— Теперь всё будет хорошо. Никто больше не умрёт, — шептал мужчина.

Через несколько дней выжившие шаманы собрались в лекционном зале, где всего неделю назад планировали и утверждали варианты победы над Сукуной. Счастливые лица учеников, которые, пройдя через ад, оставались беззаботными, радовали Амай. Живые коллеги по цеху тоже делали девушку счастливой. Они все сумели выжить. Красноволосая понимала, что это случилось благодаря Сёко, но и свои достижения не забывала.

К сожалению, ощущение полного счастья омрачало одно «но». Когда Амай полностью восстановилась, Сатору рассказал ей о том, что Итадори не уничтожил Сукуну полностью. Он вновь разделил собственное тело с Двуликим, став его сосудом и тюрьмой. Шаманы не хотели повторения истории. Они понимали, что с этим надо что-то делать. Теперь, когда целая душа Сукуны полностью сидит в Итадори, есть смысл сделать то, что планировали в самом начале.

На трибуну вышел Кусакабэ, он уже давно стал лидером среди учеников и шаманов. Никто не возражал, даже Сатору, стоял поодаль, тихо смотрел на коллегу. Его глаза снова скрылись за повязкой, а на теле красовался привычный костюм колледжа.

— Сегодня мы обсудим несколько важных вопросов, которые меня беспокоят, — начал Кусакабэ. — Начнём с игры на выбывание. На территории «игры» всё ещё остаются живые игроки миграции. Нужно решить, что с ними делать.

— Мы с Ютой найдём их и приведём в штаб, — вызвалась Маки. Она сидела рядом с темноволосым шаманом. Эти двое постоянно были вместе и почему-то Панда с Инумаки на их фоне меркли.

— Если шаманы мирные, не стоит убивать их, — инструктировал Кусакабэ. — Поговорите с ними и адаптируйте для существования в современном мире. Пусть Инумаки с Пандой пойдут с вами.

— А что с "игрой"? — Амай помнила, что игра на выбывание должна всё ещё идти, пока не произойдёт слияние или не станет последнего игрока. В другом случае через девятнадцать дней всех игроков лишат техник.

— Она завершена, — ответил выздоровевший Мегуми. Он сидел на первой трибуне вместе с Итадори и Кугисаки. На его лице навсегда отпечатались шрамы от присутствия Сукуны. — Благодаря тому, что Тэнген была внутри меня, я смог использовать право, как мастер и остановил миграцию.

Амай вспомнила разработку той самой "игры на выбывание", её придумали Кендзяку и Тэнген очень много веков назад. Благодаря мудрой шаманке была разработана система с коганэ, однако Тэнген всё ещё могла управлять "игрой". Почему же она не отменила всё, когда это началось? Амай помнила, как сильно она боялась Кендзяку и, в итоге, так и не смогла избежать встречи с ним.

Кусакабэ поставил на трибуну банку, внутри которой в воде плавало нечто, похожее на маленького эмбриона. Амай сразу же узнала Тэнген. Сатору рассказывал, что зародыш выпал из тела Сукуны, когда произошло разделение с Мегуми. И теперь, Тэнген полностью превратилась в непонятное существо. Надо было принять решение, что с ней делать дальше.

— Мы не можем сделать из этого… шамана. Но если Сукуна смог съесть зародыш, то кто-то из нас способен повторить трюк.

— Ты говоришь о слиянии с Тэнген? — поинтересовалась Мэй Мэй, сидящая в первом ряду.

— Именно! У нас есть всё, что нужно. Шестиглазый и этот зародыш.

— Но мы не знаем, что случится после слияния, — запротестовала Амай. Ей не нравилось то, к чему всё вело.

— Без Тэнген мы не сможем создавать новые барьеры. Не мне говорить, что будет после того, как они исчезнут.

Барьеры, которые стояли в Японии много веков, могут пасть. И тогда зона проклятий расширится до небывалых размеров, от чего везде начнут возникать новые проклятия. Но это значило и то, что будут появляться новые шаманы.

— Что насчёт Каору? — вспомнил Ацуя. — Она умеет создавать барьеры. И Тэнген её обучала. Почему бы не использовать её в качестве новой Тэнген.

— Нет, — красноволосая нахмурилась. Каору была маленькой девочкой, которая не заслуживала такой участи.

Амай вновь вспомнила то, что видела в голове Сукуны. Как Тэнген пожертвовала собственной жизнью, чтобы защитить людей. Она добровольно заточила себя, хоть и не смогла отдать тело предшественнику.

— Есть вещи куда важнее нас с тобой.

Раздалось в голове эхом. Чтобы защитить людей, нужно чем-то пожертвовать. Тот болезненный диалог навсегда отпечатался в памяти мечницы. Она приложила ладонь ко лбу и глубоко задумалась. Можно ли пожертвовать одним человеком, чтобы спасти тысячи?

— Что, если попробовать слияние на Тэнген и Каору? — голос Хигурумы разнёсся по аудитории. Он сидел дальше остальных, но его было хорошо слышно.

— Отличная идея, — кивнул Кусакабэ. — В любом случае, мы ничего не потеряем.

— А если что-то пойдёт не так? — Амай не унималась. — Вдруг девочка умрёт или… Или…

Мечница вздохнула, она не могла найти слов. Поэтому присела на стул и замолчала. Но некоторые из собравшихся разделяли её тревогу. Они были знакомы с Каору и не готовы к такой жертве. Никто не знал, что может произойти после слияния, если оно пройдёт успешно. К сожалению, другого выхода придумать не могли.

— Зачем нам кем-то жертвовать? — молчащий Сатору внезапно присоединился к беседе. — Ведь барьеры пока ещё сохраняют свойства и какое-то время будут существовать.

— Но мы не знаем как долго это продлится, — запротестовал Кусакабэ.

— В любом случае, истончение барьеров мы ощутим и уже тогда что-нибудь придумаем.

Не всем понравилась идея Сатору, но Амай поддерживала его. Ей не хотелось жертвовать Каору, которая была ещё слишком мала для такой миссии. И если есть шанс избежать жертвы, то лучше выбрать то, что сохранит ей свободу.

— Все наши проблемы мы могли бы решить одним действием, — Кусакабэ положил перед собой небольшой блокнот. Это были записи Юки. — Я тщательно изучил каждую запись. В некоторых Цукумо намекает на то, что мир можно полностью избавить от проклятий. Но в этом случае пропадут и наши силы. А что станет с… одержимыми, — Ацуя взглянул на Итадори. — Неизвестно.

— Говоришь, что есть способ навсегда избавить мир от проклятий и избежать всего ужаса? — Амай вновь встала на ноги.

— Эта информация не должна выйти за пределы комнаты. Не думаю, что оставшиеся в живых кланы будут рады услышать о таком варианте, ведь многие полагаются на силы и таким образом управляют обществом.

В аудитории поднялся гул. Шаманы спорили надо ли лишать их сил, ведь на чаше весов находилось слишком много всего, чем надо было пожертвовать. Если они соберутся лишить остальных собратьев проклятой энергии, не спрашивая тех, что будет потом? Амай понимала, что действовать надо осторожно, но это был шанс, который она не могла упустить. Она готова навсегда избавиться от сил, пожертвовать ими, чтобы подарить студентам обычную жизнь без смертей и разочарований. Но готовы ли на такое другие?

— Если есть способ избавиться от проклятий навсегда, нужно использовать его.

— Да. Но сделать это непросто. Мы должны выяснить многое, прежде чем начинать новую операцию. И у нас нет времени на раздумья.

— О чём ты?

— О нём, — Кусакабэ вздохнул, он посмотрел на Итадори.

В розоволосом юноше сидело древнее проклятие, которое истратило почти все свои силы. Под его глаза вернулись маленькие щёлочки, означающие, что в теле находятся две души.

— Сукуна почти полностью лишён сил, но он всё ещё внутри Итадори. Мы не знаем, что может случиться, когда мир избавится от проклятий. И что будет, если в ближайшее время не убить Сукуну полностью.

Амай не нравилось то, к чему вёл разговор. Шаманы в аудитории помрачнели и тяжёлая атмосфера налетела на всё вокруг. Красноволосая сжала кулаки, она считала всё происходящее ужасной несправедливостью, ведь догадывалась о том, что Ацуя скажет дальше.

Сатору, обратив внимание на возлюбленную, незаметно подошёл ближе. Он обхватил её за плечо, будто сдерживая от необдуманных поступков. Беловолосый хотел поддержать девушку, ведь решение о том, что делать с Итадори приняли, когда она приходила в себя в госпитале. Её голос против большинства ничего не решал.