Ну что? Рискнем? А может лучше потренироваться? Не. Все нормально. Я слежу. Эликсиры наготове. Я так уже делала у доктора. Ну что, погнали? Активация!

Бледная девочка начала краснеть и выгибаться.

– Потерпи, милая. Очистка организма – дело такое. Токсины еще от этой дряни. И в сон я не могу тебя погрузить. Можешь захлебнуться в рвотных массах, когда желудок чиститься будет…. Терпи милая, – приговаривала я, слегка подпитывая источник.

Построение плетения из меня вытянуло больше половины. Попробуй, блокируй каждый бактерию. Когда их тут мириады… и на каждую надо выделить энергию. И еще девчонку подпитывать, ибо организм сжигает энергию как пылесос. Зря я так. Можно было постепенно. Восстанавливая иммунную систему девочки. Но тогда мне бы дня три понадобилось с ней рядом сидеть. Полчаса. Полет нормальный. Организм почти избавился от дряни.

– Ну? Вот и все. Теперь мыться. Да и мне тоже надо бы.

– Спасибо, господин, – прошептала мне девочка и уснула.

Дойдя до дома, наказала ее хорошенько отмыть и принести еще одну ванну. После чего тоже помылась и тоже отрубилась.

Чесотка носа. Это кто там крадется?

– Уйди оттуда, окаянная. Два часа как проснулась здоровая – а уже сладу с тобой не стало совсем! Спит господин целитель! Тебя, дуреху, лечил вчарась, лечил. Все силы то потратил, а ты бесстыжая, отдохнуть не даешь! Вот я сейчас тебя метлой-то…

Какое добренькое утречко!

– Ну, здравствуй, хозяюшка, поприветствовала я женщину в возрасте. Зовите внучку, посмотрю ее еще.

– Ох! Дык эта… я ж выгнала ее. Озорная какая – сладу нет. Два часа как проснулась, курей напугала, телочку выпустила, бабку Руху с ног сбила – та в подоле запуталась. Ведра с водой уронила, муку просыпала! – вдохновенно перечисляла мне бабка утренние приключения маленькой хулиганки.

– Да ладно вам, ребенок все же. Где она?

– Да кто ж таперича знает. В огороде небось пакостит. Вот отправлю ее с ближайшим же обозом к отцу с матерью! Не уследить же мне за ней!

Вышла во двор, поймала Марьку за косу. Ну, дык ускорением надо владеть, чтоб удрать от меня.

– Иди сюда. Садись. Не дергайся, а то верну все, как было, – пригрозила я побледневшей девчонке.

– Не надо, дяденька лекарь. Я больше не буду.

– Почему хулиганишь? Для этого тебя лечил? Бабке с дедом кто помогать будет? Ты-то здоровая, а они? Выхаживали тебя столько времени, а сами старенькие, тяжело им. А ты им как платишь? Еще больше тяжести да боли несешь? Зачем я тебя лечил? Вот узнаю, что плохо ведешь себя или хулиганишь – все враз верну, как было. Ясно?

– Ясно дяденька. Не буду больше. Правду говорю, – тихо пообещала хулиганка. Я провела диагностику и осталась довольна. Все хорошо. Последствий нет. Организм молодой – справится теперь сам, если что.

Позавтракав, мы поехали дальше, сказав, что через дней пять приедем обратно. Больше в деревни заезжать не стали. Побывали в замке графском. Точнее в развалинах… ну развалины они и есть развалины. Посетили несколько заброшенных баронских имений и особняков. Везде запустение, старость и тлен. А нам надо на болото. На второй день нам встретились шербы.

– Стойте! Крикнула я ребятам. Впереди нас стояли две шербы в боевой ипостаси.

– Приветствую Вас. Мы с миром пришли. Хочу посмотреть на болото. Можно ли что-то с ним сделать. Есть ли среди вас шерба по имени Шармель? – шербы приняли обычный вид больших черных кошек и переглянулись. Рыкнули и легли на землю, перегородив нам дорогу. И чего делать?

– Это типа вы нас дальше не пустите, что ли? И не претворяйтесь кошками! Я знаю, что вы можете говорить образами! – на что кошки фыркнули и отвернулись. Вот ведь, зарразы. Ладно. Пока можно пообедать.

Через полчаса я с ужасом наблюдала, как на меня несется здоровенная, размером с хорошего такого пони Шармель. С сияющими глазами и радостной мордой.

– Шармелька! Малышка, ты ведь помнишь, что я всего лишь хрупкая человеческая девушка. И если ты на меня прыгнешь – то можешь сломать. Ага? – сообщила я своей хорошей знакомой, уклоняясь с траектории ее поистине гигантских прыжков. Она остановилась, обиженно глядя на меня. Я краем глаза отметила ошарашенные лица друзей и оборотней. А две предыдущие кошки ушли в лес.

– Ну, иди сюда уже, хулиганка! – позвала я подругу, – Ну вот, другое дело! – похвалила я ее, почесывая за ушком и зарывая ладони в мягкую шерстку, – Как ты тут, моя девочка? Не обижает тебя никто? Я так скучала по тебе, пушистик мой славный!

Шармелька включила свой дизельный моторчик урчания и несколько минут мы сидели пушистились и вибрировали. Мммррррр….

– Как твоя мама, Шер? – Шебра передала мне образ большой кошки, вылизывающей двух котят – братишек. Почему мальчики – так отношение к ним Шер было таким.

– Ух ты! У тебя появились два братика?! Поздравляю, моя хорошая! Шармель, нам надо до болота дойти. Проводишь?

– Мрряу, – согласно сообщила кошка и рванула вперед.

***

К вечеру мы добрались до болот и заночевали в моей знакомой пещере. Там же была и мама Шармель с малышами. Мама-кошка делала вид, что нас тут нет, и пыталась не обращаться внимания, лишь иногда бросая тревожные взгляды на нашу компанию. Получив от меня приличный бутерброд с паштетом, мама-кошка лизнула меня в лицо и улеглась в дальнем конце огромной пещеры.

– Ох, Лана, сколько же еще у тебя секретов и тайн? Уму не постижимо, ручные шербы! Кому сказать… да никто ни в жизнь не поверит!

– Я тебе больше скажу, Вербен. Они не ручные. Они – разумные. Общаться могут образами. Посылают ментальные импульсы через зрительные нервы прямо в мозг.

– Мда… Кхе, – крякнул Норк.

– Все. Спать. Завтра утром, как выспимся, выходим. Здесь не далеко.

– И все таки, не зря тебя прозвали капитаном Шербой… Как чуяли, а оно вон как вышло, – уже засыпая, пробормотал Дирек.

Утром мы были у болот.

– Ланс, ты опять на четыре часа? – спросил Рандом.

– Не знаю, я не контролирую время в том состоянии. Надо посмотреть, что не так с этим болотом. Шармель, присмотри за ребятами, хорошо? – попросила я шербу. Она согласно боднула меня широким лбом. Какая же ласковая она у меня!

Отсюда начинался мой путь на Элиа. Теперь я снова сюда вернулась. Надо же… Что ж, приступим. Я же обещала, а своими словами я не привыкла разбрасываться.

Погружение в себя. Осознание себя. Осознание окружающего пространства. Смрад, грязь, боль и стоны земли. Надо, хоть и страшно. Слияние. Я умираю. Медленно и больно. Я ненавижу все сущее. Отмершие ткани, трупный яд. Гнилая грязная энергия. Я хочу уничтожить больное место, чтобы зараза не распространялась дальше, но сил нет. Нет энергии, жизненная энергия уходит в мертвое, питает его и оно разрастается. Не хочу туда. Черные змеи, выпивающие жизнь, они идут туда… в самый центр болота… здесь все мертвое. Здесь черные жгуты-змеи как обожравшиеся паразиты толстые и лоснящиеся… еще больше. Нырнуть в боль, ненависть, безумие. Еще глубже… оно почти рядом… куда уходят хвосты черных лент паразитов? Куда? Еще глубже…. Здесь просто ничто… пустота, безразличие. Холодное равнодушие ко всему. Еще глубже… там что-то есть, но не пробиться. Черные ленты змей. Мерзость, какая мерзость! Что за ними? Не видно… осторожное прикосновение в попытке раздвинуть черные жгуты. Там что-то сверкнуло? Еще… еще немного… тьма накрыла меня.

– Ты, дай мне крови! – кто-то негромко рыкнул рядом. Послышались глотки, – Теперь ты, – и снова глотки, – Достаточно.

Меня накрыла легкая приятная вибрация, накатывающая волнами золотистой энергии. Вот очередной гребень выносит меня под яростный свет, который безжалостно врывается сквозь закрытые веки. Я поморщилась от рези в глазах. Что-то происходит.

– Тише, детка, тише. Сейчас все уберем, – отдаленно знакомый голос не врет. Через мгновение глаза больше не болят. Пытаюсь их открыть. Получилось.

– Кардэйл? – прохрипела я.

– Пей, – дал мне воды вампир.