нельзя подслушать или перехватить, сымитировать. Через глину не бьет, а через свинец и бетон легко. Если попадает в зону покрытия. Оно быстрое, точное, не требует подзарядки. Пробои чувствуют друг друга и сообщают зов о помощи ближайшему сотруднику – как это и произошло с Крис. Ее пробой просто возопил, когда я приблизился. К тому же симбионт делится своей жизнестойкостью с носителем в критических ситуациях. А еще я могу «отключить» его силой мысли или наоборот попросить послать любой сигнал в любую секунду. Мне достаточно подумать, что мне нужна помощь, а на другом конце планеты и во всех ближайших райцентрах, где есть связные, – он кивнул на мозги в колбе – типа этого, уже будут знать об этом. Я могу передать несложное послание и даже короткий ряд образов. Ну и они развиваются и эволюционируют.

Кошка с интересом уставилась на ногу Фауста, представляя, что когда-то давно, что-то пробило ему лодыжку насквозь. И вместо того, чтобы лечить эту дыру, врачи КС продели в нее этот сомнительный ювелирный аксессуар.

– А сколько тебе было, когда ты получил свой пробой? – задумчиво спросила она.

Пес промолчал. Кира выругалась на себя, поняв, что снова задала личный вопрос, хотя вроде бы собиралась и сама держать дистанцию.

– Четырнадцать – все-таки ответил Фауст. – Мое первое рабочее убийство в составе группы зачистки.

Она несмело взглянула на него. Пес казался спокойным и расслабленным. И даже вдруг улыбнулся своим воспоминаниям.

– Это было полное фиаско! Я получил раздробление кости, эту раскаленную железку в свежую рану, и мой тренер узнал, что я курю. Не знаю, что было хуже.

Тем временем операция завершилась. Армы отступили от тела и… отсоединили голову. Также они частично сняли скальп, наделали дырок в черепе, удалили один глаз и что-то сделали со срезом на позвоночнике.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.