У входа в десятую школу стояла БМП-2, которую обслуживал механик-водитель срочной службы. На БМП ехать через весь город было нерационально. Оставался ЗИЛ. Дежурный взвод попрыгал в кузов грузовика, за руль сел один из слушателей. Архирейский и Воронов на «Москвиче» первыми выехали со двора школы. Метрах в тридцати от них бесновалась толпа подростков лет 14–15.

– Проваливайте домой! Мы с ними сами разберемся! – кричали разгоряченные спиртным школьники.

После отъезда Архирейского главным в расположении отряда стал начальник штаба подполковник Сопунов, офицер хладнокровный и решительный.

– Сколько у нас осталось человек? – спросил он Рогова. – Двадцать? Шпану разогнать сможете?

– Запросто! – заверил слушатель Федоренко, усатый здоровенный мужчина.

Скинув бронежилеты, с одними резиновыми дубинками в руках, бойцы выбежали на улицу.

– Сейчас мы вам, сволочам, дадим прикурить! – закричали они и бросились в атаку на толпу.

Подростков как ветром сдуло. Стадион перед школой был расчищен, даже БМП не пришлось заводить. Осада школы была снята, но со стороны города и, что было еще более настораживающим, со стороны трассы Агдам – Шуша слышались ружейные и пистолетные выстрелы.

Сопунов распорядился:

– Получите шесть автоматов, выставьте посты внутри здания так, чтобы контролировать пространство вокруг школы. Без моего приказа огонь не открывать!

К Сопунову подошел Шубин, преподаватель кафедры специальной тактики.

– Странное нападение, – сказал он. – Стекла в школе побили, а транспорт не тронули.

– Потом будем разбираться! – отмахнулся от него начальник штаба. – Сейчас пройдись по школе, проверь, кого у нас не хватает. Перед ужином часть слушателей ушла в город. Как бы с ними чего не приключилось.

Пока у школы разгоняли молодежь, взвод оперативного реагирования прибыл на КПП номер 24, перекрывавший дорогу в Киркиджан. Архирейский вылез из «Москвича», осмотрелся, поправил амуницию и оружие.

Экипирован начальник отряда был так, словно собирался командовать бригадой солдат, а не взводом слушателей. На голове у него была стальная каска, на левом плече висели планшет с картой местности и радиостанция «Виола», на другом плече – автомат. В руках – мегафон. На его фоне Воронов с одним автоматом на шее выглядел как бездельник, собравшийся на воскресную прогулку.

– Вперед! – скомандовал Архирейский и бегом повел взвод на вершину горы, в центр поселка.

«Господи! – мысленно взмолился Воронов. – Ну на фига же тебе это надо! Что он там хочет увидеть? Местных мужиков? Так они скоро сами спустятся».

Но делать нечего! Воронов поправил автомат и побежал следом за командиром. За ними – весь остальной взвод. Личный состав КПП остался на месте.

Вадим Петрович Архирейский был талантливым социологом и отличным преподавателем, но не стратегом уличной борьбы, не командиром-тактиком. Ему хотелось прославиться умелыми действиями в сложной обстановке, но получалось, честно говоря, не очень.

Доведя взвод до вершины, Архирейский обнаружил толпу мужчин, человек сто, не меньше. Все были с увесистыми палками в руках. Рядом крутились подростки, готовые обрушить на незваных гостей град камней.

– Всем немедленно разойтись по домам! – приказал в мегафон Архирейский.

– Ты что, майор, дурачок? – закричали мужики. – Мы и так возле своих домов.

Командир отряда хотел что-то объяснить местным жителям, но у него зашипела рация – на вершине горы появилась возможность прослушивать переговоры в городе. Архирейский прислушался и неожиданно скомандовал:

– Первое и второе отделения – за мной! Сержант Воронов остается за старшего!

Никакого деления взвода на отделения не было в принципе, так как взвод был сводным из разных учебных групп. Поняв, что сказал чушь, Архирейский исправился и забрал с собой половину личного состава, оставив Воронова с десятком парней в центре поселка. С изумлением Виктор увидел, как от КПП в сторону города выехали «Москвич» и ЗИЛ.

«Мать его, ну зачем же так-то делать! – выругался про себя Воронов. – Куда он помчался? Медаль за охрану общественного порядка зарабатывать? А нам-то что делать?»

Решение пришло само собой.

– Пошли вниз! – скомандовал Воронов и первым направился по кривой улочке к КПП.

– Слышь, Ворон, – догнал его один из ребят, – нам потом Архирейский задницу не намылит за то, что покинули пост?

– Какой пост? Ты о чем? – огрызнулся Виктор. – Вадим Петрович фиг его знает с какой целью притащил нас сюда, а сам смылся. Нам тут нечего делать.

– Ты уверен? – с сомнением спросил однокурсник.

– Ты обернись и посмотри, – предложил Воронов. – Нас – всего десять человек, их – уже больше сотни. У нас один автомат – у меня. Если сейчас у меня его снимут, то вас толпа палками забьет, даже рыпнуться не успеете. А на КПП есть еще два автомата. Там и будем держать оборону.

По какой-то странной разнарядке на КПП у въезда в Киркиджан не было своей БМП. У десятой школы неизвестно для чего БМП стояла, а на самом опасном КПП в городе – нет.

Воронов с парнями расселись вокруг вагончика КПП, закурили. Куртка на Викторе была насквозь мокрая, хоть выжимай. Вечерело, в сырой одежде становилось зябко. Воронов снял куртку, разложил на камнях, на плечи накинул солдатское одеяло из вагончика.

Как только стало смеркаться, к КПП из поселка спустились два мужика авторитетного вида.

– Что там, в городе, происходит, что за стрельба? – спросил с чудовищным акцентом один из них. – Армяне бунт устроили?

– Все нормально, – заверил Воронов. – Армяне Новый год празднуют.

– Как Новый год? – поразились мужики. – Сейчас же лето!

– Кто празднику рад, тот накануне пьян! Почему бы Новый год в июле не отпраздновать?

– Это ты так пошутил? – угрожающе спросил мужчина с золотыми коронками во рту. – Шути, шутник, только смотри, как бы хуже не стало.

– Погоди! – остановил его второй азербайджанец. – Вы запомните: если армяне пойдут на штурм поселка, мы их всех перебьем, никого в живых не оставим.

– Никто в поселок из города не зайдет. Мы не пропустим.

Мужики коротко переговорили между собой на родном языке и ушли в поселок.

Наступила подозрительная тишина. В городе смолкли выстрелы, чувствовалось, что взбунтовавшийся неизвестно из-за чего народ успокоился, выплеснул накопившуюся ненависть и разошелся по домам спать.

Воронов с двумя одногруппниками забрался на невысокую гору за КПП, откуда был виден почти весь поселок. На Степанакерт опустилась ночь. Небо над горой украсили яркие южные звезды. Огни в окнах киркиджанских жителей постепенно гасли.

Воронова клонило в сон, но он переборол себя и бодрствовал на вершине горы до наступления утра. В девять часов за ним приехал на штабном УАЗе Сват.

– Поехали! Архирейский ждет тебя, – сообщил он.

– Как остальные? – спросил Виктор.

– Придется подождать, когда Доктор Зорге транспортом обеспечит. Мужики, я вам завтрак привез! – крикнул Сват остаткам оперативного взвода и вытащил из салона УАЗа сумку из-под бронежилета, наполненную консервами.

По дороге в школу Воронов поинтересовался, как происходили события в расположении отряда.

– Все на удивление быстро улеглось. На трассе, там – да, там побоище было со стрельбой. Калачевская бригада на помощь пришла, если бы не они, неизвестно, чем бы дело закончилось. У нас же все нормально было, только столовую вдребезги разнесли. Вчера по столовой дежурили Биче-Оол и Батуев. Они, как увидели, что толпа собирается столовую штурмом брать, так через задний ход выбежали. Бегут, а им в след кричат: «Бей турок!» Бичу камнем по колену попали, он теперь из себя раненого изображает, на кровати лежит, стонет.

– Интересненько! – сказал Воронов. – Биче-Оол – тувинец, Батуев – бурят. Ни на турок, ни на азербайджанцев они не похожи…

– Ворон! – перебил его Сват. – Эта заварушка вообще ни на что не похожа. На нашем этаже, где мы спим, стекла побили, а в школьной столовой и в учебных классах не тронули. Странно, правда? Столовую на улице разгромили, но нашим пацанам дали возможность убежать. Если бы они хотели расправиться с нарядом по кухне, то окружили бы столовую и забили бы камнями до смерти и Бича, и Батуева. Сопунов скомандовал разогнать толпу. Как только мы выбежали на улицу, подростки тут же бросились врассыпную и больше не появлялись. Странный какой-то мятеж, правда?