Завершить затянувшееся оскорбление вор не успел. Незнакомец с удивительной скоростью преодолел разделявшее их расстояние. Будь Атсу трезв, он бы, наверное, смог увернуться, но с плывущим перед глазам миром ему оставалось только замереть, чувствуя холод стали, прижатой к горлу.

– Прикуси язык, мальчишка. Когда я говорю – ты молчишь, ясно?

– А то что? – ухмыльнулся Атсу.

Боль пореза заставила его зашипеть, и он почувствовал кровь, стекающую с шеи к ключицам.

– Я не убью тебя, – холодно сообщил незнакомец. – Когда кто-то хочет умереть – исполнять эту мечту совсем не интересно. Но вот убить того милого мальчика, о котором ты так заботишься, я вполне способен. Как его там… Амен, кажется?

– Если тронешь его хоть пальцем, я тебя уничтожу! – Атсу дёрнулся, пытаясь отодвинуть лезвие от шеи, но лишь углубил порез.

– Тише-тише. Я не изверг. Ты сам вынудил меня начать с угроз, хотя убивать твоего щенка у меня вовсе нет резона. Мы можем поговорить, как мужчины, – спокойно и разумно.

От незнакомца пахло острыми специями и металлом. Атсу перестал вырываться и начал думать. «Он – левша, значит, правая сторона сейчас открыта. Вторая рука наверняка лежит на рукояти другого клинка».

Мысли в затуманенном хмельными парами разуме ворочались с трудом, но впервые за долгие недели Атсу чувствовал, что ему хотелось думать. Хотелось решить эту смертельную загадку и вырваться из хватки победителем.

«Головой его не ударить – нужен замах, и я просто напорюсь на нож. Но если вывернуть руку, то я смогу дотянуться до одного из его клинков… Как раз справа, я видел там два… Даже если он держится за один, второй открыт».

Вор попытался прикинуть по положению незнакомца, к какому из клинков тянуться не следует. Всё планирование заняло от силы миг, хотя в голове вора выстраивалась целая мистерия с вариациями того, что могло произойти от каждого из его решений.

– Ну так что? – спросил незнакомец. – Будем говорить?

– Будем-будем, – ответил Атсу.

Он резко согнул локоть, ударяя мужчину по рёбрам. Его действия были чёткими – ухватить рукоять кинжала, торчащую под накидкой, вывернуть кисть, метя в живот, размахнуться, чтобы противник разгадал намерения, и попытаться защититься, тем самым позволяя пленнику вырваться из захвата.

Всё произошло точно, как он рассчитал. И уже в следующий момент Атсу стоял лицом к лицу с незнакомцем, прижимая кинжал уже к его шее.

– Недурно, – усмехнулся мужчина, ничуть не страшась расправы вора. – Даже пьяный ты на что-то годишься. А трезвый и подавно.

– Дай мне хоть одну причину не убивать тебя прямо сейчас, – тихо сказал Атсу.

– Ты – не убийца, а вор.

– Для того, кто угрожал моему другу, я могу сделать исключение.

– Меня зовут Дидус, – сказал уже не совсем незнакомец. – И ты, Атсу, мне очень нравишься.

– Это не взаимно.

– Я хочу предложить тебе работу, – повторил уже сказанное ранее Дидус. – Всё просто – ты будешь делать то же, что и обычно. Следить за меджаями, находить скрытные пути для краж и прикрывать наших людей при необходимости.

– Наших людей? – недоверчиво протянул Атсу.

Он ни на миг не переставал следить за каждым движением Дидуса, готовый, в случае необходимости, всё-таки перерезать ему горло.

– Мы называем себя Пустынными.

Вор прищурился. Он слышал это название. Пустынные были шайкой головорезов, промышлявших по всей Та-Кемет. Их ненавидели меджаи, но прославляли свободолюбие простые люди. К собственному неудовольствию, Атсу знал о делах Пустынных слишком мало. «Кажется, они действительно обворовывают сильных мира сего, но что ещё они делают?»

– Если ты и правда из этой шайки, то на кой вам я? Думаю, есть ворьё порасторопнее меня. И точно трезвее.

– Ты недооцениваешь себя, Атсу, – улыбнулся Дидус. – Я же сказал, что наблюдал за твоими делами, – у тебя талант оставаться незамеченным.

– Мне плевать на талант. Я не хочу ни во что ввязываться.

– Дело твоё, – пожал плечами мужчина. – Если передумаешь, возвращайся сюда. Кто-нибудь из моих ребят проведёт тебя ко мне.

При всей бдительности, Атсу не сумел предугадать обманный удар. Кинжал Дидуса вылетел из его руки, звонко ударившись о стену ближайшего дома. Сам же Пустынный отскочил от вора, ловко взбираясь на стену.

– Как ты?.. – Атсу с удивлением смотрел вверх.

Ему ещё никогда не доводилось видеть таких действенных и незаметных приёмов.

– Видишь, я тоже кое на что гожусь, – рассмеялся Дидус. – Если решишь к нам присоединиться, мы и тебя научим новому. А также, разумеется, тебе будет полагаться часть украденного.

Больше ничего не говоря, мужчина скрылся на крыше – бесшумно ступая мягкими сандалиями.

Атсу долго смотрел ему вслед. Хмельной звон пропал из головы, и вор впервые со смерти Шани чувствовал себя живым. За недолгую встречу с Дидусом его снова охватил уже позабытый азарт, а на языке чувствовался металлический привкус опасности. Он скучал по нему, хоть и не признавался себе в этом.

– Сетова пятка тебе, а не моё согласие, Дидус! – выплюнул вор.

Однако кинжал Пустынного он всё же подобрал с земли. И вернулся в эту часть города уже через три дня.

– Значит, ты был не просто вором, а членом настоящей банды! – присвистнул Сет. – Почему я тогда не видел никого из них в моём храме, где ты скрывался?

Атсу холодно усмехнулся, потирая грудь, на которой, даже после становления божеством, остались шрамы.

– Наше… общение с Пустынными не было долгим. Первое время они действительно давали мне задания, связанные с безобидными кражами у тех, кто не обеднеет после пропажи нескольких драгоценностей. Другие дела от меня скрывали. Наверное, чтобы я не убежал раньше времени. Дидус очень хорошо разбирался в человеческих слабостях, и мою он озвучил ещё при первой встрече.

– Когда сказал, что ты не убийца, а вор? – проницательные зелёные глаза Анубиса спокойно следили за Атсу на протяжении всего рассказа.

– Да, – кивнул вор. – Я провёл с ними год, прежде чем узнал больше. К тому моменту меня уже нарекли Соколом, как мне казалось, за острый взгляд и скорость нахождения добычи. Однако позже мне рассказали, что истоки прозвища крылись в венце, ставшем погибелью Шани. Это ведь был венец Священного Сокола – Гора, и Пустынным очень понравилась такая ирония.

– Так почему ты не остался с ними? – спросил Сет без тени привычной ухмылки. – Ты сказал, что узнал о каких-то иных занятиях, помимо краж.

– Да. Убийства и мародёрство не стали особым открытием. В конце концов, я знал, что вокруг меня были настоящие разбойники, как бы Дидус – предводитель Пустынных – ни пытался внушить мне веру в их благородство. Но позже мне открылась ещё одна сторона их дел – работорговля, – пальцы Атсу, впившиеся в пол лавки, снова сжались с божественной силой, оставляя глубокие борозды. – Меня тогда мало волновала судьба богачей, к тому же, их Пустынные действительно просто обворовывали. Но разменным кидетом работорговли были жители трущоб. Те, кого я хотел защищать, для кого желал лучшей жизни. Маленькие девочки и мальчики… Беззащитные голодающие люди. Их продавали для непосильной работы, но чаще – для утех.

– Ты покинул Пустынных после того, как узнал об этом? – глухо спросил Анубис.

И он, и Сет, уже успевшие многое узнать о смертных, воспринимали рассказ Атсу глубже, чем сделали бы это прежде. Теперь они действительно чувствовали горечь.

– Не сразу. Я не хотел просто сбегать. Мне нужно было это прекратить, – на лице Атсу появилась улыбка, не коснувшаяся глаз. – Дидуса я убил собственной рукой. Это было моё первое убийство. Потом мне нужно было вывести из логова Пустынных всех рабов, и для этого пришлось хорошенько всполошить меджаев – указать им, куда нужно идти с облавой. К счастью, всё удалось.