На следующий день Данька с самого раннего утра снова поехал на стройку, где с сожалением констатировал, что его предписание не было выполнено. А командир роты любезно сообщил ему, что командир батальона категорически повелел не прекращать работ, а ежели опять появится «этот управляющий» — отправлять его к нему… И, кстати, командир на этот раз был новый. И из разговора с ним выяснились причины, по которым прокладка трассы шла так неторопливо. Оказывается, на строительстве дороги работала всего одна рота из четырёх. Остальные же частью отдыхали, а частью — сдавались «в аренду» дружкам и собутыльникам Несвижского, с которыми он пьянствовал в том самом поместье, которое Дормидонт изначально снял под Даниила. Нет, сам факт работы «на стороне» для нынешней армии, как знал бывший майор, вовсе не был чем-то из ряда вон выходящим. Скорее, наоборот — это была вполне себе сложившаяся практика. Официально весь получаемый «приработок» шёл в полковой котёл, реально же было по-разному. Всё зависело от ситуации и состояния совести полковых командиров… Хотя даже на фоне этой самой «практики» самоуправство Несвижского всё равно выглядело вызывающе. Одно дело если солдаты находятся в пункте постоянной дислокации и не задействованы ни в работах на благо полка, ни в боевой учёбе… которой, кстати, по меркам хотя бы той же Советской армии, в нынешней царской было критически мало. В подобном случае работы «на стороне» вполне допустимы. И совершенно другое — когда воинская часть прибыла сюда именно для производства определённого вида работ, а вместо них большая часть личного состава занимается чёрти чем!
Как бы там ни было — для плана Даниила подобная ситуация была только в тему. Поэтому он потребовал от командира роты объяснительную, каковую тот написал, причём с точно таким же каменным лицом, как и вчерашний, после чего Данька снова выдал ему точно такое же предписание о прекращении работ и разборке уже построенного. А затем развернулся и двинулся в усадьбу, занимаемую Несвижским. Да-да, ту самую, которую арендовал для него Дормидонт, и которую полковник нагло отжал для себя.
Когда он вошёл в главную залу, Несвижский, сидевший во главе стола, пьяно уставился на Даниила. Бывший майор удивлённо хмыкнул. Он что со вчерашнего ещё не протрезвел, или уже с утра накидался? Интере-есные у них там порядки в Литовском отдельном корпусе…
— О-о-о! Посмотрите кто к нам пришёл!- восторженно взревел Несвижский.- Матка боска, дорогой друг, как я рад тебя видеть! Эй, кто там — а ну-ка налейте вина, господину управляющему! Может быть если он выпьет, то перестанет тревожить достойных шляхтичей всякими мелкими глупостями… Садись мой друг! Рядом садись,- он повернулся вправо и, пусть и с трудом, но сфокусировал взгляд на своём соседе, после чего брезгливо искривил губы и зло толкнул его в плечо. Отчего тот с испуганным вскриком рухнул на пол.
— Вот! Садись по мою правую руку. Выпьем!
— Должен вам сообщить, уважаемый господин полковник,- негромко начал бывший майор,- что сейчас только два часа пополудни. И для пьянства ещё очень рано. Сейчас время для работы.
— А кто пьянствует?- картинно удивился полковник.- Мы с друзьями просто сели пообедать и решили немного промочить горло. Ну чтобы не жевать обед всухомятку… Так ты присоединишься к нам?
— Нет,- сухо отрезал Даниил.- И бы хотел услышать несколько объяснений. Во-первых, почему строительство дороги производиться с грубейшими нарушениями утверждённого компанией маршрута. Во-вторых, почему на строительстве дороги задействована всего одна рота отданного вам под начало батальона, в то время как другие…
— А вам какое дело до того, что происходит в МОЁМ батальоне?- тут же окрысился Несвижский.- Какого чёрта вы суёте свой поганый нос в дела, которые вас совершенно не касаются?
— Меня касается всё, что относится к строительству дороги,- возвысив голос ответил Данька.- И я жду вашего ответа хотя бы на два уже заданных вопроса…
— Что-о?- Несвижский вскочил на ноги.- От меня⁈ Потомственного шляхтича, который ведёт свой род от самого Адама Несвижа! Да кто ты такой, брудна бестия, чтоб сметь что-то требовать от меня⁈
Так что их первая встреча закончилась грандиозным скандалом… каковой итог полностью удовлетворил обоих. Несвижский гордился тем, как прилюдно «поставил на место возомнившее о себе быдло», а бывший майор… тем же вечером написал и отправил очередные письма, в которых сообщил о «предумышленном саботаже строительства», осуществляемом «начальником над Железнодорожным батальоном полковником Несвижским».
И это было последнее, что он успел сделать из того, что было им предварительно запланировано. Потому что на следующий день в Пермь прибыл караван с Его императорского величества Лейб-Гвардии Сапёрным батальоном.
Встреча с командиром этого батальона, которой Даниил несколько опасался, прошла просто замечательно. Во-первых, полковник Александр Клавдиевич Геруа оказался стопроцентно человеком Великого князя Николая. Командование над Сапёрным батальоном полковник Геруа принял перед самым отплытием. Как выяснилось из беседы, состоявшейся немедленно по прибытии Даниила на пароход, на котором прибыл штаб батальона, изначально Николай планировал поставить его на Железнодорожный — опыт у Геруа был богатый, и задача формирования новой гвардейской части ему точно была по плечу. Полковник успел поучаствовать в Отечественной войне, принимал участие в сражениях при Якубове и Головчице, за что был награждён Владимиром 4-й степени с бантом, строил под пулями мосты при Клястицах и Полоцком, дрался под Лютценом, за Баутцен произведён в подполковники, а за Битву народов получил Анну 2-й степени. Ну а с тысяча восемьсот шестнадцатого получил под командование Третий, потом переименованный в Пятый пионерный батальон… а с восемнадцатого года взят Николаем в адъютанты. Немудрено, что тот планировал отдать под его начало новообразованный батальон. И, естественно, то, что вместо него поставили Несвижского, Александру Клавдиевичу очень не понравилось. Причём, не только сам факт, но ещё и то, как всё это было проделано… Так что опасения Даниила насчёт «защиты чести мундира», слава Богу, оказались несостоятельны. А уж когда бывший майор рассказал Геруа о том, что творилось здесь со стройкой дороги и свои соображения насчёт того почему всё это делается — полковник немедленно заявил, что передаёт свой батальон в полное распоряжение «господина управляющего строительством».
— А с командованием двумя батальонами справитесь, Александр Клавдиевич?
— Основную часть офицеров нового батальона отбирал я,- после короткого размышления ответил полковник Геруа.- Ну, когда ещё в процесс его формирования не вмешался Великий князь Константин… Эти люди служили со мной в пионерских батальонах либо я хорошо узнал их, когда был адъютантом Великого князя Николая. Так что можете не сомневаться — справлюсь…
Когда взвод сапёров при полном вооружении ворвался в усадьбу, снятую Несвижским, там как обычно, вовсю шла гулянка. Причём так или иначе в ней принимали участие все, находящиеся на её территории. В том числе и слуги. Нет, не за столом вместе с хозяином и его гостями, конечно… но с «залитыми глазами» оказались все — от конюхов до охранников. Так что оказать сопротивление сапёрам оказалось просто некому. Солдаты быстро разоружили несколько «гайдуков», оказавшихся «при хозяйстве» этого «ясновельможного шляхтича», хотя откуда они здесь появились — было совершенно непонятно. До бывшей Речи Посполитой отсюда было почти две с половиной тысячи вёрст, а вот подишь ты — карабелы на поясе, кунтуши, магерки… откуда только взял? Похоже с собой привёз. Наверное, с детства мечтал почувствовать себя этакими Радзивиллом-Сироткой, потому и таскал в сундуке всё вот это вот… и когда, наконец-то, решил, что может творить всё что захочет — тут же реализовал свою детскую мечту!
— Ну что, входим?- уточнил Александр Клавдиевич, когда Даниил вместе с ним и полудюжиной офицеров, двое из которых оказались представителями Железнодорожного батальона, встретившиеся им на улице, которым полковник Геруа повелел следовать за собой, подошли к неплотно запертым двустворчатым дверям, ведущим в главную залу, из-за которых доносились странные заунывные звуки.
