Власти НКАО, предоставив в распоряжение отряда дальневосточников среднюю школу, закрыли на замок школьную столовую и запретили ею пользоваться. В качестве столовой предложили использовать бывшее уличное кафе, расположенное метрах в восьмистах от школы. Если бы отряд жил по зимнему распорядку, то никакого кафе бы не хватило разместить одновременно 460 человек. Летом в Степанакерт приехало меньше слушателей, из которых почти половина пребывала вне расположения – на КПП, так что в небольшом кафе в три смены можно было поесть.

По дороге в школу Воронов осматривал улицы, но никаких следов вчерашних беспорядков не видел. Ни баррикад, ни пожарищ – ничего, словно вчера был обычный скучный день.

События 10 июля развивались так. Утром к стадиону десятой школы подъехал самосвал и вывалил на землю полкузова битых кирпичей и булыжников. Никто из дальневосточников этому странному событию значения не придал. Мало ли что собрались делать с половинками кирпичей местные жители!

В Степанакерте было много диковинного, чего не увидишь в Хабаровске. Здесь, например, мужики жарили шашлыки не выходя из дома. Когда парни в первый раз увидели пламя на четвертом этаже многоквартирного дома, они подумали, что это пожар. Оказалось, нет! Хозяин квартиры гостей ждал. Для приготовления шашлыка у него была плоская жаровня, закрепленная на трубе метра полтора длиной. Труба была прикреплена к балкону шарниром. Для приготовления шашлыка на жаровню укладывали дрова, поджигали их и выставляли трубу перпендикулярно балкону. После того как дрова прогорали, жаровню подтягивали к балкону и жарили мясо.

Так что куча кирпичей на стадионе особого внимания не привлекла.

Примерно в 17.30 со стороны Шуши в направлении города Агдам по трассе ехали автомобили КамАЗ и ЗИЛ, скрепленные между собой жесткой сцепкой. У ЗИЛа накануне сломался двигатель. Починить его можно было только в заводских условиях или, на худой конец, на автобазе, где было соответствующее оборудование. В армянском Степанакерте азербайджанцы из Шуши починить автомобиль не могли, вот и потянули его в Агдам.

Примерно в километре от въезда в Степанакерт грузовики из Шуши догнал легковой автомобиль. Из пассажирского окна высунулся ствол охотничьего ружья. При обгоне грузовиков прозвучал выстрел сразу из двух стволов. Осколками стекла и дробью водитель КамАЗа был ранен в голову. Истекая кровью, он прибавил хода и остановился около КПП № 22, который контролировал въезд в Степанакерт. Легковой автомобиль обогнул грузовики и, не останавливаясь на КПП, свернул в город.

У поста хабаровчан окровавленный водитель КамАЗа выскочил из машины и бросился к слушателям:

– Помогите! Я ранен! Меня из ружья обстреляли.

Следом за ним из кабины ЗИЛа выпрыгнул второй водитель, обежал дежурного слушателя и спрятался за вагончиком КПП. Старшим наряда в эту смену был слушатель Агальцов, крупный молодой мужчина, медлительный и добродушный.

– Заходи внутрь! – велел он водителю. – Сейчас мы тебе раны обработаем, расскажешь, что случилось.

Антиподом Агальцова был его одногруппник Сергей Никитин, невысокого роста, подвижный холерик, частенько принимавший решения раньше, чем обдумывал их последствия. Никитин первым заметил спускающуюся со склона горы от Степанакерта толпу молодежи.

– По-моему, сейчас начнется! – крикнул он и бросился в вагончик за автоматом.

На КПП несли дежурство десять человек, вооруженных одним автоматом с двумя магазинами, резиновыми палками, касками и щитами на каждого человека. Такой странный набор средств защиты был предписан инструкцией МВД СССР. Автор инструкции составил ее, не выходя из теплого московского кабинета. Этот высокопоставленный милицейский чиновник считал, что один вид милиционера с резиновой палкой и щитом, в каске мгновенно утихомирит любого разбушевавшегося мятежника, а десять слушателей способны разогнать толпу человек в сто. Ничего подобного на практике, конечно же, не было. В смутное время, когда законы перестают действовать, только сила может сломить силу. У КПП сила была на стороне степанакертской молодежи.

С горы к трассе спустились человек тридцать, вооруженных палками с гвоздями, камнями, взрывпакетами и бутылками с горючей смесью.

– Э! Зачем вы прячете этих турок? – кричали подростки. – Они приехали нас убивать, а вы за них заступаетесь? Валите, откуда приехали! Мы тут сами порядок наведем.

– Спокойно, народ! – вышел к молодежи Агальцов. – Сейчас разберемся.

Ответом ему был град камней. Агальцову попали по каске и плечу, он был вынужден отбежать к вагончику КПП. Со звоном разбилась об асфальт бутылка, вспыхнула горючая смесь под КамАЗом. Раненый водитель взвыл, увидев, как его кормилец-грузовик начинает полыхать. Кто-то из толпы швырнул к вагончику взрывпакет, взорвавшийся с оглушительным грохотом.

Ситуация стала настолько критической и непредсказуемой, что Никитин наплевал на запрет первым применять оружие и дал из автомата короткую очередь в воздух. Подростки, как по команде, развернулись и лихо взбежали на гору.

– Ты рехнулся? – спросил опешивший Агальцов у Никитина. – На кой черт ты стрелять начал?

– Вызывай подмогу! – завопил в ответ Никитин. – Ты что, не видишь, что они не ушли и ждут подкрепления? С одним автоматом мы перед большой толпой не устоим! Растерзают на куски и по трассе разбросают.

Тем временем по Степанакерту разнеслась весть о том, что из Шуши громить город выдвинулась колонна КамАЗов с мужиками, вооруженными ружьями и ножами. Местные мальчишки заметили вторжение и попытались преградить дорогу, но милиция из Хабаровска открыла по детям огонь из автоматов. Один подросток был тяжело ранен и доставлен в больницу.

Город от таких известий вспыхнул, как спичка. Несколько сот человек пошли на штурм КПП № 22. Одновременно камни и кирпичи полетели в окна десятой школы и за забор воинской части, где дислоцировалась Калачевская бригада и где находилось руководство ВОГ[4].

Переговоры КПП № 22 и школы по радиостанции ни к чему не привели: по каким-то причинам рация в десятой школе не смогла принять сообщение, мешали помехи в эфире. Дрожащими от возбуждения руками Агальцов переключил канал и связался с дежурной частью ВОГ. Ответивший ему офицер внутренней службы с полуслова понял, что происходит.

– Держитесь! – обнадежил он. – Мы выдвигаемся!

Толпе у воинской части быстро надоело кидать камни за высокий бетонный забор. Какой интерес бросаться камнями, если не видишь, попал в кого или нет? Осыпав проклятьями и угрозами невидимых с улицы солдат, мятежники разошлись.

Командир оперативной бригады подполковник Колиберенко, ни с кем не советуясь, приказал оперативной роте выдвинуться на помощь хабаровскому наряду на КПП. Ворота воинской части распахнулись, две дежурные БМП-2 с солдатами взвода оперативного реагирования на броне рванули в сторону трассы Шуша – Агдам. Минут через десять за ними выехали три ЗИЛа с полностью экипированными бойцами внутренних войск.

В ожидании подкрепления Агальцов вновь попытался связаться со школой. Связь восстановилась. Агальцов доложил обстановку. Именно этот разговор услышал Архирейский на горе Киркиджана и бросился с частью сил на выручку попавшим в осаду слушателям.

За час до наступления темноты у КПП № 22 практически одновременно сошлись десятки разгоряченных мужчин. С горы, из Степанакерта, на трассу спустились примерно три сотни человек с палками и ружьями. Дорогу им преградили две БМП Калачевской бригады. Солдаты спешились, приготовили резиновые дубинки к бою.

Колиберенко, примчавшийся на КПП раньше грузовиков с солдатами, приказал толпе разойтись. В ответ полетели камни, пустые бутылки и взрывпакеты. Колиберенко при выходе в город или выезде на задание сопровождали два плечистых сержанта с автоматами. Не дожидаясь приказа, они открыли огонь в воздух. Толпа заметалась по дороге. Солдаты взялись за дубинки. Кому-то из мятежников перепало по хребтине, кто-то из солдат получил палкой в ответ. Начался хаос, бессмысленное броуновское движение десятков разъяренных мужчин, зажатых на узком отрезке трассы между двумя невысокими горами. Местная милиция, Архирейский и грузовики с солдатами прибыли практически одновременно. Патрульный милиционер Степанакертского УВД выхватил пистолет из кобуры и повернулся в сторону Никитина. Архирейский передернул затвор автомата.