Дон Карлос с дымящей трубкой во рту сидел на краю другой широкой кровати. За его спиной, закинув ногу на молодцеватого парня из охраны, валялась ещё одна полуголая девка. Купец натягивал панталоны.

Ирэне привыкла быть содержанкой влиятельных мужчин. Для них красивая, свободная, раскрепощённая женщина была предметом роскоши и хвастовства. Эти люди не ходили в бордели, так как могли позволить себе посещать куртизанку в доме, обставленном с настоящей роскошью.

То, что она видела перед собой – было как приоткрытая дверь в нищету, где женщина отдается мужчине за мелкую монету. Здесь ничего не напоминало о красоте отношений и куртуазности. Плотские утехи не ценились, как искусство чувственной любви.

Мужчины, с которыми она приехала из Кордовы, чтобы сэкономить, наняли двух проституток, которые обслужили за ночь всю толпу из этой комнаты.

«Я… не хочу!» – Эта мысль была такая отчётливая и ясная, что сеньорита почувствовала, как дрожь прошла по телу.

Дон Карлос, встал, заправляя рубаху в штаны. Словно бы почувствовав взгляд со стороны двери, он резко обернулся и встретился с широко распахнутыми глазами Ирэне. Резко подтянув сползшие штаны, купец вынул трубку изо рта, машинально положив её на стол рядом с кроватью. Она не удержалась на краю и шмякнулась на пол, рассыпав тлеющий табак на валяющуюся у ножки хлопковую юбку трактирной проститутки.

После мучительно долгой неловкой паузы, дон Карлос бросился к сеньорите.

– Донья Ирэне, это всё – не то, что вы подумали…

Куртизанка резко отшатнулась и бросилась прочь.

Дон Карлос догнал её на лестнице, схватил за плечо, разворачивая к себе.

– Сеньорита… Я к ним и пальцем не прикоснулся, – с пылкостью произнёс он. – Друзья их пригласили… К сожалению, я вынужден делить с ними комнату… пока…

Ирэне смотрела в несчастные, полные щенячьей преданности глаза дона Карлоса. Будь она женщиной порядочной, пожалуй, могла бы поверить в его страстную речь. Но у неё был слишком большой опыт по части знания интимных стороны жизни мужчины.

– Дон Карлос, право, не стоит себя утруждать… У вас… след остался…

Её пальцы легко скользнули от подбородка до темно-лиловой отметины на шее. Судя по всему, ночью какая-то из девок слишком страстно целовала купца в шею, оставив на ней следы. Дон Карлос резко закрыл ладонью потемневшее место.

В Ирэне проходила мучительная борьба между желанием вытребовать с него новые туфли и отвращением.

– Я всё объясню… Я был… пьян… ничего не помню… – купец наклонился к Ирэне, и из его рта потянуло вонью и перегаром.

Это было той последней каплей. Чувство омерзения пересилило.

– Не утруждайте себя, сеньор… Дайте мне пройти… Я опаздываю… в церковь, – с этими словами сеньорита, подхватив юбки, резко сбежала вниз по ступеням, и выскользнула из трактира на улицу.

Она почти бежала, не разбирая дороги, как можно дальше от постоялого двора.

«Ненавижу бедность… Не хочу спать с такими, как дон Карлос или дон Альваро… Не хочу принимать мужчин в грязной комнатушке постоялого двора… Не хочу превращаться в дешёвую шлюху!» – Ирэне вытирала на ходу текущие из глаз слёзы.

Она выбежала на широкую площадь Пласа-де-Армас и остановилась, с вожделением и надеждой глядя на дворец губернатора.

Площадь, как полагается, была выстроена на ровном пространстве. Вокруг лепились дома знатных горожан, а с ними – тюрьма и здание, где собиралось местное кабильдо30. В колоколах звонницы церкви Святого Франциска отражалось утреннее солнце.

Следовало признать, что красивой архитектуры в столице провинции, именуемой генерал-капитанством Чили, было даже больше, чем в бестолково построенном Потоси, из которого она бежала полгода назад.

Ирэне смотрела на окна дворца, на карету у крыльца, и с болью думала, что между ней и мечтой о маленьком домике, который может стать альковом настоящей любви с местными вельможами, стоит нужда в красивой одежде. Только благодаря ей можно показать, что куртизанка стоит – дорого. Иначе на неё так и будут западать мужчины уровня дона Карлоса и дона Альваро.

В краденом кошельке ещё оставались серебряные песо. На них можно было скромно одеться, но для того, чтобы выглядеть достойно, надо было переступить через гордость и раскрутить купцов на дорогие подарки.

«Неужели я должна так низко пасть, чтобы начать отбивать мужчин у трактирных девок?» – думала сеньорита, направляясь в сторону торговых рядов.

Было ещё очень рано, рынок только начинал оживать. Большинство грубо сколоченных деревянных лавок пустовало.

У маленького лотка с женскими принадлежностями Ирэне остановилась.

– Сеньора, смотрите, какие веера! Скоро станет совсем жарко, и такая очаровательная вещица вам совсем не помешает… – сказал ей маленький толстый торговец.

– Гребни и заколки в волосы есть?

– Конечно, сеньора. Сейчас покажу…

Он стал выкладывать перед ней украшения, и сеньорита, как женщина падкая на всевозможные безделушки, стала их перебирать.

«Моя головка должна выглядеть аккуратной… Видимо, первые подарки должна буду сделать себе сама… Дона Карлоса я вытрясу хорошенько за мои утренние страдания… Одними туфлями он не отделается… Надо будет дождаться, когда сапожная лавка откроется, и приглядеть себе что-нибудь подороже» – думала Ирэне, глядя в маленькое, мутное карманное зеркальце, предложенное торговцем для примерки серёжек.

Она уже потянулась к кошельку, но тут собеседник глянул с тревогой куда-то поверх её головы.

– Горит что-то, – произнёс он тревожно.

Ирэне обернулась и заметила в той стороне, откуда она только что пришла, поднимающийся столб дыма.

– Может кто-то мусор во дворе сжигает? – предположила сеньорита.

– Уж больно чадит… Кабы не пожар… – торговец обеспокоенно стал почёсывать затылок. – Только его в городе не хватало!

Те немногочисленные люди, что были на рынке, тоже заметили дым. Утреннее спокойствие как рукой сняло. Возрастающая нервозность людей грозила перейти в панику. Все беспокоились, так как от огонь часто уничтожал целые кварталы.

Ирэне с внезапно поняла, что горит где-то в районе постоялого двора, где она остановилась.

Торговец вышел из-за прилавка и стал что-то горячо обсуждать с соседом, показывая на дым. Пользуясь тем, что оба стояли к ней спиной, Ирэне схватила с оставленного без присмотра лотка гребень, шпильки и зеркальце, запихнула их за корсаж платья, а веер – в рукав.

– Ах, возможно, это мой дом! – громко сказала она, и, придерживая рукав платья, чтобы краденое не выпало, бросилась бежать в сторону квартала, из которого пришла.

– Бедняжка! – услышала она в спину голос торговца.

Тревожное предчувствие не обмануло. Здание трактира, из которого она убежала на ранним утром, было объято огнём по всему второму этажу. Он медленно, но верно перебирался на примыкающий к дому сарай для скотины. Из окон и дверей первого этажа валил дым. Оттуда, задыхаясь и кашляя, выбегала прислуга трактира, пытаясь спасти имущество.

Из хлева выгоняли скотину и домашнюю птицу, выводили лошадей.

Когда Ирэне приблизилась близко, над городом, наконец, раздался тревожный колокольный звон, оповещающий жителей о пожаре.

Кричали люди, мычали коровы, ржали кони…

Из окрестных домов люди выскакивали, даже не успев толком одеться. Многие сразу выносили пожитки, сразу грузя их в телеги. Давка вокруг усиливалась, потому что на место пожара стекались со всего города зеваки.

Соседи лезли на крыши с ведрами воды, чтобы успеть загасить огонь, если он перекинется с пылающего здания. Иначе защитить свое жилище возможности не было.

– Ведра несите! Воды! – кричал трактирщик, кашляя от дыма. – Богом прошу, водовозов зовите с бочками!

Ирэне заметила дона Альваро, который вывозил из сарая горящую сверху кибитку, груженую с товарами. Его люди вытаскивали на руках оставшееся добро. Крыша над их головами полыхала, грозя обрушиться в любой момент.