Литмир - Электронная Библиотека

Глава 14

Трогмортон,

воскресенье, 7 октября

Батшеба догадывалась, о чем думал дворецкий.

Фамилия Уингейт наверняка была ему знакома.

Престарелый лорд Мандевилл – хозяин этих владений и глава семейства Делюси – чувствовал себя в состоянии перекинуться несколькими ледяными фразами с графом Фосбери, отцом Джека.

Разумный человек вряд ли стал бы обвинять хороших Делюси в том, что натворили ужасные Делюси. Однако едва речь заходила о любимом сыне, лорд Фосбери оказывался просто не в силах сохранить здравый смысл. Он возлагал на Джека огромные надежды, а тот вместо благодарности безжалостно разбил сердце отца. По его мнению, лорду Мандевиллу следовало предотвратить безумный брак и отправить Батшебу куда-нибудь подальше. Туда, где Джек не смог бы ее разыскать.

Лорд Мандевилл, в свою очередь, полагал, что лорд Фосбери проявил предосудительную слабость и не оказал на собственного сына должного влияния.

В результате отношения между семействами балансировали на градусе полного замерзания.

И все же официальные отношения существовали, а это означало, что дворецкий не имел права отказать даме с фамилией Уингейт… даже если она и появилась верхом, без сопровождения горничной или хотя бы конюха.

Конечно, Батшебе ничего не стоило на ходу придумать какую-нибудь историю о несчастном случае или неприятном происшествии. Однако она понимала, что представители высшего сословия не снисходят до объяснения собственных поступков. А уж тем более не откровенничают со слугами.

Поэтому она просто посмотрела на дворецкого с тем скучающим выражением, которое время от времени появлялось на лице лорда Ратборна. Сама же она научилась этому выражению еще в детстве, у гувернантки. Впрочем, до Ратборна ей было очень далеко – виконт довел мимику до состояния высокого искусства.

Мысль о виконте вызвала приступ сердечной боли. Пришлось безжалостно подавить страдания усилием воли.

– Лорда Мандевилла сейчас нет дома, – сообщил дворецкий.

– В таком случае мне нужен лорд Нортвик, – потребовала Батшеба. Лорд Нортвик был старшим сыном графа.

– Лорда Нортвика сейчас нет дома, – произнес дворецкий с тем же выражением.

– Понятно. Должна ли я перечислить по очереди всех членов семьи и намерены ли вы во время этого длительного процесса держать меня на крыльце?

Дворецкий откровенно смутился, извинился и пригласил войти.

– У меня неотложное дело, – холодно произнесла Батшеба. – Скажите на милость, все ли семейство в церкви или дома все-таки остался кто-нибудь из взрослых, с кем я могу поговорить?

– Сейчас узнаю, есть ли кто-нибудь дома, мадам.

Дворецкий оставил посетительницу в просторном холле и скрылся.

Несколько минут пришлось посвятить прогулке по безупречно чистому мраморному полу. Потом послышались шаги. Батшеба вновь вооружилась тем самым непроницаемым выражением лица, которое позаимствовала у лорда Ратборна.

В холл торопливо вошел молодой человек. Он оказался всего лишь на несколько дюймов выше гостьи и значительно моложе. На вид ему можно было дать чуть больше двадцати лет. Красивый. Хорошо, со вкусом одет, хотя одевался явно в спешке. Наверное, только что встал. Даже не успел причесаться: густые каштановые волосы своевольно торчали во все стороны. Он посмотрел на гостью нестерпимо синими, точно такими же, как у Оливии, глазами.

– Миссис Уингейт? – любезно уточнил он. – Я – Питер Делюси. Видел, как вы ехали верхом. Прошу прощения за то, что заставил ждать. Кибл доложил, что у вас неотложное дело. Надеюсь… – Он так и недоговорил. Вместо этого перевел взгляд на что-то за ее правым плечом.

Она посмотрела туда же. Потом повернулась и посмотрела внимательнее. На стене висел портрет морского офицера в полный рост. Парик точно указывал на время: такой фасон носили в начале прошлого века. Но изображенный на картине человек вполне мог быть ее отцом. А если бы парик оказался черным, то любой сказал бы, что это ее собственный портрет.

– Неужели это прадед Эдмунд? – изумилась Батшеба. – Не может быть! Мне говорили, что все его портреты давным-давно сожжены!

Она обернулась к молодому человеку и встретила озадаченный, недоуменный взгляд.

– Боюсь… – заговорил он.

– Я – Батшеба Уингейт, – перебила гостья.

Удивительно, но при звуке этого имени ни один из почтенных предков не выпал из золоченой рамы. Не рухнул потолок и не провалился пол, стремясь поглотить Вельзевула. Да впрочем, и сам властитель тьмы не попытался утащить мистера Делюси в преисподнюю.

Однако Питер Делюси выглядел так, словно все это только что произошло.

Наконец он обрел достаточно сил, чтобы прервать ошеломленное молчание.

– Боюсь… – начал он снова.

Батшеба нетерпеливо взмахнула рукой.

– Увы, у нас нет времени на семейные воспоминания, – заговорила она. – Моя своевольная дочь убежала вместе с единственным сыном и наследником лорда Атертона. Она впутала юного лорда в безумное приключение, и теперь юные авантюристы намерены разыскать клад Эдмунда Делюси. Дочка свято верит, что сокровища спрятаны у подножия некрополя в Трогмортоне.

– К-клад, – словно завороженный, повторил Питер Делюси. – Некро…

– Я пытаюсь их догнать с вечера пятницы, – нетерпеливо перебила Батшеба, – но хитрецы умудряются просочиться сквозь пальцы. Трогмортон – огромное поместье, а потому очень трудно угадать, каким образом и где именно они сюда проникнут. А уж если проникнут, то наверняка смогут надежно спрятаться.

– Послушайте, – наконец собрался с духом молодой аристократ, – Никак не могу понять. Ваша дочь убежала с сыном Атертона?

– Ему тринадцать, – нетерпеливо пояснила Батшеба. – А Оливии двенадцать. Это совсем не то, что вы подумали. Они всего лишь дети. Постарайтесь вникнуть. Я придумала, как их поймать, но для этого необходима ваша помощь.

В этот самый момент во дворе раздался цокот лошадиных копыт и скрип колес.

Батшеба затаила дыхание. Нет, только не Ратборн. Он еще долго не сможет ее найти. А может быть, и никогда не найдет. Она позаботилась и об этом, и о том, чтобы вызвать устойчивую ненависть к собственной персоне.

Питер Делюси поспешил к двери и прислушался.

– О, все в порядке! – с облегчением воскликнул он. – Семейство вернулось из церкви.

Прошел час.

Бенедикт решительно пообещал сам себе, что едва доберется до Батшебы, тут же, на месте ее задушит.

Последствия бурной ночи никак не способствовали улучшению настроения. Голова представляла собой наковальню, по которой Гефест неутомимо бил огромным молотом, – очевидно, неустанно выковывая молнии для повелителя Зевса.

Кипя от негодования, лорд направился к черному входу.

Конечно, он мог бы подойти к парадному подъезду и объявить, кто он такой… но это лишь в том случае, если бы захотел услышать самые грубые и обидные насмешки и не слишком мягко приземлиться за воротами поместья Трогмортон.

И деньги, и одежду пришлось позаимствовать у Томаса, Костюм сидел далеко не лучшим образом, ведь Томас был ниже и толще. Кроме того, из-за ограниченности в средствах Бенедикту пришлось долго и нудно ехать на плохой лошади. Разумеется, подобная прогулка не облегчила головной боли.

В довершение всех неприятностей безропотного Томаса пришлось оставить в гостинице в качестве залога уплаты по счету. Негодная девчонка об этом даже не подумала.

Пересечь линию ворот Бенедикту помогла удача. Он не знал, какую именно историю выдумает Батшеба и каким именем назовется, а потому прикинулся деревенским простачком и спросил, не появлялась ли здесь его хозяйка. К счастью, в этот день приехала лишь одна посетительница, а потому привратник не стал уточнять, кем именно была эта хозяйка.

Бенедикт твердо намеревался убить изменницу.

Но для этого требовалось сначала до нее добраться.

Возле заднего крыльца лорд Ратборн повторил комедию с изображением деревенского дурня и благополучно проник в дом.

49
{"b":"91854","o":1}