Шпион дёрнулся, едва заставив себя не отпрыгнуть в сторону от двери: настолько злое и яростное собачье рычание оттуда раздалось. Судя по громкости — издавал его кобель размером с Метиса. Неприятный лязг — это он на решетку клетки бросился?

— Как видишь, пёсик нас ненавидит, всех людей, и ни капли разума в глазах, — старший волхв что-то сделал и рычание оборвалось как отрезанное. — А знаешь, почему? Ему всего год. Младенец по меркам человека, но уже совершенно взрослая телом собака. Самые первые успешные образцы у нас достигли пятилетнего возраста и более-менее адекватны. Но до полноценного разумного им ещё расти и расти. Потому, если бы не контрольная игла — язык мы бы одиннадцать-два никаким клином в голову не вдолбили! Но благословенный для нас, полноценных оборотней, энноний, если его правильно обработать и отковать в нужную форму, на возвышенных действует вот так. Заставляет безусловно подчиняться тому, на кого настроен. Тоже совершенно случайно узнали, между прочим, никто не ожидал такого эффекта…

Тут жрец-учёный на мгновение замолчал, и поинтересовался:

— Ты, как я понимаю, всё ещё веришь в древних богов? Несмотря на всё увиденное?

— Да… — де Вилшер как наяву увидел подростка со склонённой головой, не посмевшего, тем не менее, соврать старшему товарищу.

— Ну тогда считай, что подчинённое, животное положение по отношению к людям у возвышенных — это прямое и прямо-таки однозначное изъявление божьей воли. Потому что мы-то изначально совсем другого эффекта от экспериментов своих ждали.

— Каких? — юношеское любопытство моментально победило смущение.

— Возможно, как-нибудь расскажу. Если станешь работать вместе с нами, — тут же ловко сработал на непосредственном интересе волхв.

“Я слишком много важного услышал, что требуется донести до Королевы и баранов из военного ведомства, уходить надо прямо сейчас, чтобы успеть до рассвета к началу горской тропы для самоволок, — понял Антуан. — С другой стороны, без доказательств меня, пожалуй, объявят дома сумасшедшим, и я даже не смогу их обвинить в предвзятости. Сам бы не поверил… Но днём я на незнакомой территории и часа не продержусь. А умирать героем, нанеся в тылу врага максимальный урон и убив самого ценного специалиста почему-то больше совсем не хочется, вот прямо ни капельки!”

…Иногда судьба сама решает всё и за всех. Грохот мощного, но не близкого взрыва через перекрытия и стены долетел изрядно приглушённым — вот только потом здание вдруг содрогнулось, затряслось мелкой, но всё более усиливающейся дрожью под нарастающий гул и рёв стихии!

— Это у прииска, быстрей туда! — едва разобрал разведчик из-за двери.

Де Вилшер не размышлял, он рванул тяжёлую створку на себя, одновременно вскидывая револьвер: землетрясения не могло помешать попасть в упор, а вот замаскировать звуки стрельбы — вполне. Вот только цель уже покинула помещение, оставив лишь разорванную одежду на полу. Моментально обернувшийся волхв сиганул в окно, выбив своим телом раму, и его юный помощник, не иначе как на волне аффекта, повторил этот подвиг за ним. Может, галлиец даже успел бы увидеть их покрытые шерстью спины, но опрокинувшаяся на столе масляная лампа успела поджечь разложенные там бумаги.

Чертыхнувшись, разведчик скинул с себя пехотный мундир и сбил пламя: догнать волка в темноте глупо даже пытаться, а вот спасти разведданные ещё было можно. Меж тем подземные колебания так же быстро пошли на убыль, как и начались — Антуан только и успел, что запалить светильник заново. Схватив листы со стола, он убедился, что бумаги действительно по большей части лишь обгорели… вот только изображены там оказались просто каракули! В сердцах бросив “документы” обратно, разведчик сбил со стола какой-то небольшой предмет — очень неудачно сбил, тот больно впился ему в ладонь, прежде чем с металлическим звоном свалиться на пол. Машинально лизнув основание ладони, де Вилшер нагнулся, чтобы рассмотреть объект. Это оказалась длиннющая, больше раскрытой ладони длиной массивная игла с круглой резной головкой, к которой цеплялась бирка с надписью “11-2”. Ага.

В этой комнате стояло целых три клетки с толстыми прутьями, но пёс сидел лишь в одной, остальные пустовали. Худая и какая-то слишком спокойная овчарка безучастно смотрела прямо перед собой, проигнорировав и пожар, и действия ворвавшегося незнакомца.

— Это ты, что ли, Одиннадцать-два? — как и многие владельцы собак, де Вилшер банально привык обращаться к псам вслух. Особенно когда рядом не было других людей. А вот к чему он не привык совсем, так это чтобы четвероногий “собеседник” ответил что-нибудь кроме “гав”!

— Подтверждаю.

Матёрый разведчик подпрыгнул и зашарил стволом револьвера в направлении прозвучавшего голоса. Мужского, глубокого и лишённого эмоционального окраса голоса.

— Это ты мне отвечаешь?! — да, дурацкий вопрос, но ничего умнее галлиец не придумал. Он помнил, что совсем недавно услышал из-за двери, вот только до конца так и поверить не смог. Говорящая собака? Реально?!

— Подтверждаю, — ответы особым разнообразием не отличались.

— А ещё какие-нибудь слова ты знаешь?

— Да.

— И даже отвечать не односложно можешь? — никак не мог до конца поверить Антуан.

— Подтверждаю.

— Так сделай это!

— Принято к исполнению, — пёс на мгновение задумался и добавил. — Хозяин.

— Какой я тебе к чёрту хоз… — де Вилшер только сейчас вспомнил про иглу, которую продолжал крутить в руках. — Я стал тебе “хозяином”, потому что у меня в руках эта штука?

— Вы будете оставаться моим хозяином до тех пор, пока кто-нибудь не отменит привязку. Тогда моей иглой сможет воспользоваться кто-нибудь другой. До того момента держать её при себе вам не обязательно, — чисто, без всякого акцента объяснил Одиннадцатый.

— Потрясающе. Как будто с человеком говорю… И тебе ведь всего год от роду, я правильно понял? — ночь выдалась столь богатой на события и эмоции, что матёрый разведчик банально “поплыл”. Безупречно отточенная привычка старательно смотреть по сторонам и анализировать все происходящие события уже не впервые за последние сутки дала сбой. Антуану очень требовалось хотя бы с кем-то обменяться несколькими словами, а лучше расслабится и отдохнуть…

— Мне год и один месяц, — подтвердил пёс. — Меня уже четыре месяца каждый день учат запоминать и повторять слова и правильно строить фразы, когда я отвечаю, специально для демонстрации этой возможности.

— Впечатляет, — вынужденно признал де Вилшер. — Эх, получается, если твои голосовые связки Метису дать, тот бы вообще за месяц заговори…

Человеческая психика причудлива. Она способна натурам впечатлительным и нежным доставить массу неприятных минут, с другой стороны, люди сильные проявляют потрясающую ментальную стойкость, снося запредельные невзгоды и испытания. Не в последнюю очередь потому, что во многих ситуациях наш мозг самостоятельно решает, что в первую очередь сунуть сознанию на обработку, а что придержать как можно дольше. Вот и выложившийся в край галлийский разведчик, весь день и всю ночь перед этим напрягавший логическое мышление, знал, с какой стороны пришёл звук взрыва, вполне предполагал, из-за чего могло начаться локальное трясение земли, но почему-то эти два факта в голове никак не желали связываться, пряча от Антуана де Вилшера очередное потрясение. Но всё тайное рано или поздно становится явным.

— Метис. Прииск. Энноний. Добыча из осадочных пород, откуда его вымывает вода. Динамит!

Словно какую-то завесу прорвало: перед внутренним взором шпиона картинки-ответы рождались даже раньше, чем он успевал сформулировать для себя опрос.

Прииск. Стремительный горный поток, пересыхающий летом, и оборотни, чувствующие “особый” для них металл голыми руками. Недаром центром языческого древнего культа стала Сокровенная долина.

Осыпь. Человеку по ней не взобраться. Обычная собака тоже рискует, особенно если впереди кто-нибудь уже перепрыгивает с камня на камень. Но среди преследователей, пущенных по ложному следу, было минимум два волхва! Два волка с человеческим разумом, хорошо знающие горы.