– История про мою мать… То, из-за чего я возненавидел отца и брата. Из-за чего убил Ника… Никаура… Ложь? Или снова одна из вариаций? И где правда?…
Ифе понимала, о чём говорил Кейфл. Она помнила его исповедь у костра на торговом пути и думала: «Можно ли верить словам Тети?» Ответ на этот вопрос получить ей не удалось, как и утешить принца лучше, чем просто молчанием, ведь Амт с коротким восклицанием подозвала всех к себе.
– Исида вливала в реку свои силы! Силы жизни, как богиня-мать! Поэтому Хапи пропускала вещи в Та-Кемет, она ведь тоже связывает жизнь и смерть.
– Исида? – пробормотала Шани. – Царица наша?
– Ты умная маа-херу. Поймёшь, – быстро остановил расспросы Анубис.
– Но Исиды здесь нет, – напомнила Ифе. – Подойдёт сила любого бога?
– Нет. Но подойдёт сила аментет, – ответила Амт.
– Но… Как?
– Ты знаешь, кто убедил Осириса сжалиться над праведными душами, не дошедшими до суда? – спросила богиня, хватая девушку за плечи.
– Царица, – быстро вспомнила Ифе рассказы душ на Полях Иалу.
– А кто даровал вам крылья?
– Осирис.
– Я тоже так думала… – немного безумно улыбнулась Амт. – Но вот они – мысли Исиды. Передо мной, как на ладони, по крайней мере, их часть. Сила созидания и сила жизни – едины. Крылья – это часть дара Царицы.
– Ну, конечно! – кивнул Кейфл. – Она ведь и в наших храмах изображается зачастую именно с такими крыльями!
Ифе отшатнулась от берега, и перья хлёстко ударили её по бокам.
– Это значит, что мне надо влить силу? – пискнула она. – Я не знаю, как! И что, если это получалось только с вещами?
– Всё, что связано с жизнью, может пройти путь по Хапи обратно к ней. Вы связаны силой Карателя со своими телами. Боги связаны с самим миром: как с жизнью, так и со смертью. Нужен лишь толчок, – поспешно объясняла Амт. – Однако сила жизни будет течь из твоей души, Ифе. Важно не растратить её полностью. Иначе тебя не станет.
На этих словах Анубис шагнул вперёд. Аментет показалось, что он хотел сдвинуться ещё чуть дальше – загородить её собой. Пусть он и не сделал этого, но от осознания самого порыва в груди девушки разлилось странное тепло.
– Ты уверена, что это единственный способ? Ей нужно рисковать? – холодно спросил Каратель.
– Боюсь, что да. Другого выхода нет, – ответила Амт.
Ифе мысленно потянулась к силе крыльев, и та отозвалась никому, кроме неё, не слышным звоном. Но неохотно, словно девушка уже была больше смертной, чем аментет.
«Я должна вернуться к телу. Слишком много уже пройдено», – понимала она. Как бы страшно ей ни было за всё время второй жизни и второго посмертия, она не переставала жаждать жизни.
Отказываться от неё теперь было бы слишком малодушно.
– Что мне нужно делать? – на удивление ровно спросила Ифе.
Амт облегчённо выдохнула.
– Я объясню, насколько смогу. Но тебя должны будут повести чувства. Точнее, твоя душа.
– Хорошо. Я готова, – кивнула аментет.
«Нет… Не хорошо. И нет, я не готова». Однако пути назад у неё уже не было.
Атсу в отчаянии смотрел на затянутую тиной воду реки Хапи. Не поднимая глаз, он прошептал:
– Пожалуйста, пойдём с нами.
– Я не могу, – Шани взяла брата за руку, заставляя посмотреть на себя. – Я не хочу.
– Почему? – прохрипел вор, уже чувствуя подступающие к глазам предательские слёзы.
– Потому что мой путь там, куда вы возвращаетесь, завершился.
– Шани…
– Я буду очень скучать по тебе. Но мы встретимся. Рано или поздно, – девушка обняла новоявленного бога, тоже с трудом сдерживая рыдания. – И лучше бы тебе постараться, чтобы это случилось поздно.
Атсу не хватило сил, чтобы ответить. Его слишком душили слёзы.
– Вам пора, – прошептала Шани, с трудом отталкивая брата.
Ифе уже стояла у берега, и Амт в очередной раз напоминала ей:
– Помни, тебе нужно напитать Хапи силой своей души, но не растратить её полностью.
Чувствуя дрожь, подбирающуюся к рукам, девушка шагнула в воду. «Помоги мне, Хапи…» – молилась она.
План, родившийся впопыхах, основанный на обрывочных словах маа-херу и частичных воспоминаниях Исиды, которые смогла собрать Амт, казался всё более невозможным. Но кое-что всё равно заставляло Ифе попытаться.
Желание, которое из раза в раз толкало её на преодоление невозможного. Желание, всё чаще отдающее горечью на губах. Желание жить.
– Я хочу жить, – прошептала она срывающимся голосом.
Крылья обожгли руки, и Ифе упала в воду.
– Хапи, что связывает миры, что даёт жизнь и отбирает её… – бормотала она.
Водоросли и стебли лотосов, которых никогда не касалось солнце, оплетали аментет, не желая отпускать.
– Отпусти меня. Отпусти тех, кто хочет уйти со мной.
Девушка приняла тепло, что давали ей крылья. Она больше не связывала их с Осирисом, с даром или проклятием. В тот момент они были просто её частью – проводником души.
Аментет позволила их теплу уйти в воду.
«Ты ведь была до богов. И будешь после, – обращалась она к ней. – Тебе нет дела до наших душ, главное, чтобы само мироздание продолжало сплетаться. Так что тебе стоит отпустить нас?»
Ифе слышала, как в воду погрузились её спутники и Амт.
Он погибает в царстве песков,
Когда река от заката багрова.
Но солнце касается лепестков,
И лотос рождается снова и снова.
Она смутно помнила эти строки. Кто пел их ей? Возможно, Мив, когда она обронила в лавке подарок Сета. Быть может, кто-то другой – давно забытый.
Сесен.
Она была им. Вновь стремилась к жизни. Но в этот раз, возрождаясь, испытывала иные эмоции. Они были темнее.
Потому что Ифе уже знала, что в жизни был не только свет.
Под веками мелькали уже знакомые всполохи пространства меж мирами. Девушка всё ещё чувствовала прохладу воды на коже, но на этот раз ощущение собственного тела покинуло её быстро, и даже вспышки скрылись во тьме.
Лишь боги оставались в сознании до самого конца, хотя и для них всё померкло в момент разрыва границы жизни и смерти.
Это был неестественный путь. Но река Хапи и само мироздание, казалось, понимали, что иного выбора нет. Они пропускали тех, кто воспользовался лазейкой без права. Они позволили смерти смешаться с жизнью и бессмертием.
ТА-ДЕШРЕТ. ДВОРЕЦ СЕЛКЕТ
– Нет! Нет! Нет! – разгневанная богиня вскочила с трона. – Я вас уничтожу! Если Дуат вам не тюрьма, то я…
Она бросилась к выходу из зала, но не успела сделать и двух шагов, как сияющий ржавым светом портал за её спиной вспыхнул.
Тело Селкет перестало её слушаться. По залу пронёсся шёпот, шелестящий, как песок.
Куда ты собралась, девочка? Мы же договаривались…
– Я… Их надо остановить! Они возвращаются… – в её голосе никто и никогда не слышал страх, но сейчас он был единственным, что осталось.
Останови. Чужими руками.
Ты не можешь от меня уйти. Теперь мы – одно целое.
Голос стих, и богиня рухнула на колени. Только спустя долгие мгновения она смогла подняться, чтобы вернуться к трону.
Селкет наклонилась, шепча одному из скорпионов на нём:
– Ползи к смертному фараону. Скажи, что время его хекау пришло.
Из теней зала послышался голос Одайона.
– Почему не я?
– Ты подвёл меня, – прошипела Селкет. – Позволил им получить копьё. Я не в обиде, но Он сказал пока придержать тебя поблизости. Поэтому грязную работу пусть попытается сделать наш милый Хафур.
