– Да так, дело не стоит твоего внимания, уж поверь мне, – Зак всем своим видом демонстрировал неподдельную уверенность. Да, по человеку столь высокого полета, как Давеччи, сложно было угадать, что у него сейчас на уме. Настолько талантливо он скрывал свои истинные эмоции.
– Видишь ли, после того, как ты вчера оставил ее у дверей нашего отдела, она решила попытать счастья у меня и рассказала, что ей угрожает некий Герборд Даркницкий.
– Дорзд, тебе что ли больше всех надо? – Зак в мгновение переменился в лице, которое на этот раз выражало не что иное, как пренебрежение Харлайлом. – У тебя же сегодня последний день в участке, так просто передай все свои дела и забудь о том, что здесь происходит. Это уже не твое дело.
Зак затушил недокуренную сигарету и оставил ее в пепельнице. Он наглядно показал, что лучше уйдет из курилки, не докурив, чем продолжит с Харлайлом этот неприятный для него разговор. Только дурак после произошедшего мог продолжить искать встреч с человеком, который всем своим видом дал понять, чтобы его оставили в покое. И к счастью, Харлайл дураком не был. Оставшийся рабочий день Зак даже сам старался не попадаться на глаза Харлайлу, и это его поведение лишь убедило Дорзда в том, что Давеччи играет нечестную игру.
– Осталось только служебное удостоверение, – неуверенно пролепетала Салика Кудир. Она принимала у Харлайла закрепленное за ним имущество: он уже успел сдать табельное оружие, личный жетон и обходный лист в свой последний день на этой службе. Да-да, именно последний, черт его подери, а вовсе не крайний. Он проработал здесь без малого двенадцать лет, и из-за своенравного характера ему мало с кем удалось сдружиться, да и удалось ли вообще – большой вопрос.
– Похоже, я где-то его оставил, – Харлайл задумчиво шлепал себя по рубашке и по брюкам, пытаясь нащупать затерянное удостоверение. Лицо девушки принимало все более тревожный вид. В первый раз она выполняет такое маленькое, но очень ответственное поручение, и надо же, что-то пошло не так. – Мне кажется, оно осталось у моей мамы, я вчера к ней заезжал с ночевкой. Давай договоримся так, я занесу его завтра, оставлю на контрольно-пропускном пункте на твое имя, и тебе его передадут.
– А так можно? – замялась девушка в растерянности. Ей совсем не хотелось обращаться к начальству за консультацией в отношении такой незаурядной задачи. Этот испытательный срок был для нее очень важен, а выставить себя глупой перед боссом ей совсем не хотелось.
– Конечно, – махнул рукой Харлайл, стараясь вести себя дружелюбно и как можно более непринужденно, – у нас каждый второй при увольнении что-нибудь да забывает. Ну, кроме разве что – оружия.
– Ну ладно, – безропотно ответила Салика, доверившись обаятельному Дорзду. А ему эта юная девушка сыграла только на руку.
На следующий день Дорзд, конечно же, не явился на место КПП. Взяв с собой служебное удостоверение, он отправился в интернат. «Трифолиум» находился довольно далеко, если быть точным, то в двух часах от бывшего места работы Дорзда. Он выехал рано, около семи часов утра, чтобы добраться до места к началу работы администрации интерната. Путь пролегал через живописный лес с высокими деревьями, порой их кроны были настолько густы, что еле пропускали солнечные лучи. Харлайл уже почти подъехал к интернату, как на выезде из леса заметил стоявший без движения черный автомобиль, который явно нуждался в обслуживании. Водитель, человек среднего роста в шляпе и потасканном костюме, стоял рядом с капотом и нервно переминался с ноги на ногу. Харлайл объехал незнакомца, поскольку посчитал, что если бы этому человеку требовалась помощь, то он бы проголосовал. Глянув на карту, стало понятно, что ехать оставалось около пяти минут. В это время в кабинете директора интерната, Меланпур Джифс, проходила репетиция. Сегодня к обеду «Трифолиум» должен был посетить один известный меценат. Его визит сулил щедрое пожертвование, нужно было только правильно поставить запрос. Этим и занимались директор вместе с заместителем:
– Давай, дорогой, начинай, – повелительным тоном отозвалась директор Меланпур Джифс.
– Да погоди ты, мне нужно сначала текст зачитать! – капризно ответил ей молодой юноша по имени Нэм, который был ее заместителем.
– Да не надо ничего читать, говори, как помнишь! – не унималась властная директриса.
– Я вот думаю, куда мне положить руку – на галстук или лучше убрать ее за спину, – молодой человек сильно тревожился за свой внешний вид, возможно, даже больше, чем за речь, которую ему предстояло зачитать перед долгожданным гостем.
– Да это все неважно, ты на меня смотри и повторяй: «состояние третьего этажа нашего интерната это больное место для всех ее постояльцев».
– Все, все! Я все прекрасно помню! – Нэм раздраженно перебил директора Меланпур. – Состояние третьего этажа нашей школы… А тут короткую или длинную паузу лучше выдерживать?
– Любую, Нэм, любую! – Меланпур Джифс уже явно выходила из себя. Этот меценат с набитым кошельком должен был приехать с минуты на минуту. А весь этот сценарий они с Нэмом репетировали специально для него уже не первый раз. – Ты можешь это все сказать с выражением, в одном тоне и с мимикой твоего лица, как ты это умеешь делать. Ну это просто постное дерьмо какое-то, давай, по-новой.
– Кто написал этот дурацкий текст! – с обидой в голосе произнес Нэм. Он предлагал свои наброски речи, но директор Меланпур и слышать ничего не хотела, ведь у нее опыта общения с высокопоставленными лицами будет побольше, чем у этого юнца.
– Верхний этаж нашего здания крайне нуждается в реконструкции. И эту программу мы создавали для того, чтобы сделать жизнь наших пациентов и докторов лучше…
– С самого начала, Нэм, – перебила его Меланпур Джифс, закатив глаза, явно давая понять, что этот концерт ей уже порядком надоел. – Нету жизни! Ты говоришь о программе, оживи себя и оживи…
– Ну все, все! – Нэм перешел на истерический крик. Его сильно злило, что Меланпур Джифс критикует его ораторские способности.
– Давай, Нэм, не выделывайся!
– Процветание нашего интерната это главная задача, которую ставит перед собой руководство, – Нэм внезапно причмокнул губами.
– Ну что ты сказал отличную фразу и начала чмякать-фякать! Откуда у тебя эта ужасная привычка! – вскипела Меланпур Джифс, которая ненавидела раздражающие звуки.
– Да я забылся, вот и все. Текст немного по-дебильному написан, я задумался над тем, как было бы лучше его переделать, – оправдывался Нэм.
– Текст уже никто переписывать ради тебя одного не станет! У тебя лицо скучное, тебе денег никто не даст!
– Мы должны обеспечить «Трифолиум» всем необходимым, для чего требуется приток инвестиций в виде, – Нэм замялся и нахмурил брови. – Ну вот, как можно было такое придумать: приток инвестиций в виде денег!
– Нэм, ты не рассуждай, просто говори. Потом посмотришь, что получится. Нет, ну меня просто поражает, откуда ты такой умный, – с сарказмом заметила директор Меланпур, – ты читай то, что тебе дали и с выражением!
– Полученные средства пойдут на благо не только нынешним пациентам, но и будущим постояльцам «Трифолиума», – с выражением зачитал Нэм.
– Все хорошо, только рот у тебя злой, зубы скалишь, – в очередной раз нашла к чему придраться Меланпур Джифс. Она всплеснула руками и отошла к панорамному окну, выходящему на прекрасный сад и зону парковки. В один момент она прищурилась, разглядывая, что за неизвестный автомобиль припарковался рядом со школой. На автомобиль мецената это ведро, как она про себя подумала, мало походило. Хотя она и понятия не имела, на чем обыкновенно ездит благотворитель, которого она сегодня ожидала.
– Сходи узнай, какого лешего это к нам занесло, – властно приказала Меланпур Джифс Нэму, не сводя глаз с загадочного гостя. Это необычное происшествие очень взволновало директора. Никто так просто в интернат раньше не приезжал, а если гости и были, то только заранее согласованные. Но этот неизвестный уже второй незваный посетитель за сегодня, но о первом она даже не знала. Меланпур Джифс увидела, как манерно Нэм встретил незнакомца, а сама подбежала к зеркалу, дабы сверить свою презентабельность. При виде красивых мужчин Меланпур Джифс в свои пятьдесят пять лет должна была быть на высоте, а вот перед оборванцами она никогда не спешила приводить себя в порядок. Спустя какое-то время дверь в ее кабинет отворилась, и в него вошел высокий, весьма жгучего вида мужчина в белой рубашке.
