Мадам Жозиан, как гласила табличка на одежде библиотекаря, оповестила, что спустится до соседнего кафе за сдобными булочками к обеду и кофе, оставляя Моник наедине с сокровищницей знаний. Пара десятков шкафов, выставленных подряд, словно костяшки исполинских домино, молчаливо приглашали желающих побродить между ними, вдыхая теплый запах старых книг и пыли. Зоэ-Моник направилась к предпоследнему шкафу с нужной ей табличкой, проводя пальцем по корешкам, видавшим лучшую жизнь, в поисках книги.

Девушка вытащила из плотного строя пухлых фолиантов один, пролистывая содержание, когда краем глаза заметила в образовавшемся пустом проеме скользнувшую тень. Попытавшись разглядеть хоть что-нибудь в узкую щель, она не увидела ничего, кроме выкрашенной стены, и, пожав плечами, вернулась к чтению. Перебрав уже около трех экземпляров, не сказавших ничего нового, Моник вздохнула, чувствуя, как по кромке сознания пробирается отчаяние. В этот момент раздался шорох, одна из книг упала с полки с глухим стуком, страницы резко поднялись и медленно вернулись в прежнее положение, стряхнув с себя ворох крохотных частиц пыли. Девушка выглянула из-за шкафа, думая, что вернулась Жозиан, случайно задев торчавшую корочку, но зал был пуст.

- Извините, мадам Жозиан, это вы?

Обуявший девушку страх поднял волоски на коже, вернув книгу, которую она держала, на место, Моник прошла к упавшему фолианту, подняв его. То была фантастическая история неизвестного авторства, как гласила надпись на корешке, о путешествующей между мирами девушке, затерявшейся в одном из них. Не придав этому значения, Зоэ-Моник вернула книгу в свой ряд, и в этот момент услышала чей-то тихий плач.

Мгновенно развернувшись, девушка принялась искать глазами источник пугающих до дрожи звуков, отступая назад от шкафов. Звук повторился, напоминая скорее завывания, полные боли и безнадежности. Нет, нет, только не снова. Три богини решили настигнуть девушку сейчас, что им от нее нужно? Лихорадочно уставший мозг принялся подкидывать варианты, сбежать сейчас или попытаться поговорить с ними, узнать, зачем преследуют ее?

Не успела Зоэ-Моник Гобей выбрать, как заметила, что там, где она стояла прежде, по полу начала разливаться густая бордовая жидкость, безвозвратно портя дощатый пол. Тошнотворный сладковатый запах крови заполнил помещение, девушка зажал рот рукой, борясь с накатывающей тошнотой. Нужно было заставить себя убежать прочь, но она стояла, распахнув глаза, не в силах двинуться с места. Дышать стало совсем невозможно, Моник открыла рот, вязкий запах тут же налип на язык.

Рука, словно дымка, легла на торец шкафа, держась за него, а через миг выплыла женская обнаженная фигура. Мерцающая серебром прозрачная кожа напоминала рыбью чешую, сквозь которую прослеживались белесые жилы, на самом деле являющиеся стеблями неизвестным растений, произрастающие через все тело незнакомки. Молочные листья вытягивались, плотно набиваясь в области лица, груди и живота, формируя их, а плоды с семенами упирались в едва заметные стенки черепной коробки, желая пронзить ее.

Когда стопы женщины коснулись разлитой по полу крови, увязая, по ее телу протянулись тонкие нити алых сосудов. Багряные лепестки прорывались из-под чешуйчатой кожи плеч и шеи, являя собой ужасающее, но одновременно с тем прекрасное зрелище. Плач срывался с губ женщины, будто все происходящие метаморфозы с ее телом, доставляли ей невыносимую боль.

Моник сделала еще несколько осторожных шагов назад, чувствуя, как по лицу катятся слезы, прежде чем незнакомка заметила ее. Оглушающее сипение вырвалось откуда-то из глубины груди несчастной, она протянула руку к Зоэ-Моник, ломаными движениями двигаясь по направлению к ней, несмотря на продолжающие разрастаться цветы. Ноги Моник подкосились, однако девушка удержалась, бросившись к выходу; на пороге она чуть не сбила с ног вернувшуюся с пакетами Жозиан, спросившую что-то в спину, но, не помня себя от страха, высыпала на улицу.

Крупная дрожь била все тело, слезы градом лились из глаз, хотелось закричать, выпустить накопившийся ужас, но вокруг было слишком много людей, потому Моник лишь до крови закусила губу, двигая свой велосипед через толпу. Полученные знания ничего не дали, все надежды оказались пусты и бессмысленны. Почему все это происходит с ней? Как долго тени будут мучить ее, сколько может вытерпеть существо, ведомое лишь призрачной надеждой? Сможет ли Моник когда-нибудь воспринимать появление жутких созданий спокойно, ожидая, когда они сами исчезнут?

Не разбирая пути, девушка пришла в себя только когда услышала крики и ржание лошадей, проезжающего транспорта, оказалось, что она вышла на середину дороги. Подняв голову, внимание Моник привлек темный силуэт у колодца в центре Локронана, земля вокруг которого была усеяна птицами. Множество черных и серых пернатых тел бродили и кружили рядом с парнем, оказавшимся недавним знакомым. Заинтересованная она перебежала дорогу к нему, выкрикивая приветствие.

- Разве ты не должна быть на учебе?

Спросил удивленный Беньямин Де Кольбер, протягивая в ладони крошки для одного из голубей.

- Уроки уже закончились, а что здесь делаешь ты?

Сорока нагло уселась на плечо парню, перебирая когтистыми лапами, но Беньямин только погладил пальцем белый живот птицы.

- Я не из вашего лицея, учусь на дому, но мне нравится посещать отдельные занятия, кажущиеся интересными. Отец прислал меня из Венгрии, выполнить несколько важных поручений, так что мы здесь с матушкой, можно сказать на внеплановых каникулах.

Зоэ-Моник кивнул, приподняла уголок рта в подобии улыбки, думая, что жизнь порой может подкидывать невероятные совпадения.

- Я тоже родилась в Венгрии, но мы переехали с родителями во Францию, чтобы побольше узнать о корнях отца.

Парень кивнул на слова девушки, будто уже знал информацию, отвлекшись на черную ворону, клюнувшую его ботинок.

- Твоя мать кровавая ведьма, так ведь?

- Откуда ты знаешь?

Беньямин Де Кольбер пронзительным взглядом посмотрел на девушку, как бы говоря «а сама как думаешь», на что она рассмеявшись, добавила:

- Точно, в Венгрии мало что утаишь, особенно учитывая славу моей матери.

Какое-то время Моник молча наблюдала за тем, как умело Беньямин обращается с птицами, словно заранее предугадывает их желания и понимает без слов.

- Как ты это делаешь? Ты слышишь всех этих птиц?

Выставив ладонь вперед, на которую тут же слетелись два сизых голубя, парень улыбнулся уголком губ, рассматривая птиц.

- Такова моя способность, доставшаяся от матери. Я слышу их, как слышу тебя. Не правду говорят, что птицы глупые, подверженные лишь инстинктам существа, люди больше подходят под это описание. У каждой птицы свой характер, предпочтения, образ мыслей. Умные и сострадательные, ими не просто манипулировать, но можно приручить, тогда они сами захотят помочь тебе.

- Твой зов может услышать абсолютно любая птица? Даже ворон?

Мгновение парень смотрел в серо-зеленые глаза девушки, но кивнул, поджав тонкие губы.

- А каковы твои способности, Зоэ-Моник?

Моник сомневалась, стоит ли говорить, но что-то в глубине души желало открыться хоть кому-то. Девушка протянула руку к сидящей на колодце птице, чтобы погладить, но та отпрыгнула, поворачивая голову, с любопытством глядя глазами-бусинками.

- Мой дар пугает меня. Он проявляется не так, как должен, и я не знаю почему.

Беньямин хотел было что-то ответить, но раздавшийся с противоположной стороны дороги оклик, перебил его. К ним спешил, с широкой масленой улыбкой на устах, Эмильен Тома, размахивая рукой, с зажатой в ней газетой.

- О, как кстати я тебя встретил, mon oiseau! Зоэ-Моник, верно? Можно тебя на пару слов?

Моник не успела отреагировать, как была утянута под руку мужчиной, как по волшебству, доставшему какие-то бумаги из сумки.

- Ну что, готова подписать договор? Я уже все составил, можешь ознакомиться, хотя в этом и нет особой необходимости, я знаю свое дело, моя дорогая.