Он был прав: эти воспоминания я задвинула так далеко, как только могла. Этому поспособствовали все.

Свет фар разрезал тьму. Дождь, смахиваемый дворниками вновь и вновь, с той же силой заливал лобовое стекло.

Я сидела на заднем сидении, обняв плюшевого кита, и почти дремала. Отец молча вёл автомобиль по трассе на Кураёси. Из Канто это был путь не близкий, наверное, поэтому отец ехал с такой большой скоростью. Он не объяснял причину спешки, только попросил вести себя хорошо и пообещал дополнительный шарик мятного мороженого с шоколадным сиропом по окончанию поездки.

Отец выбрал Японию, потому что Орден не имел здесь такого влияния, как в Европе, демоны были редкостью, а технический прогресс часто переплетался с вымершими деревнями, позволяя жить одновременно с комфортом и долгое время не попадаться никому на глаза.

Он покинул Орден, стремясь защитить меня от судьбы стать такой же убийцей, как и он. Охотники если и появлялись на пороге нашего с ним дома, то только для консультаций в сложных ситуациях или в бессмысленных попытках образумить моего папу. С незапамятных времён мы были этакой собственностью Ордена из-за наших способностей. Орудием, которое давало надежду для выживания человечества, и мы же были главными целями Геенны.

Мимо то и дело проносились выхваченные светом из темноты дорожные знаки, ограждения, деревья, кусты и кустарники. Очень редко проезжали машины, и те – все фуры. Видно, по ночам ездят одни дальнобойщики.

– Нозоми, – отец, не оборачиваясь, поправил одеяло, в которое я была завёрнута, – не холодно?

– Нет, – я зевнула и уткнулась носом в игрушку.

Машина подпрыгнула на кочке, из-за чего на мгновение ушла влево, однако отец быстро её выровнял.

– Если что-то беспокоит, сразу говори, – коротко посмотрел он на меня.

Красные глаза. Отец совершенно точно сильно нервничает, хотя, кроме них, ничего этого не выдаёт.

Неожиданно под колеса метнулось что-то чёрное. Удар был такой силы, что автомобиль закрутило на мокрой дороге, а лобовое стекло вмиг покрылось трещинами.

Отец несколько секунд смотрел в пустоту, явно не понимая, что произошло и как на это стоит реагировать. Потом опомнился и резко обернулся. Кит выпал из моих рук, но ремень безопасности не дал мне улететь вслед за игрушкой. Отец дотронулся до меня, спросив, всё ли со мной в порядке. Его голос дрожал. Со лба стекала струйка крови – порезало осколком стекла, или он рассёк лицо, ударившись об руль.

– Что это было? – Распахнув глаза, я в ужасе таращилась на лобовое стекло. Дождевая вода вперемешку с чем-то густым и тёмным заполнила разломы.

Паутина чёрной жижи.

– Какое-то животное. Я не успел разглядеть.

– Оно… умерло?

– Не знаю.

Отец отстегнул ремень и открыл дверь. Шум дождя усилился. Капли яростно барабанили по металлу и асфальту.

Справа и слева был лишь сумеречный лес. Ветер то и дело шелестел листьями, и эти звуки напоминали чей-то недобрый шёпот, как в мрачных сказках, где злые феи убеждают детей уйти за ними в глубины чащи, чтобы никогда не вернуться домой.

Отец вышел и, пошатываясь, пошёл к чему-то, лежащему позади машины.

– Пап? – я опустила стекло и выглянула.

– Не выходи! – крикнул отец из-за плеча и склонился над нечто. – Чёрт…

Молния разрезала небо и осветила собой дорогу. На отца в упор смотрел кроваво-красными глазами лев. Два огромных складчатых крыла распахнулись за его спиной. Животное зарычало и медленно встало.

Глаза в темноте светились, как два уголька. Оно открыло пасть и выплюнуло порцию слюны, которая тут же загорелась на мокром асфальте.

Отец сорвал с шеи амулет, который всегда носил, и, пятясь, начал нараспев читать какой-то текст на латыни.

– Папа? Что это такое?! – Я всё же вышла из машины, но, завидев чудовище, от страха уже не могла сдвинуться с места.

Тварь оскалилась и приготовилась к прыжку.

– Нозоми!

Отец оказался на мгновение быстрее и успел прикрыть меня от удара лапы, сунув мне в руки амулет. В тот же миг когти вспороли ему живот. Лев схватил моего папу за горло и с невероятной лёгкостью перекинул через машину. Треск костей, звук разрываемой плоти.

Тварь не пыталась его сожрать. Она его уничтожала…

– Да. Я могу воскресить его, если ты хочешь, – Велиал терпеливо наблюдал за моей реакцией: я сидела, схватившись за голову, борясь с тошнотой и новым приступом ужаса. Чувства обострились настолько, что теперь казалось, что я снова оказалась на той проклятой дороге. – Ты и он снова будете вместе. Разве это не твоё истинное желание?

– Нельзя воскресить мёртвых. – В тенях поломанных лавок мне мерещилось растерзанное тело отца.

– Я уже сказал, мне это под силу.

– И зачем вам такой опасный противник в живых?

Мой отец не будет таким беспомощным, как я.

– Скажем, так уж получилось, что у тебя есть кое-что нужное мне. Я не люблю разбрасываться ресурсами. Поэтому за чудо, такое сложное и в обычной ситуации правда нереальное, тебе придётся дать мне кое-что взамен.

– Душу, – прошептала я, понимая, к чему он клонит.

Король снисходительно кивнул:

– Именно. Люди всё равно не умеют пользоваться энергией, заключённой в ней, так что формально ты ничего не теряешь от этой сделки.

Меня захлестнули воспоминания, и перед глазами поплыло. Отец может вернуться! Единственный, кто может противостоять Геенне едва ли не на равных. Он вернётся и отомстит своему убийце, той твари, чем бы она ни была.

– О, вижу, тебе моё предложение пришлось по вкусу. Аж глазки покраснели.

Я спохватилась и попыталась вернуть себе свой человеческий цвет глаз. Нечего ему знать, что я с трудом могу это контролировать. Тем не менее, неожиданно для себя поняла, что сейчас для Велиала я более интересна как носитель души, которую можно поглотить, нежели объект мщения роду Казадор. Живой мне не выбраться в любом случае, а так… Станиславский, кем бы он ни был, библиотекарем или одним из этих чудовищ, подарил мне возможность не умереть бессмысленно, за что я ему была в некоторой степени благодарна.

– Какие условия? – выпалила я.

– По правилам, так как люди слабее, условия ставишь ты, я же имею полное право торговаться, – король почесал затылок, словно играл деревенского простака. – Предлагаю поступить следующим образом, чтобы ускорить весь процесс: ты отдаёшь мне свою душу, а я воскрешаю твоего отца.

– Я согласна, только… Ай! – стоило мне сказать это, как Велиал схватил мою ладонь и ногтем, словно бритвой, порезал палец, нанеся такую же рану себе, и соединил наши руки, соприкасаясь каплями крови. Ладони окутало тёмное, едва заметное облачко, которое растворилось через мгновение.

– Контракт заключён. Я, Велиал, падший серафим, исполню твоё желание: воскрешу отца в обмен на твою бессмертную душу! – Король просиял, словно только что выиграл джек-пот в несколько миллионов долларов.

Я растерянно разглядывала пальцы. На месте пореза красовалось крошечное чёрное пятно в виде узкой полоски тумана, похожей на кольцо, которое с трудом удавалось рассмотреть в темноте. Но, видимо, из-за демонической примеси в моей крови эта метка выглядела не просто едва заметной грязной кляксой: неосознанно ощущалось, что это – нечто связанное с их, демоническим, миром.

– Отлично, управились так быстро. Мы с тобой большие молодцы, Казадор, – Велиал потёр руки. – Но, если честно, после вынужденной отлучки из миров я очень голоден, и я хочу сейчас перекусить, а то дела совсем не ладятся.

Говоря это, он проворно повалил меня спиной на алтарь, но на этот раз куда аккуратнее, даже, можно сказать, с нежностью, но не как если бы я была его возлюбленной, каких описывают в романах про невест демонов. Это была нежность, с какой обычно изголодавшиеся смотрят на лакомый кусок стейка на тарелке.