Крадучись, девушка вышла из амбара, аккуратно прикрыв за собой дверь, и вздрогнула, когда повернувшись, перед ней из ниоткуда выросла фигура матери. Женщина сузила глаза, пронзительным взглядом одарив дочь.

- Вот ты где, я всюду ищу тебя. Что ты там делала, Зоэ-Моник?

Обычный вопрос, показавшийся зловещим в данной ситуации. Сглотнув, Моник окинула взглядом двор, не зная, как реагировать и жить в мире, где детям предстоит бояться ко всему прочему и собственную мать.

- Я...тоже искала тебя.

Элайн Мелтон-Гобей заинтересованно и немного удивленно посмотрела на дочь, приподнимая левую бровь.

- Я видела, как между деревьев прятался тот сумасшедший старик с обожженным лицом. Отец пошел посмотреть, и его нет уже долго.

Лицо женщины мгновенно лишилось красок, казалось, она не знала куда бежать, чем занять обеспокоенный мозг и руки.

- Хорошо, да, я должна убедиться, что с Эгоном все в порядке. Э-э, не могла бы ты помочь мне?

Моник кивнула, пряча руки за спину, чтобы скрыть дрожь.

- Я, похоже, оставила за амбаром лопату, пожалуйста, принеси ее, на всякий случай.

Девушка похолодела от слов матери, представляя самые ужасные сцены, какие только можно вообразить. Что будет, если отец убил того мужчину? Они закопают тело на территории фермы и забудут об этом, как о страшном сне? Быстрым шагом Элайн двинулась в противоположную сторону, Моник же, выждав мгновение, чтобы собраться с духом, отправилась за лопатой.

Рывком девушка открыла дверь и остолбенела, перед ней оказался небольшой дворик, огороженный все тем же низким кособоким забором, а вокруг костра смеясь и громко переговариваясь, расположилась компания существ.

- Что? Как вы все здесь оказались?!

Увидев девушку, ребята приветливо помахали ей руками, Леони торжественно подняла вверх упаковку сосисок, обнажив в широкой улыбке клыки. Вместо сидений Арлетт и Оливье использовали полусгнившие пеньки, насаживая сосиски на обычные ветки айвы, тогда как Эрве, присев на корточки у огня, томил их до золотистой корочки. Беньямин тоже оказался здесь, в его руках было несколько уже готовых к употреблению сосисок, одну из которых парень тут же протянул Моник, сверля ее таким взглядом, будто перед приготовлением полил еду ядом.

- Мадам Гобей после прослушивания пригласила всех нас в гости, мы не смогли отказаться. Считай, что мы уже соскучились!

- Знала бы ты, какие вкусные сосиски у твоей матери, пальчики оближешь!

Дополнила ответ Оливье Дюбе – Леони, с набитым ртом. Запах жареного мяса достиг Моник, она сглотнула вязкую слюну, понимая, насколько проголодалась. Вот с кем говорила Элайн, и что именно утаивала. Как можно было подозревать собственную матушку в коварном заговоре? Интересно, в порядке ли отец?

- Фу, Леони, прозвучало просто ужасно.

Подруга развела руками, держа в зубах остатки сосиски, на комментарий Арлетт, отчего по дворику прокатился легкий смех. Сердце сжалось в тисках от любви к матушке и всем присутствующим, становящимся близкими. Откусывая кусок ароматной мясной палочки, Зоэ-Моник с трудом смогла проглотить пищу, подступающие слезы перекрыли путь к желудку.

Закусив губу и вертя в руках местами обугленную сосиску на палке, девушка почувствовала, как на плечи легла чья-то кофта. Эрве Дюшарм обнял ее, окутав своим ароматом, который было трудно описать словами, но девушка тонула в нем, словно в густой траве, щекотавшей лицо.

- Спасибо, спасибо вам всем за то, что вы здесь.

Отсалютовав своими палками, ребята улыбались, чувствуя единение. Чета Гобей заглянула на минутку сообщить, что никаких непрошеных гостей обнаружено не было, предложили котелок со свежезаваренным чаем и удалились, чтобы не смущать подростков, позволив им пообщаться наедине.

- А мне вот интересно, кто-нибудь из вас увлекается магией, помимо способностей?

Друзья переглянулись, ожидая, когда прозвучит ответ, однако все молчали. Моник повернула голову, взглянув в глаза Эрве, но тот покачал головой, реакции были искренними, как показалось девушке. Чувствуя тепло тела парня, она ощущала себя счастливой.

- Почему ты спрашиваешь?

- Просто, без особой причины.

Оливье потянулся за новой сосиской, опрокинув свой уже остывший чай на одежду Леони, которая вскочив с места, принялась кричать и ругаться, чем насмешила остальных.

- Боже, моя мать убила бы меня, приди я в таком виде.

Беззлобно прошептала Арлетт Пинар под извинения Оливье Дюбе, помогая подруге большими листами лопуха убрать лишнюю влагу. Хихикнув, Зоэ-Моник встретилась взглядами с Беньямином, молчавшим все время, пока они находились во дворе. Было странным его пребывание здесь, он кажется, всегда держался особняком ото всех, удивительно видеть парня сейчас в компании, впрочем, дискомфорта, похоже, он не испытывал. Карие глаза, в которых отражался огонь от костра, неотрывно следили за Моник, ветер трепал волосы парня и в душе девушки вдруг скользнуло узнавание. Смутное чувство, дежа вю, словно далекий образ силуэтом явился и исчез в сумерках, хотя девушка была уверена, что не сталкивалась с ним в Венгрии ранее. Моник встрепенулась, когда Эрве сжал крепче ее плечо, она улыбнулась парню.

- Моим родителям наплевать, в чем я прихожу, и даже если не приду, они едва ли заметят. Ты же знаешь. Это твоей матери лишь бы контролировать то, как ты одеваешь и учишься.

- Да, но то, что я чувствую, не имеет для нее никакого значения.

Леони выглядела так, будто с течением лет переживания касательно родителей истерлись, словно гладкая галька, которую долгое время перебирали в руках, но не Арлетт, ее лицо выражало отчаяние, но не принятие, непонимание, отчего все так, а не иначе. Оливье начал делиться историями о своих родителях, будучи слишком занятыми, они упустили многое в жизни сына.

Моник хотела что-то сказать, подарить друзьям утешение, но знала, что это не поможет, не излечит их сердца от накопившейся боли. Да и что сказать, когда таких проблем с Элайн и Эгоном у нее не было, напротив, родители были безупречными и она их не заслуживала. Помимо Моник молчали Эрве и Беньямин, девушка гадала почему, в каком лагере находятся они, может, парни просто не хотели раскрывать карты при всех.

- Похоже, нас не представили ранее, но раз уж ты на моей территории, рада буду познакомиться. Я – Зоэ-Моник.

Девушка с улыбкой протянула парню руку, почувствовав, как напрягся рядом Эрве. Беньямин покусывал щеку изнутри, о чем-то размышляя, но пожал пальцы девушки, задержав их в руках чуть дольше положенного.

- Я знаю кто ты, ушедшая в темную ночь. Меня зовут Беньямин. Беньямин Де Кольбер.

Будто это что-то должно было значить, уточнил парень. Блуждая взглядом по ехидной ухмылке, появившейся на губах парня так медленно, как луна затмевает солнце, небрежной щетине, игривых искорках, солнечным зайчикам, прыгающим в глазах, Моник вдруг осознала, кто стоит перед ней.

- Это ты, советчик из тени!

Театрально поклонившись, парень вернулся на место. Поразительно, но Зоэ-Моник только рассмеялась шалости, не держа обиду.

- Ушедшая в темную ночь?

Спросил на ухо Эрве Дюшарм, но Моник снова рассмеялась, вспоминая тот вечер, отделавшись фразой «ничего особенного, нелепая случайность», но краем глаза заметила, каким задумчивым и отстраненным стал парень. Арлетт тоже больше не улыбалась, хотя Оливье делился со всеми ними забавным случаем, произошедшим на последней вечеринке, девушка бросила на подругу странный взгляд, расшифровать который Моник не могла. Уж не решила ли Арлетт, что Зоэ-Моник каким-то образом претендует на Беньямина? Испугавшись, что между ними может произойти разлад, Моник дала себе зарок избегать парня, общаясь по необходимости.

- Слушайте, а никто из вас после той вечеринки, ну когда Анж взорвался, не видел его?

Присутствующие покачали головами, чувствовалось напряженное любопытство.

- Он не ходит в школу, и дом пуст. Родителей у него нет, он, что называется, волк без стаи. Я был пьян, но точно помню, что Флавьен проводил его до дома, а теперь...