Но я задыхалась. Боль была сильной. Вместо того, чтобы снова шлепнуть меня, Мэнсон протянул руку, всё ещё горячую от ударов, и провел пальцами по моей щеке, стирая слезы.

— Ты в порядке, Джесс? — спросил он.

Я всхлипнула, прежде чем взять себя в руки.

— Я в порядке… я… блять… мне нужно… я хочу…

— Ты была достаточно наказана. — Его лицо было так близко, и сам он был нежен, очень нежен, касаясь меня губами. — Заслуживаешь ли ты теперь кончить? Хм? Думаешь, ты заслуживаешь этого?

Если бы он спросил меня раньше, я бы закричала, что да! Конечно, я заслужила! Я заслужила, я хотела, я нуждалась! Но теперь…

— Только если ты считаешь, что я заслужила, — прошептала я. — Я… твоя рабыня, верно? Так что я делаю то, что ты говоришь, поэтому… — Я встретилась заплаканными глазами с его взглядом, слегка хихикая от переполняющих меня ощущений. — Только если ты хочешь, чтобы я кончила.

Его глаза расширились, на лице отразился шок. Я ждала, дрожа и отчаянно надеясь на его милость. Мне не пришлось долго ждать.

— Какая хорошая девочка. Очень хорошая девочка.

Он слегка отодвинулся назад и, обхватив мои ноги, опустился между ними. Он целовал мои бедра, покрытые следами от воска, задерживаясь в тех местах, где, как он чувствовал, дрожало мое дыхание. Когда его губы были в миллиметрах от киски, он поднял на меня взгляд и усмехнулся.

— Скажи «пожалуйста».

Ему не нужно было повторять дважды.

— Пожалуйста, Хозяин, пожалуйста, не могли бы Вы…

Он начал медленно, но всё равно эффект был лучше, чем от пощечины.

Сначала было лишь его дыхание: выдох на мою влажную, чувствительную кожу. Затем самый кончик его языка скользнул по моему клитору. Я застонала, и он лизнул вновь. Он медленно водил языком взад-вперед по набухшему комочку нервов. Каждое движение заставляло мое тело дергаться, удовольствие было таким резким и внезапным, почти болезненным. Я задыхалась и хныкала, наблюдая за ним. Он снова мельком взглянул на меня, а затем его рот полностью поглотил мою киску. Жар охватил меня, его язык лизал и ласкал, проникал в дырочку, дразнил вход, уделял внимание каждой частичке меня, пока я беспомощно извивалась.

Он продолжал наблюдать за моим лицом, пока ублажал, и усмехнулся, когда мое лицо исказилось от удовольствия. Я сжимала ноги вокруг его головы, вздрагивая, пока язык кружился на моем клиторе. Он сосал и лизал, снова и снова, доводя меня до оргазма, преследующего меня уже несколько часов.

— Я могу кончить от этого, Хозяин, — сказала я дрожащим голосом. — П-пожалуйста… пожалуйста… позвольте мне кончить…

Я боялась, что он остановится, боялась, что он снова откажет мне — вместо этого Мэнсон скользнул в меня двумя пальцами и принялся поглаживать внутренние стенки, посасывая клитор. Это не просто подтолкнуло меня к краю — это довело меня до безумного оргазма, безжалостно перевернув мой мир с ног на голову. Всё мое тело содрогалось так, что наручники звенели об изголовье кровати. Каждый толчок его пальцев внутри меня растягивал оргазм до тех пор, пока я не начала задыхаться, закатывая глаза.

Он поднял голову, усмехаясь; его глаза сияли, а подбородок был мокрый от моего возбуждения. Я лежала, прижавшись к подушкам, задыхаясь и пытаясь вернуться к реальности.

— Я… О, Боже мой… — Я задыхалась, глотая воздух так, будто меня только что вытащили из воды. — Мэнсон… это было…

— О, мы ещё не закончили, ангел.

Он снова поднял нож — я видела, как он вспыхнул в свете свечей. Мэнсон приблизил его вплотную ко мне, опустив между раздвинутых ног. Его острый кончик приближался всё ближе и ближе… Я затаила дыхание, когда он слегка провел им по моему выбритому лобку, металл был холодным и неумолимым.

Я затаила дыхание, когда нож коснулся моего клитора. От шока я чуть не подпрыгнула. Я начала хныкать, с ужасом наблюдая, как он плоской стороной лезвия дразнит мою чувствительную плоть, пульсирующую на волне оргазма. Это было приятно… очень приятно… даже несмотря на то, что это была всего лишь легкая стимуляция. Гладкая холодная текстура металла заставляла меня дергаться, мои нервы горели после того, как меня довели до такого пика.

— Мэнсон, пожалуйста… — захныкала я тяжелым от вожделения голосом. Он насмешливо состроил сочувствующее выражение лица.

— О-о-о, этого недостаточно для моего маленького ангела? Нужно что-то посущественней, хм? Может, что-то, что наполнит тебя? Похоже, тебе очень понравилось ощущать мои пальцы внутри.

Он подкинул нож, повернув лезвием к себе, а рукояткой — ко мне. Осторожно, стараясь не пораниться лезвием, он начал массировать рукояткой мой вход. Рукоятка была твердой, но теплой от его руки. Закругленные края стали очень гладкими, поскольку терлись о мою влажную, набухшую плоть.

— Ты кончишь на этот нож, Джесс, — сказал он. — А я буду держать тебя открытой, спокойной и неподвижной, чтобы ты не поранилась.

Я застонала ещё до того, как он вошел в меня рукоятью; инородный предмет растянул мои стенки, от чего они запульсировали вокруг него. Зажмурив глаза, я откинулась головой назад; мое возбуждение перешло на новый уровень. Даже самые незначительные движения были приятны, эндорфиновый прилив оргазма бурлил в крови. Мэнсон медленно вводил и выводил рукоятку из меня, от каждого толчка мои мышцы сжимались от удовольствия.

— Посмотри на меня, Джесс. Сейчас же. И не смей отворачиваться. Я хочу видеть все твои прелестные слезки, когда ты кончишь для меня на этом ноже, поняла?

Смотреть ему в глаза означало чувствовать, как всё унижение моего положения обрушивается на меня вновь. От движения ножа я задыхалась, вздрагивала, скулила всё громче и громче, пока Мэнсон вдруг не зажал мне рот рукой.

— Кричи сколько хочешь, — прорычал он. — У тебя всё равно нет выбора.

Мои мышцы сжались, вцепившись в рукоятку. Зрение помутнело, глаза закатились, и я самозабвенно закричала. Его рука заглушила все звуки, которые я издавала, кончая. Первый оргазм был блаженством, но этот — Боже, я чувствовала себя раздавленной его мощным напором. Пока экстаз накатывал на меня, казалось, бесконечными волнами, Мэнсон продолжал вводить рукоятку в меня, смеясь над каждым натужным криком, над каждым неистовым, ошеломленным подергиванием моего тела — над короткой, но бурной струей возбуждения, которая вырвалась прежде, чем я смогла её остановить.

— Даже сквиртуешь для меня? Какая хорошая девочка, очень хорошая, разве ты не чувствуешь себя намного лучше?

Я лежала без сил, пока он осторожно вынимал нож и убирал руку от моего рта. Мое тело дергалось и содрогалось от приступов наслаждения. Я спокойно наблюдала, как он снимает с меня наручники, опускает мои руки и растирает их, чтобы затекшие, ноющие мышцы пришли в норму.

— Ты в порядке? Хм? Поговори со мной.

— Замечательно… со мной всё просто замечательно, — сказала я, устало улыбнувшись. Мне было интересно, куда делась та гордая, дерзкая, вечно спорящая Джессика? Потому что то, что от меня осталось, — вообще не она. Всё, что от меня осталось, — это ноющее от удовольствия тело, абсолютно очарованное сидящим перед ним мужчиной. Этот гребаный фрик… этот неудачник… этот абсолютный чудак… подарил мне лучшие в жизни оргазмы.

И он ещё даже не закончил.

Он расстегнул ремень, вытащил его из джинсов и отбросил в сторону. Расстегнул ремни на своей портупее, снял её, затем стянул футболку через голову. Его грудь была гладкой, подтянутой и мускулистой. Я потянулась к нему и, всё ещё дрожащими руками, поцарапала грудь. Он улыбнулся, когда я оставила на его коже длинные красные полосы, и улыбнулся ещё шире, когда я добралась до его джинсов и нетерпеливо расстегнула пуговицу, а затем потянула вниз язычок молнии. Его твердый член упирался в трусы, и я, не оттягивая ткань, провела руками по его длине. Он был таким толстым, что от мысли о том, как он вводит в меня это чудовище, я захныкала. Мэнсон наклонился и поцеловал меня, пока я продолжала гладить его член.

— Я хочу трахнуть тебя, Джесс, — сказал он рычащим голосом, прожигая меня взглядом.