Так, пережитое сексуальное насилие может привести к появлению субличностей в образе объектов, в разной степени связанных с насилием, чье функционирование с большей долей вероятности вызовет попытки нападать на свое тело в моменты переключений от одной субличности к другой.

И это вряд ли можно рассматривать как праязык или символ надежды на спасение, это больше похоже на следствие, материальное подтверждение разворачивающейся ссоры между фрагментами одного Эго, как между соседями в коммунальной квартире. И вероятно, в этом случае может оказаться слишком опасным работать с клиентом как с классическим суицидентом, не принимая во внимание возможную множественность. Это коллектив и работа должна следовать законам не индивидуальной, а групповой терапии.

Вряд ли можно воспринимать такого пациента как единого. Присмотревшись повнимательнее, я стала замечать, что кроме этой девушки, фактически являющейся моей пациенткой, на сессии могут появляться и другие субличности, включая упомянутого уже мужчину. И они понятия не имеют о том, что происходило до их появления, не могут продолжить начатую мысль или пытаются выкрутиться, создавая впечатление осведомленности уходом от темы разговора. В этой ситуации я долго не могла понять, как работать с такой пациенткой, как вообще воспринимать ее до тех пор, пока не приняла для себя ее множественность, то, что диссоциация зашла так далеко, а осколки самости настолько разлетелись. А еще то, что субличности лишь выглядят разными, а на самом деле это лишь грани души, различные, но составляющие единое целое. Описать подробно всю работу с такой необычной структурой не просто.

К тому же стоит учесть, что большая часть людей, наносящих себе повреждения, имеют опыт жестокого обращения, страшный опыт, который вполне мог расколоть Эго до его основания, образовав кучу не-Я, так как анамнез множественности определяется в том числе и крайне жестокой ранней детской травмой. Если опустить этот факт, есть вероятность, что акты самоповреждения в исполнении одной субличности не прекратятся до тех пор, пока ее существование не будет узнано и признано, пока диссоциированной структуре не удастся начать процесс интеграции. А задача терапевта – лишь помогать этой интеграции.

Е.П. Вейцман, детский психоаналитический психотерапевт, член ESTD (Европейское Общество Травмы и Диссоциации)

Я прошла через невероятно сложную многолетнюю борьбу в попытках понять и принять себя, излечиться от прошлого. К счастью, на этом тернистом пути мне удалось встретить любящих людей с открытыми сердцами, которые рядом, несмотря на все брошенные мной вызовы, которые заставили их иначе взглянуть и на смысл жизни, и на саму жизнь. Хотя ДРИ изолирует от общества, отгораживает стеной молчания и страха, в сердцах таких людей теплится надежда на понимание и вера в исцеление.

Прежде всего, я хотела бы отдать дань благодарности моей жене Трейси, с которой мы плечом к плечу преодолеваем все сложности, связанные с ДРИ. Она потрясающе многогранный человек: моя любовь, мой партнер, мой друг, моя поддержка и мой бессменный приятель по играм.

Также я хочу горячо поблагодарить Пэм Бэджер, моего терапевта, ведь, без ложных преувеличений, она спасла мне жизнь. В то время когда из чувств во мне преобладали лишь страх и стыд, Пэм смогла указать мне точки роста и подарить инструменты для выздоровления. Это великолепный гид, открывший для меня дорогу сквозь тернии, научивший видеть цветы, растущие на колючих ветвях. Я бесконечно благодарна за ваш профессионализм, поддержку, желание работать со столь сложной проблемой, и вашу нескончаемую силу в борьбе с теми, кто пытается дискредитировать людей с ДРИ.

Эта книга не была бы написана без поддержки друзей: Джоэнн Одэнтал, Южэни Ньютон, Митча Блока, Джерри Лоуэлла, Марси Сейджел и Бэкку и Эми (моих падчериц), ставших для меня семьей и подававших руку помощи даже в сложные моменты моих невообразимых выходок, обусловленных ДРИ.

Особую, трепетную признательность я испытываю к людям, помогающим мне в принятии моего тела. Из-за пережитого насилия долгое время оно воспринималось просто как объект, который я и другие мои «я» вынуждены переносить с места на место. В результате долгих поисков нам все-таки удалось найти несколько человек, компетентных в проблемах ДРИ, связанных с телесностью. Это Кэрэл Осборн Щитс, наш массажист, позволивший осознать, что мы с рождения имеем право жить в этом теле, а также Диана Панара, прикладывающая титанические усилия для восстановления нашего организма и терпеливо отвечающая на все вопросы, а к малышам относящаяся с добротой и юмором.

И наконец, спасибо моей родной семье – Сью, Бобу, Пэт, Биллу и Кейти. Несмотря на то что я постоянно держу этих замечательных людей в напряжении, они всегда оказывают мне безоговорочную поддержку, и это большая ценность для меня.

А людям, живущим с ДРИ, хочется сказать: худшее позади! Невозможно передать мое восхищение теми способами, которые каждый из вас придумал, чтобы выжить и придать смысл тем невообразимым вещам, которые случились с вами. И даже если вы считаете себя сумасшедшими и одинокими (ну, настолько одинокими, насколько это возможно, когда у тебя внутри столько малышей и взрослых, разговаривающих с тобой о жизни), знайте: у вас есть поддержка! То, с каким мужеством вы выбираете жить вместо того, чтобы сдаться, делает и мою жизнь лучше. Не идеальной, но лучше.

Среди многих людей, оказывавших помощь и поддержку на протяжении всего времени, пока писалась эта книга, некоторые заслуживают особой благодарности. Прежде всего, я благодарю свою семью за их бесконечную поддержку и интерес. Элисон Шафф помогла придумать заголовок для этой книги, за что я (и, возможно, все остальные, кто держит эту книгу) очень признательна – заголовок был очень скучным до этого. Также, я хочу сказать спасибо своей жене и любви всей моей жизни, Кэрен и др., за то, что она такая честная, проницательная, веселая, открытая, любящая и просто потрясающая. Каждый день с тобой – это лучший подарок, который только можно представить.

В этой книге много голосов. Информационный текст, написанный обычным шрифтом, – это плод нашей общей деятельности. В его основе лежат многие годы клинической практики, поиска, чтения и персонального опыта в отношении диссоциативного расстройства идентичности.

Уникальность книги, которую вы сейчас читаете, заключается в том, что Кэрен может говорить как от лица терапевта, чьим основным профилем деятельности является ДРИ, так и от лица человека, прекрасно уживающегося с этим диагнозом. В процессе прочтения вы сможете узнать, каково это, жить с такой структурой личности, причем не только через голос Кэрен, но и через голоса ее эго-состояний, которых она называет «малыши». Вставки, написанные Кэрен и «малышами», будут выделены курсивом. Авторы этих вставок (если не указано другое) являются субличностями Кэрен, это Розали и все «малыши». Розали говорит лучше остальных, а еще она умеет писать.

Поскольку мы хотим, чтобы все было понятно, мы будем писать от лица всех нас, находящихся внутри. Часто, когда мы пишем или рисуем, мы подписываем нашу работу как Розали и др. Мы – Королева Пера! Мы те, кто больше всего переживает о внутреннем мире Кэрен. Мы известны также как мудрейшие, и иногда люди называют нас зазнайками.

Люди с диссоциативным расстройством идентичности называют себя «мы», так как их личность состоит из множества фрагментов. Во вставках, написанных Розали и др., вы всегда увидите «мы». Это единственное слово, которое точно описывает внутренний мир Кэрен, наполненный разными субличностями. Элементы, написанные самой Кэрен, будут представлены с позиции «Я», т. е. от лица «взрослой».