Литмир - Электронная Библиотека

– Единственное, что я сделала намеренно, так это напоила тебя. – Теперь уже пришлось оправдываться Батшебе. – Правда, мне самой пришлось выпить куда больше, чем обычно, потому что ты оказался слишком крепким. А напала я на тебя как раз потому, что опьянела, словно сапожник. Однако что верно, то верно. Я действительно считаю, что ты ведешь себя по-идиотски. Позволил вожделению затмить разум. Едва не сказал всем этим Делюси, кто ты на самом деле. Не останови я тебя, ты наверняка бы надулся, одарил всех своим презрительным взглядом и гордо заявил: «Я – лорд Ратборн».

Батшеба передразнила так забавно и в то же время так достоверно, что Бенедикту лишь отчаянным усилием воли удалось сохранить приличествующее случаю мрачное выражение лица.

– Но ведь ты сама назвала себя, – заметил он, – и этим сразу навлекла опасность. Если выяснится, что я вовсе не твой ненормальный брат Дерек, то тебе конец.

Внезапно оказавшись умалишенным родственником красавицы, Бенедикт едва не задохнулся от негодования.

– Мне и так конец, – невозмутимо заключила Батшеба. – Больше того, я обречена с самого рождения.

– В таком случае что же будет с Оливией? Как ты представляешь себе ее будущее?

– Здесь, в Англии, мне никак не удастся обеспечить дочери достойную жизнь, – грустно призналась миссис Уингейт. – Надежды на лучший исход оказались печальным заблуждением. Реальный шанс на достойное существование она сможет получить лишь за границей – там, где имя Батшебы Уингейт окажется пустым звуком.

– Не могу поверить, что ты всерьез собираешься вернуть девочку к тому жалкому существованию, которое сама столько раз оплакивала! – взволнованно воскликнул Бенедикт. Собственный голос отозвался острой болью в висках, и Ратборн невольно зажмурился.

– Все это просто потому, что ты не способен смотреть правде в глаза. Мне же приходится это делать. Сейчас притворяешься, что проживаешь собственную жизнь. На самом же деле эти два дня выпадают из обычного течения. Наверное, они внесли некоторое приятное разнообразие. И все же единственное, что ты сделал, – это на некоторое время убежал от действительности Точно так же, как убегал из дома в детстве. Но ты уже давно не маленький мальчик, а потому, как только вернешься к обычной жизни, неизбежно столкнешься с серьезными последствиями собственного безрассудства. А вернуться придется, Ратборн. Это мне дозволено отряхнуть от ног прах Англии. Тебе же этого не дано.

– Ты тоже этого не сделаешь, – сурово произнес Бенедикт. – Хотя бы потому, что я не позволю.

– Было бы просто замечательно, если бы ты вспомнил, что сейчас уже не средние века, а я не твой вассал.

– Я не позволю тебе оказаться и жертвой.

– Но я не…

– Родись я младшим сыном в семье, то непременно стал бы адвокатом. В этом качестве мне довелось принимать участие во многих судебных заседаниях. Поэтому давно ясно, что к чему. Твой мотив вполне очевиден, девочка. Не уверен, продиктован ли он неверно растолкованным материнским инстинктом или же свойственной всем Делюси тяге к драматическим действам. В любом случае я вовсе не нуждаюсь ни в защите, ни в самопожертвовании. Абсурдна сама идея. Я мужчина, и уже не первой молодости. Во всяком случае, молоко на губах давно обсохло. Мне тридцать семь лет. Скорее повешусь, чем соглашусь прятаться под твоими юбками. – Ратборн едва заметно усмехнулся. – Что следует делать под этими юбками – совсем иная тема, и я буду счастлив обсудить ее при более благоприятных обстоятельствах.

– О чем только ты думаешь? – нервно закричала Батшеба. – Что собираешься делать, если тебя опознают?

– То же самое, что мои уважаемые предки делали при Гастингсе, – невозмутимо ответил лорд Ратборн. – То же самое, что мой брат Алистэр делал при Ватерлоо. Если члены моего семейства на протяжении многих веков способны мужественно смотреть в глаза смерти, то неужели я не смогу выдержать насмешки и порицания?

– Но я не хочу этого, упрямец!

– Знаю, дорогая. Понял в тот самый момент, когда увидел, что ты улизнула вместе с моей одеждой и бумажником. Подобное выражение нежной заботы глубоко меня тронуло, однако теперь тебе придется вернуть вещи.

Дамы гордо и решительно покинули гостиную огромного дома в Трогмортоне. За ними последовали лорд Нортвик и его сын. Старый граф мог выместить гнев лишь на слугах. Однако и те потихоньку испарились. Так что он получил возможность кипеть в полном одиночестве, зато в свое удовольствие и с пользой для здоровья.

Дамы отправились восстанавливать силы в зимний сад, а лорд Нортвик и Питер Делюси принялись оценивать нанесенный ущерб. Он состоял в следующем:

1. Перевернуты два стула.

2. Огромный китайский дракон, которого лорд Нортвик так отчаянно ненавидел, превратился в груду осколков. Их как раз торопливо заметали две испуганные горничные.

3. Джозеф жалко хромал в сторону двери на служебную половину.

Лорд Нортвик отвел сына подальше, чтобы никто не услышал, и распорядился:

– Немедленно отправляйся вслед за ними. За леди и ее… братом.

Питер ошеломленно заморгал.

– Сейчас же, – повторил отец. – Нельзя терять ни минуты.

– Но ведь дед сказал… и ты сам… ты же ей не поверил. Я это понял. У тебя было такое лицо…

– Передумал, – коротко отмел сомнения лорд Нортвик. – Так что перестань тянуть время и займись делом.

– Миссис Уингейт! Подождите, пожалуйста, миссис Уингейт!

Бенедикт и Батшеба недоуменно обернулись.

К ним галопом скакал всадник. Батшеба вскоре узнала его:

– Это же сын лорда Нортвика, Питер Делюси. Интересно, что же последует на сей раз?

Они остановились.

– Отец просил кое-что передать, – с трудом переводя дух, проговорил молодой человек. – Он просит извинить. Сам поехать не мог – неотложные дела. Но он очень хотел бы встретиться с вами завтра утром в гостинице «Королевский герб». Мне поручено проводить вас туда и проследить, чтобы вас устроили со всем возможным комфортом. Отец говорит… – Молодой человек неуверенно перевел взгляд с Батшебы на Бенедикта. – Отец говорит, что верит вам и что мы обязаны оказать посильную помощь.

«Посильная помощь» заключалась в организации комнат в гостинице, а также вполне достойного обеда. И то и другое не только в значительной степени исправило самочувствие Бенедикта, но и существенно улучшило его мнение о членах клана Делюси.

И все же никак не удавалось отделаться от подозрения, что услужливость Питера Делюси – всего лишь повод, чтобы оказаться рядом и пожирать Батшебу жадным взглядом. Молодой человек никак не мог отвести от нее глаз. Вполне естественно, что дважды приглашать его за стол не пришлось.

После обеда молодой Делюси вовсе не спешил покинуть новых знакомых.

Бенедикт решил прозрачно намекнуть.

– К сожалению, мне пора, – произнес он. – Наш экипаж, а вместе с ним и слуга остались в Бате, в гостинице. Необходимо как можно быстрее их забрать. Нелишне также оплатить счет. Видите ли, сестра уехала так поспешно, что в суете и волнении приняла мой бумажник за свой кошелек.

– О, я вполне могу поехать в гостиницу и все уладить, – с готовностью предложил Питер.

– Разумеется, это лишнее! – решительно отрезала Батшеба. – Мы ни за что не позволим себе просить о такой услуге.

– Но вы сделаете мне огромное одолжение, – начал настаивать Питер. – Иначе я просто сойду с ума от скуки. Воскресенье в Трогмортоне – это ужасно. Дед ненавидит ездить в церковь, но считает своим долгом показывать хороший пример, Лучше бы он оставался дома, а показывать пример предоставил дамам. Проповедь неизменно повергает его в самое мрачное настроение. А после службы кто-нибудь непременно останавливает нас возле церкви и начинает жаловаться, требовать помощи и тому подобное. Так что сразу уехать домой не удается. До проповеди дед обычно постится, хотя врач уже миллион раз говорил, что в его возрасте это недопустимо. В результате домой приезжает голодный, как зверь. Понятно, что настроения это не улучшает.

51
{"b":"91854","o":1}