Истину о правителе мира знала только его супруга, как раз вошедшая в покои.

– Муж мой, мне отрадно видеть твой лик, – улыбнулась Исида.

– Что тебе было нужно от Непери? – спросил Царь, не ответив на улыбку.

Богиня изогнула тёмную бровь, неспешно подходя к кушетке, стоящей у стены покоев.

– Поговорить, разумеется. Зачем ещё Царице посещать богов, что служат её супругу?

– А что ты скажешь о душах, которые пробрались через первые и вторые врата бесправно? Что скажешь о тайном пути в подземье Дуата, который раскрыл Змей? – Осирис шагнул к жене, и на его ладонях снова заплясали всполохи. – Жена моя, твои деяния не остались для меня тайной.

– О каких деяниях ты говоришь, муж мой? – Исида уже полулежала на кушетке, спокойно глядя на Царя.

– Я узрел след твоей силы в Долине Забвения, там, где грешники должны были сгинуть, но чудом выбрались.

– Мне было интересно посмотреть на них – ничего более, – отмахнулась богиня.

– И Непери ты отвлекла тоже из праздного любопытства?

– Нет, с ним я хотела обсудить защиту врат. Пока твой сын отсутствует в Дуате, нужно быть осмотрительнее.

– Говорят, он вернулся. Я не вижу его – должно быть, Инпу скрывает себя от моего взора, и это тоже подтверждает, что он ослушался моих приказов окончательно.

– Это подтверждает, что он дорос до того, чтобы принимать собственные решения, – возразила Исида.

Глаза Осириса вспыхнули всеми цветами, что знало мироздание, и по покоям пронеслась волна силы. Она не коснулась Царицы, но разрушила всё – мебель, зеркала, статуи, – всё, что наполняло комнату.

– Ты плетёшь нити за моей спиной, жена моя.

– Я люблю тебя, муж мой.

– Отныне твою любовь мне хочется видеть поблизости, – Осирис наклонился к Исиде, хмуро глядя ей в глаза. – Ты будешь прибывать со мной в Зал Судилища и покидать его лишь с моего позволения.

– Если на то будет твоя воля.

– Будет!

Царица протянула руку, лаская щёку супруга, и из его глаз пропал гневный холод.

– Почему ты не пошлёшь никого на поиски сына и тех душ, раз тебя тревожит происходящее? – она поняла, что зря задала вопрос ровно в тот миг, когда Осирис резко отстранился.

– Кто сказал, что я не сделал этого?

С этими словами Царь Богов отошёл обратно к окну, больше не обращая внимания на жену.

Исида устало прикрыла глаза, позволяя себе хотя бы ненадолго принять вес ноши, что она несла втайне от супруга.

Осирис тоже сомкнул веки. Быть может, его ноша была даже тяжелее.

Пробуждение оказалось на удивление лёгким, но Ифе не спешила открывать глаза. Первым делом она прислушалась к своим ощущениям: тело было расслаблено, и давящая усталость больше не терзала каждую мышцу. Девушка, давно позабытым и оттого неосознанным движением, скользнула руками по бокам, проверяя состояние, несколько раз сжала руку в кулак – слабости и дрожи больше не было. Она перевернула ладонь, ощупав мягкую шелковистую поверхность, на которой лежала. «Кровать». Ифе успела отвыкнуть от такого.

Наконец открыв глаза, она увидела тонкий полупрозрачный балдахин, за которым виднелись очертания дорого обставленной комнаты. Помимо кровати, в ней находились подушки, разложенные на полу, несколько вещных сундуков, напольные масляные лампы, в которых горел зелёный огонь, точно повторяющий цветом силу Анубиса. За высоким прямоугольным окном царила тьма Дуата.

«Где все?..» – подумала Ифе, закончив осмотр. Последним, что она помнила, был зал, в котором звучал голос её убийцы. «Я в том же месте, только в другой комнате… Это дворец Анубиса?»

С того мига, как аментет обрела чувства, она и подумать не могла, что когда-то окажется в обители самого Карателя, но судьба взяла за привычку удивлять её всё более изощрёнными способами.

«Я могу снова возродиться». Память вернула всё, что было сказано с момента перемещения Ифе в зал дворца. «Коснуться волос, вернуться к жизни. Но сначала – копьё… Кейфл и Атсу ведь тоже перенесутся в мир смертных?»

– Боги, зачем вы так мучаете наши души? – сказанные в порыве слова прозвучали особенно громко.

«Зачем ты винишь богов? – Ифе поморщилась. – Ведь сама стремилась к жизни, которой и иметь-то не должна была». Пути назад не было – девушка это знала. «Каждому из моих спутников есть резон добыть копьё Анхура. Как и мне. И мы не вернёмся в Та-Кемет, пока не сделаем этого». Такова была истина. Страхи никуда не исчезли, но для Ифе они странным образом притупились.

Поистине тревожным оставался, пожалуй, только один вопрос: «Почему он убил меня?» Из-за голодного обморока она так и не узнала от Сета ничего. Пусть она и жаждала узнать ответ, но находиться рядом с богом после его деяния, не зная причин, казалось пыткой. «Мне придётся с ним встретиться в любом случае».

Ифе медленно откинула балдахин и встала. Каменный пол, к её удивлению, не холодил босые ноги. Рядом с кроватью аккуратно стояли сандалии, а у её подножья лежало новое одеяние.

Девушка коснулась ткани и, не раздумывая, скинула погребальную рясу, прикладывая к груди новое платье. Переодевание казалось жизненно необходимым. Пусть следов вина, вылитого Одайоном, и песка Дуата не осталось на прежней одежде, Ифе всё равно ощущала эту иллюзорную грязь.

Одеяние, оставленное в комнате, было насыщенно-синего цвета. Льющаяся ткань, не прилегающая к телу, свободно ниспадала до щиколоток, а ворот перехватывали золотые нити, подчеркнувшие высокую грудь аментет.

В покоях не было зеркал, даже самых маленьких и мутных, поэтому оценить свой вид со стороны Ифе не могла. Но она всё равно ощутила себя ещё более отдохнувшей, облачившись в новую одежду.

Завязав на икрах новые сандалии, она задумалась: «Интересно, меня перенесла сюда сила Анубиса, или?..»

От мысли, что под «или» могли скрываться руки Кейфла, девушка почувствовала дрожь. «Он правда здесь». Тоску, что она испытывала в Дуате, понимая, что, возможно, никогда больше его не увидит, было трудно описать словами. А теперь он снова был рядом.

Внезапно она ощутила укол разочарования. «Почему он не в этой комнате? Почему не дождался, пока я проснусь?» Девичья обида была для неё в новинку, и это чувство Ифе не понравилось. «Что за обида?! Он пришёл за тобой в Дуат!» Беспокойство и радость от новой встречи с принцем заставили девушку немного нервно рассмеяться.

«За мной явился не только Кейфл». Скрытые мотивы Сета, из-за которых он пришёл за той, кого убил, она пока не могла понять. С Атсу всё было проще. «Милый мой Атсу, мой друг…» На глаза Ифе навернулись слёзы, когда она вспомнила встречу вора с сестрой.

Анубис же оставался для аментет загадкой. Зачем он явился в Дуат за грешницей, да ещё и собрался возвращать её к жизни? «Ради спасения Осириса, разумеется. Ему же нужно копьё Анхура, как и нам. Я здесь ни при чём».

Логичные рассуждения вызвали не менее странное разочарование, чем отсутствие Кейфла в комнате. «Каратель и так к тебе излишне терпелив. А ты ещё обижаешься на его мотивы, о которых знаешь столь мало?..»

Попытка усмирить собственные мысли закончилась тем, что Ифе представила руки Анубиса, укладывающие её тело на мягкую кровать.

– Глупая! – воскликнула она, закрывая лицо руками.

Это было безумие.

Сначала – принц. Юноша, который вернул ей жизнь, который был ей дорог. В его присутствии сердце аментет начинало стучать чаще, и Ифе тревожилась за судьбу Кейфла ничуть не меньше, чем за собственную. Знай она, как ощущается влюблённость, то непременно распознала бы это чувство.

Теперь – Анубис. Древний бог, бесстрастный Каратель грешников, могущественное бессмертное создание. В его присутствии Ифе чувствовала трепет. Она путала его с уважением и принятием всесилия божества, хотя в глубине души знала, что относится к нему, как к… мужчине. Возможно, дело было в необычности самой девушки. Для аментет, обретшей эмоции, боги и смертные не были столько далеки друг от друга по своей сути. Кейфл и Анубис в её мыслях всё чаще становились равными.