– Просто смотрим. Насос бы запустить, – ответил Алексей.

– Ага, и телефон бы зарядить, и почту проверить, – съязвила хозяйка. – Генератор есть, бензин и масло в прямом смысле на дороге валяются, только шума от генератора много. Так что я отказалась от этой идеи.

– И что же, жить в каменном веке лучше? – не уступал Алексей.

– Безопаснее. Вы уйдете, а мне тут жить. Если вам действительно нечем заняться, сходите на разведку, может, найдете продукты.

– И куда идти? – с воодушевлением спросил Алексей, потерявший интерес к колодцу. – На карте сможешь показать?

– У меня нет карты, а навигатор не работает. Но постараюсь объяснить.

Александра аккуратно выводила на листе бумаги дороги и обозначения населенных пунктов, попутно объясняя, где она уже была и что можно обследовать.

– Вот шоссе, если пойдете наверх, ну, вернее повернете направо, то через десять километров будет город, а перед ним как минимум три деревни. Налево соваться смысла нет, там только поля и леса, ближайший населенный пункт через восемь километров. Вы оттуда и пришли. А вот напротив стоит сожженная деревня. Я хотела ее обследовать, но пока боюсь идти, кто знает, что там сейчас происходит. В поле слева скорее всего так и лежат обгоревшие трупы, – она задумалась на мгновение, вспоминая что-то не очень приятное. – Короче, несмотря на то, что деревня сожжена, там может и осталось что. Самое главное, постарайтесь не оставлять следов, которые могут привести к этому месту. Идите по траве или по чистой дороге. Я почти уверена, что гастролеры ищут жилые дома именно по следам.

– Мы не будем следить, – уверенно произнес Сергей, разглядывая нарисованную карту. – Где пропускной пункт? Можешь показать?

Александра внимательно посмотрела на собеседника и вздернула брови.

– Так вы не вернетесь?

– Мы и не собирались задерживаться, – без единой нотки эмоций ответил Сергей. – Так что с пунктом? Он в черте города?

– Да… Да, вы его не пропустите, просто двигайтесь по шоссе, а как окажетесь в городе, то поверните направо на первом же перекрестке. Ориентиром будет разрушенное здание, оно прямо у пункта.

– Когда ты была там последний раз? Там много военных?

– Пару месяцев назад, и у самого пункта уже никого не было, только несколько солдат на дороге в сторону Москвы. Сказали, что никого не пропускают и что за ними еще несколько постов, так что домой я так и не смогла попасть.

– Да при чем тут Москва? – недовольно пробурчал Сергей и незаметно протянул руку под стол, массируя заболевшую ногу. – У пункта, что ведет от Москвы, дальше, за Бетонку, там кто-то был?

– Говорю же, никого.

– Хреново.

– Почему?

– Они поставили автоматы по периметру, – встрял в разговор молчаливый Алексей, разглядывая небо за окном. – Срабатывают на движение, тепловое нацеливание, мертвых зон нет. Стреляют по всему, что движется. Мы такие уже видели.

– Вы серьезно? А как же люди отсюда выбираются?

– Отсюда никто не выбирается, – Сергей драматично усмехнулся. – Вся территория внутри Бетонного кольца закрыта, сюда никто не приезжает и отсюда никто не выбирается. Тут карантин лет на сто, не меньше.

– Сергей, что за бред вы несете? – усмехнулась хозяйка. – Я еще понимаю, почему к Москве не пускают, радиация и все такое, но почему не выпускают? Я, например, совершенно здорова. Сначала я тут осталась, ибо надеялась, что родные приедут за мной. Потом как-то все закрутилось: не хотела бросать деду Лешу, боялась бандитов и ждала цивилизованной эвакуации. А тут вы приходите и заявляете, что огромную территорию, равную европейской стране, просто взяли и закрыли. Да тут миллионы людей остались, если не больше!

– Официально тут никого не осталось, – отчеканил Сергей. – Эвакуация прошла успешно, из зоны поражения удалось спасти более пятнадцати миллионов человек. Ты себе вообще можешь эту цифру представить? Из них полтора миллиона подверглись воздействию радиации и около трехсот тысяч погибли после эвакуации. До сих пор, наверно, умирают, но эту статистику умалчивают. Так вот, официально на запретной территории Москвы и области не осталось гражданских лиц. Правительство и военные сработали настолько четко, что одна из самых густонаселенных точек мира была эвакуирована в фантастически короткие сроки. Также эвакуации подверглись научные и культурные ценности, которые в полном объеме перевезены в новые, безопасные места. Все было выполнено настолько четко и круто, что весь мир теперь сидит и офигевает. Так что никто нас спасать не будет, потому что официально мы уже спасены. А кто не спасен, тот погиб еще при взрывах. Поскольку радиационный фон во многих районах повышен, и это затрудняет поиск и идентификацию погибших, то сие дело не быстрое, и уж точно не важнее помощи выжившим. Если простыми словами, то через год-два все забудут о том, что Москва и область, в основном Москва, конечно, превратились в одно большое кладбище.

– То есть спасать больше никого не будут? – еще раз переспросила Александра.

– Да.

– И никого не выпускают?

– Верно. По периметру, вдоль всего большого бетонного кольца, стоят ограждения. Через двести метров внешний контур. Это буферная зона. Все, что подходит к первому контуру снаружи или изнутри, уничтожается АЗУ.

– Что такое АЗУ?

– Автоматическая залповая установка. Про нее Леша говорил. Стреляет по всему, что двигается. Вот тебе совет на будущее – второй этаж дома не используй, одеяла и матрасы, прибитые к стенам наверху, оставь. Походи по округе и постарайся найти теплоизоляционный материал, любой. Обей им стены снаружи и окна изнутри так, чтобы тепло не выходило.

– Это теплый дом… – перебила Александра.

– Не в доме дело, а в тепле, которое он будет источать. Через пару-тройку недель температура опустится, и ты будешь обогревать дом, чтобы не замерзнуть. Примерно в это же время военные начнут очередную волну зачистки – запустят военных дронов с тепловизорами и взрывчаткой. Дрон засекает источник тепла и сбрасывает бомбу. Все, дома нет, и его жильцов тоже. Нет живых – нет проблем. Так что, если хочешь жить, послушай мой совет. Если переживешь эту волну, то проблема с бандитами и прочими уродами скорее всего решится без твоего участия. В идеале найди какую-нибудь толковую группу людей и выживай вместе с ними. Так у тебя будет больше шансов.

Александра несколько секунд внимательно смотрела на Сергея и, прищурившись, решилась на вопрос:

– Так, а какого хрена тогда вы ищите пропускной пункт, если никто не может выбраться за пределы Кольца? Почему сами не пытаетесь спрятаться от так называемой «волны зачистки»? И, самое главное: откуда ты все это знаешь?

– Я один из тех, кто прилетает на вертолетах и расстреливает оставшихся живых, – совершенно спокойно ответил Сергей, и ни один мускул не дрогнул на его лице. – Еще вопросы есть?

Девушка попыталась скрыть удивление, но чуть приоткрытый рот застыл с немым вопросом, не решаясь вырваться наружу.

Затянувшуюся паузу вовремя прервал Алексей:

– Александра, мы ни в коем случае не желаем вам зла. Сергей – мой очень старый знакомый, и он согласился мне помочь. Не безвозмездно. У меня есть очень мизерный шанс выбраться отсюда живым, и даже в случае успеха мне нужно будет очень много денег и, безусловно, связей Сергея, чтобы я оказался по ту сторону Кольца. И чем дольше мы тут находимся, тем меньше шансов выбраться. Вот. Я рассказал вам все, ничего не скрыл. Нам жаль, что мы не можем вам помочь, но выйти отсюда сможет только один.

– То есть… То есть… Дайте переварить… Получается, что Сергей мало того, что один из этих гадов в черных плащах, так еще и вытаскивает вашу задницу на свободу за очень большие деньги и связи, а сам остается здесь?

– Да, расклад такой, – кивнул Сергей.

– А нахрена вам это надо? И сколько это стоит? Города вокруг пустые, заходи в любой банк и забирай все деньги.

– Из банков все вывезли. Сделали это раньше, чем начали людей эвакуировать. На этот счет во всех крупных банках есть инструкции.