– Ты только что сказала, что Бог – плацебо! – воскликнул с издевкой Никита, и все опять громко рассмеялись.

– Короче говоря, господин Докинз меня не убедил, – развивала тему Рина. – Бог не играет в такие игры, и, если на данном этапе развития науки мы просто не можем найти объяснение непознанному, это совершенно не означает, что Бога и материализации не существует. Наше тело, да и весь мир устроены настолько сложно, что чем больше мы о них узнаем, тем становится очевиднее, что без Божьего промысла тут не обошлось. Не могут молекулы сложиться нужным образом совершенно случайно для создания даже простейшей клетки, как это утверждает теория эволюции.

– А вы слышали, что в исламе есть похожая мысль? Аллах сказал, что будет по отношению к своему рабу таким, каким раб представляет себе Всевышнего. То есть если человек будет думать о Создателе хорошо, то и Создатель поступит с ним хорошо, и жизнь человека изменится в лучшую сторону, и наоборот – соответственно, – добавила Аня.

Такие разговоры еще долго велись за новогодним столом научных сотрудников.

Рина с Аней, в душе которой материализация также нашла отклик, решили проверить силы позитивного мышления в первые же рабочие январские дни.

– Мы здоровы, счастливы, любим и любимы… Наш университет получил новое финансирование… Мы занимаемся актуальными, увлекательными проектами… Мы публикуем результаты своих исследований в лучших мировых журналах… Наши разработки внедряются и приносят пользу миллионам людей… Наш доход вырос в два раза… – эти позитивные аффирмации девушки стали произносить в начале каждого рабочего дня.

Через пару недель их материализацию прервал звонок:

– Подойдите ко мне, надо расписаться, – серьезным голосом сказал коллега.

– Хорошо, в чем надо расписаться?

– Приходите быстрее, сами увидите, – голос оставался строгим.

Когда же девушки пришли к нему в кабинет, коллега широко улыбался. Серьезный тон оказался розыгрышем. На самом деле новости были прекрасные: девушек вызвали расписаться в … новом трудовом договоре, с более высокой зарплатой. Оказалось, что поддержали заявку на крупный грант, которую научная группа их подразделения подавала год назад. Оглашение результатов постоянно откладывалось, но теперь это означало, что при условии выполнения требований договора, никого из сотрудников не уволят, по крайней мере, еще три следующих года.

– Вы понимаете, кому должны быть благодарны за такой исход? Нам! Это мы после слов Ивана Ивановича стали практиковать материализацию!! – радовались Рина с Аней.

Все лишь посмеялись над словами девушек, но они, воодушевленные первым успехом, с еще большим усердием продолжили создавать свою позитивную реальность.

Еще одна радость не заставила себя долго ждать – один известный журнал принял к публикации статью их научной группы, которую два года отклоняли различные издания.

Для скептиков два последних события были лишь совпадением и результатом их предыдущего труда. Для девушек же – окном в новую, более успешную жизнь. Они с еще большей верой в высшие силы продолжили свои сеансы.

Забегая вперед, для их научной группы этот год оказался самым плодотворным: поддержанные гранты сыпались на них, как грибы в лукошко после дождя. Не успевали они выполнить один коммерческий заказ, как в дверь стучался другой заказчик, а опубликованных за этот год статей в высокорейтинговых изданиях оказалось больше, чем за последние пять лет.

Сильная боль пронзила левую половину головы. Рина, зажмурившись лежала на боку, подтянув колени к груди. Когда раздался очередной выстрел боли, девушка поднесла руку к виску, наклонилась вперед и застонала. Она скрывалась в тишине, при полной темноте, потому что свет и звуки приносили сильную боль, даже ход настенных часов канонадой отзывался в виске. Рина так устала от этой пытки, что начинала понимать людей, которые кончали жизнь самоубийством, лишь бы только прекратить свои страдания.

Если ей везло, то боль проходила мимо, когда она успевала принять таблетку ибупрофена, издалека заметив тень подкрадывающейся мигрени. Если боль становилась отчетливой, необходимо было принять еще одну таблетку ибупрофена и препарат триптанового ряда. Когда триптаны только появились на фармацевтическом рынке (а дженериков еще не было), то были очень дорогими, но пациенты были готовы отдать любые деньги за шанс избавиться от адской боли. Если фортуна была на стороне Рины, то боль отступала, ее непреодолимо тянуло в сон, после которого она просыпалась здоровым человеком. В такие дни Рина благодарила высшие силы за то, что родилась в наше время с современным уровнем развития науки и фармацевтической индустрии, а также очень сочувствовала Цезарю, Вагнеру, Фрейду, Чайковскому и всем другим людям, которым не посчастливилось ощутить плоды прогресса.

Хотя у Рины в роду ни у кого не было мигреней, боли мучали ее с юности. Обследования не выявили никаких серьезных патологий, лишь остеохондроз шейного отдела позвоночника, который также мог провоцировать мигрень. Врачи прописали вести здоровый образ жизни и укреплять мышечный корсет.

Сначала Рина очень расстраивалась и задавалась вопросом, за что ей выпали такие страдания. Но быстро успокоилась, радуясь тому, что это не смертельно, и вслед за болью всегда приходит облегчение, которое помогает заново осознать радость здоровой жизни. В момент приступа на фоне мигрени все остальные проблемы кажутся сущими пустяками: «Пожалуйста, пусть головная боль отпустит, я больше не буду расстраиваться из-за мелочей!» Поскольку приступ могли вызывать голод, недосыпание, перенапряжение и холод, Рина даже придумала для себя, что мигрень – это испытание ее организма и его категорическое требование позаботиться о теле, потому что, если бы не страх перед мигренью, Рина могла не есть и не спать сутками, под завязку наполняя свой день разными видами активности. К тому же у нее полностью отсутствовал условный рефлекс на холод: она уже десятки раз простывала, сидя без движения, в прохладной комнате за компьютером, увлеченная работой. Когда Рина была захвачена чем-нибудь с головой, то могла забыть поесть, что уж говорить о том, чтобы отслеживать температуру окружающей среды. В юности она радовалась, когда за день успевала совершить десятки разных дел, но радость быстро сменялась разочарованием, когда из-за свалившей ее мигрени следующий день был абсолютно потерян. В последующем, как бы ей ни хотелось уплотнить свой график, она научилась вовремя останавливаться и распределять нагрузку равномерно, чтобы не терять следующие сутки так нелепо.

Таким образом, волей-неволей, ей приходилось регулярно питаться, стараться соблюдать режим сна и заниматься спортом. Чтобы уж точно не филонить, несколько раз Рина покупала годовые абонементы в тренажерный зал. Но стоило ей увидеть самодовольных качков, попытаться дышать спертым воздухом, потратить кучу времени на дорогу, переодевание и обратно, как желание ходить в зал полностью улетучивалось, а спортивная форма каталась в багажнике машины с надеждой вновь быть использованной. Ближе к концу года становилось жаль потраченных денег и предпринималась очередная попытка, но терпения вновь хватало только на несколько походов. Рина должна была признать, что тренажерный зал не приносит ей радости. Еще большее отторжение, чем спортзал, у нее вызывали только групповые женские занятия пилатесом, йогой, аэробикой и прочим.

Тогда Рина решила заниматься спортом дома: обзавелась велотренажером, гантелями и обручем. Надо отдать должное, она использовала свой инвентарь несколько раз в неделю, а просмотр фильма без кручения педалей хотя бы полчаса считался неприемлемым разгильдяйством и строго карался «самоедством». Рина была совой со стажем: утро у нее начиналось очень неторопливо, а ранние занятия спортом категорически воспринимались как издевательство над непроснувшимся организмом. Все утренние бегуны для нее были либо инопланетянами, либо сумасшедшими, либо вражескими агентами. Других объяснений для этого странного явления просто не существовало. Днем призывы совести заняться спортом старательно заглушались необходимостью работать, вечером – усталостью и только поздним вечером, когда самобичевание достигало своего апогея и не давало уснуть, у Рины наступал час спорта. После этого сну уже мешали разогнанная кровь и ускоренный обмен веществ. Все это приводило к еще более позднему засыпанию и еще большей утренней разбитости. Участившиеся приступы головной боли давали понять, что так больше продолжаться не может и необходимо предпринять что-то для того, чтобы разорвать этот порочный круг.