– Сенджу-сама как раз им занимается. Старик в плохом состоянии. Кажется, его пытали. Но прогноз хороший.

– Че еще ожидать от ублюдков из Страны Железа? Кажись, я их переиграла, когда притащила сюда настолько крутого ирьенина.

Я дернулась, чтобы подняться, но парень меня остановил.

– Только с разрешения Цунаде-самы. Я сейчас ее позову, – строго выговорил этот домашний тиран. И почему у меня нет желания с ним спорить? Сдалась, короче.

– Ты идиотка! – зло выговорила мне наставница, зайдя в комнату чуть позже.

– Да ладно, я же победила. Че не так?

– Ты что со своим организмом сотворила, бестолочь? Что, специально это устроила, чтобы и дальше не расти?

– Эээ… – тут я зависла. – То есть дело не в дуэли?

– За дуэль ты у меня отдельно отхватишь! Сейчас получай за то, что я при диагностике увидела! Я тоже хороша, взяла ученицу и полную проверку организма ей не устроила. Ты хоть над чем-нибудь, кроме тренировок, задумывалась? Гормональный фон свой оценивала? Специально это с собой сделала, чтобы не расти?

– Мне как-то стремно в гормоны вмешиваться, – призналась я. – Одна ошибка и получится слюнявая дебилка с переизбытком гормона удовольствия. Не-не-не, наставница, я слишком трусиха, чтобы в это влезать. Стимулировать органы на выработку нужных веществ я смогу, но биджу в зад такую стимуляцию.

– Мы поменяем программу твоих тренировок, уменьшив физические нагрузки, – объявила она. – Сильно уменьшив. Тебе что, не приходило в голову, что пока организм тратит ресурсы на укрепление мускулатуры, на рост и развитие их серьезно не хватает? Как ты вообще хотя бы до нынешних размеров выросла, если тренируешься… со скольки? С пяти лет?

– С трех, знаешь ли. И я тогда не столько тренировалась, сколько мудацкий рис выращивала.

– Бедняжка, – и опять она туда же. Че всем меня так по голове гладить приспичило в последнее время? Хотя так-то приятна забота. Я б хотела, чтобы у меня такая вот мамка была. Не в том смысле, что алкоголичка и игроманка, конечно.

– Я запрещаю тебе в ближайший месяц вообще тренироваться. Только медитации и работа над Бьякуго. Снизь нагрузки, восстановись.

Не уверена, что тут она прям кромешно права. Я совсем на износ не работала, иначе загнала бы себя, не достигнув никаких результатов. Но че бы и не отдохнуть немного?

– Ладно-ладно, я не фанатичка, знаешь ли. Давай по делу. Как там безногий? Совсем плох?

– Был бы плох, если бы попал в руки обычных ирьенинов, а не меня. Очень истощен, но умирать не собирается.

– Наставница, ты просто супер! – отбросив предостережения, я возбужденно вскочила с койки. Всё у меня норм, регенерация же работает. – Какие фуин-наколки он умеет делать? Сможет мне поврежденные восстановить? А магнитные, которые я придумала, сумеет? Можешь ноги ему приделать, чтобы лучше работал? Давай у мертвого мудилы отрежем и ему прилюбим!

– Ты серьезно? Ты ведь разбираешься в медицине. Знаешь, что организм очень неохотно принимает чужие органы, а части тела и подавно. Знаешь, что для трансплантации донорский материал обязан быть свежим? А ноги это же не глаз и не почка… ты надо мной издеваешься, нахалка мелкая!

– Так, подшучиваю. Настроение хорошее, знаешь ли. Сделаем ему инвалидную коляску или анатомические протезы, если найдем специалиста. Он в состоянии со мной переговорить? Ты, я так поняла, больше здоровьем его интересовалась, чем что-то по моим вопросам узнавала.

– Даже имя спросить не успела. Я бы тебе не советовала ходить. Ладно! Не беги только, иди нормальным шагом!

Хотела сказать, что я не дура, чтобы свежие, хоть и неплохо залеченные раны бередить, а Фумито подхватил меня на руки и понёс. Дурачок. Я бы и сама прекрасно дошла. Но какая девушка не хочет, чтобы ее носили на руках?

Как оказалось, я очнулась отнюдь не в гостиничном номере. Цунаде тут не стала мелочиться и арендовала домик, очень близкий к тем двум, что наши снимают на восточном побережье Мороза. Удобно это. Моему трофею тут выделили отдельную комнату, через дверь от той, где я в себя приходила. Так что парень у меня позёр. Три шага я бы в любом состоянии прошла.

Кольщик лежит на кровати и тупо пялится в потолок. Глаза открыты, не спит, но какой-то он, как обдолбанный, полнейшая апатия. Присмотрелась к внешности. Предо мной все еще паршиво выглядящий дед, очень худой и бледный, лицо изрезано глубокими морщинами, на голове остались жалкие три седые волосинки. Точно тот самый мастер мудацких блокирующих иероглифов или меня таки налюбили?

– Эй, старый, глянь сюда, – позвала я, когда Фумито поставил меня на ноги, дав некоторую степень свободы. Ноль видимой реакции, не считая того, что щека дернулась. Услышал. Но не хочет подавать вида, ублюдок.

– Я сказала – глянь сюда. Чтобы ты не сдох, мне брюхо вспороли. Кончай меня игнорить, люби тебя биджу. Точно, биджу! А где братец Би? Чет мы с ним не попрощались, – повернулась я к Цунаде.

– Киллер Би ушел к себе в страну Молний, доложить райкаге о том, что видел, – пояснила женщина.

– Что, и рэпчик о моей крутой победе не написал?

– Написал, я немного запомнил.

Вонзился клинок, живот кровит,Но поднялась Оками – не падает, стоит!Раны? Плевать, я волчица в ночи,Доспехи твои не спасут, не кричи!

Мда, у моего парня множество достоинств, но читать рэп – не его тема. Нет чуть безумной экспрессии, как у Би-самы. Вот я бы смогла, наверное. Просто не хочу.

– Старый, мы не отстанем. За тобой должок. Красавчик, покажи ему свои татухи.

Фумито у меня весь расписной по всему телу. Так-то мне нравится эстетика татуировок, но не в том случае, когда это мудацкие блокирующие иероглифы и попытка их отменить. Стянул с себя рубашку, повернулся к деду так, чтобы было видно.

– Вы… вы дети-шиноби. Ты мальчик, которого я посчитал Узумаки? – узнала я этот голос. Не обманули самурайские ублюдки. Их налюбка была в том, что отдали недееспособную развалину, но человек тот самый.

– Я не Узумаки! Я Умино! – привычно возразил юноша.

– Очень жаль, я давал им присягу, – вздохнул старик.

– Кого ты слушаешь, старый, на волосы его посмотри! И потом на мои, когда отрастут. Перед тобой Оками, королева Узушио. Где там завалялся мой протектор с камоном Водоворота?

Это выражение офигевания на сморщенном от старости лице бесценно. А когда мы его на мой остров притащим, престарелого еще чего гляди удар хватит.

4.30

– Узушио никогда не правили короли, – кольщика чуть отпустило и он сумел мне возразить.

– А я теперь правлю. Удаленно. Эта ваша невидимая смерть – непростая штука, знаешь ли. Но у меня есть техника, чтобы ее отпугивать. Ты, старый, сможешь ее повторить в виде татуировки? Не подумай, что я тут тебя налюбливаю. Вот, мой трофей с Узушио, – я распечатала светящийся “проклятый” танто и показала его татуировщику. И, позволив десяток секунд полюбоваться, вернула обратно.

– Этого никчемного старика называли Умитани Хирото. Этот Хирото последний в своей семье. Умитани – верные вассалы Узумаки, – осторожный взгляд в нашу с Фумито сторону.

– Я Умино, – упрямо упрямо повторил парень, понявший намёк.

– Но его мамка урожденная Узумаки. И еще одна такая же у нас есть, только помоложе, но характер такой же тяжелый, – похвалилась я.

Любить мне старого хрена не за что, но он потенциально полезнейший актив. Поэтому сцеплю зубы и буду милостивой королевой, которая заботится о своих подданных. Тем более, он реально в моей юрисдикции, раз происходит с моего острова.

– И вы, госпожа? – поняла, что не могу вспомнить, какой у меня были длины волосы в тот момент, когда делали блокирующие наколки. Там был суд, потом мы долго сидели в камере. В общем с темной головой дед меня тогда наверняка запомнил.

– Я Оками, королева Узушио, разрушительница городов и убийца самураев. Мне не нужна фамилия, – гордо вскинула я подбородок. Строить планы по официальному возвращению в семью Умино мне пока что сильно рановато. – Но про меня говорят, что я реинкарнация Узумаки Мито, знаешь ли.