Впереди на тропинке сидел огромный кот и хмурился, глядя, как выходят из леса Агата и Медведь.

– А вы тут что забыли? – недовольно произнес кот. Лисица подошла к нему, склонила голову в знак почтения, а потом юркнула в колосья и пропала. – Вы вообще не вовремя!

Агата непонимающе посмотрела на Бурова, проследила за его взглядом. На горизонте далеко за полем возвышался огромный дуб. Его крона держала небо, а корни уходили глубоко в землю.

Великое древо горело.

– Идеальная комбинация, по которой собирается кубик Рубика, укладывается в двадцать один ход, – сказал вдруг Мангуст, помогая разобрать беспорядок в доме.

– Это ты к чему? – не поняла Мира.

– Да так, вычитал недавно, – махнул рукой друг. – Еще его называют числом бога. Может, поэтому надо было отдать туману именно двадцать одну душу?

– Не знаю, кот до сих пор не пришел. – Мира посмотрела в окно. – Я вообще уже ничего не понимаю. Я так устала.

– Буров не вернулся, а надо решать проблему со сгоревшей гостиницей, – продолжал перечислять все, что его заботило, Мангуст.

– Он уже не вернется. – Мира взяла грязные вещи и кинула их в стирку.

– Почему?

– Ладный мир забрал своего Медведя.

– Ну класс. – Мангуст махнул тряпкой, разбрызгивая воду с мылом. – Значит, это мне надо со всем этим развлекаться, как и. о.

– Я думала, ты просто электрик. – Мира забрала у него тряпку.

– Ага, разнорабочий, от бухгалтера до слесаря. – Он вытер руки о штаны. – Человек-оркестр.

– Давай уедем отсюда? – вдруг предложила девушка.

– Давай, – тут же согласился Мангуст. – Ты можешь поехать вперед. У тебя вроде сохранился адрес Ставра?

– Думаешь, за столько лет он никуда не переехал? – Давно потухшая мечта снова расправила крылья.

– Ну, номера его телефона у тебя нет, – логично предположил Мангуст. – А так, может, местные что скажут.

– Сомневаюсь, что в столице люди знают друг друга так же хорошо, как тут.

– Уже боишься уезжать?

– Нет, – тряхнула дредами Мира.

– Тогда решено, я останусь тут, закончу всю эту бюрократию с «Горкой», а ты пока устроишься в столице и будешь ждать меня. Тебе надо сменить обстановку.

Билет на поезд нашелся сразу. Словно ждал, когда Мира придет за ним. Вещи собирать особо не пришлось, не так много успела нажить ведьма за десять лет.

Мангуст собрал в дорогу еды, умудрился найти походный набор косметики и долго не хотел отпускать ее в вагон, держа за руку. Помог расположиться в купе, посидел, не зная, куда себя деть, и вышел.

Мира смотрела на Мангуста из вагона уходящего поезда и думала, что надо было его поцеловать на прощание. Кто знает, на сколько недель затянется эта бюрократия. Душа давно просила пустить Мангуста ближе, но было страшно. Хотя сколько можно присматриваться к человеку, который всю жизнь рядом и поддерживает даже в самых безумных начинаниях?

Поезд вышел за черту города, оставив Мангуста на платформе, а в душе Миры – тонну сожаления, что слишком много она не сделала того, что надо было сделать уже давно.

Ехать было полтора дня. Соседи в купе попались спокойные. Дед всю дорогу читал газету и разгадывал судоку. А две пожилые женщины тихо шушукались между собой, не обращая внимания на Миру.

На верхней полке ехать было необычно. Сначала она боялась, что улетит прямо в объятия дам внизу. Но потом обвыклась. Достала наушники, которые ей заботливо засунул в сумку Мангуст, и растворилась в музыке.

Столица встретила шумом, скоростью и резкими запахами газа и резины. Вокзал пах иначе, своим неповторимым ароматом, который Мира не могла определить. Люди быстро повскакивали со своих мест и поспешили к выходу. Дед убежал первым, а дамы, не переставая шушукаться, нога в ногу зашагали по платформе. Мира огляделась, нашла вывески и направилась вслед за женщинами. Со знакомыми спинами впереди было как-то спокойнее.

Город был огромным. Два часа ушло на то, чтобы найти нужный адрес, спуститься, приноровясь к ходу эскалатора, в метро и, оглохнув от шума поезда, добраться до нужной станции, потом долго плутать среди дворов и наконец дойти до того самого дома.

Дом был длинный, столько квартир в одной панельке Мира никогда не видела. Сколько же людей здесь может поселиться? Это почти вся улица ее маленького городка!

Дверь в подъезд была открыта. Осеннее солнце стало припекать, и Мира затормозила возле клумбы, глядя, как вьются вокруг сухих цветов пчелы. Что они там умудрились найти?

Нужный этаж нашелся быстро, как и квартира. На звонок не отвечали долго. Мира уже стала переживать, что дома никого нет. Но наконец дверь открылась, и на нее посмотрел заспанный молодой человек. Такое лицо Мира встречала всего раз у туриста из другой страны. Глаза походили на кошачьи, посаженные далеко друг от друга.

– Извините. – Молодой человек зевнул, отмахиваясь от пчел.

– Мне адрес дали. – Мира протянула бумажку. – Тут мой друг должен жить.

Молодой человек взял из рук Миры бумажку, прищурился, пытаясь прочитать, что написано на старом листике, отчего его глаза, и без того узкие, превратились в едва различимые щелочки.

– Ошиблись, наверное. – Он вернул бумажку Мире. – Эта квартира никогда не сдавалась.

Мира промямлила извинение, пропустила мимо ушей пожелания хорошего дня и медленно побрела вниз. Это что же получается, Ставр ошибся в адресе, который он ей написал?

Этажом ниже она остановилась, прижалась спиной к стене и сползла на пол. Идти было некуда.

Мира сидела на лестничной клетке и плакала. Все, к чему она стремилась через такие проблемы и испытания, рухнуло. Она жалела себя пятнадцатилетнюю. Тогда, десять лет назад, она сделала татуировку в знак протеста, как символ будущей свободы. А теперь сидит совсем одна, с неправильным адресом. Мангуст остался в городе разбираться со сгоревшей «Горкой». Возвращаться нельзя, вернуться – признать поражение. А она не может себе это позволить. Она так стремилась покинуть этот город.

– Мира?

Показалось. Голос, который способен вытащить из всех бед. Мира лишь сильнее уткнулась головой в колени. Кто-то сел рядом, потеснив к стене, обнял за плечи. Такой знакомый, он и пах так же. Мире не хотелось поднимать глаза, чтобы не спугнуть видение. Слишком часто они стали приходить вещественными, реальными. Вот только тех людей уже давно не было рядом.

Те же заботливые руки аккуратно коснулись подбородка и заставили посмотреть на себя. Вася ничего не говорил, вытер слезы со щек, потом наклонился близко-близко, аккуратно коснулся губ. Мира подалась к нему, растворяясь в запахе и тепле.

– Почему ты не сделал этого раньше? – всхлипывая, спросила она.