— Так это было твоих рук дело? — уточнила Пак Сумин. — Значит, я могу воткнуть тебе палочку в глаз?

— Палочку в глаз надо втыкать моему братцу-дебилу, — ответил мужчина. — Я же пришел просто извиниться и перекинуться парой слов. Убедиться, что у тебя все хорошо. Как я и говорил раньше, ты не отвечала на мои звонки, я начал волноваться.

— Мог отправить письмо с уведомлением о вручении, — ответила годзилла. — Значит, ты так спокойно говоришь о преступлениях Пак Минхо?

— Преступлениях? Сумин-ян, ты очень категорична. Это была просто халатность с его стороны, вот и все.

— Халатность уже не преступление? — уточнила девушка.

— Смотря как посмотреть, — улыбнулся Пак Хи Шунь. — Ты примешь мои извинения от лица Пак Минхо?

— Даже не подумаю. Пусть сам приползет и упадет ко мне в ноги, тогда я подумаю, — фыркнула девушка.

— Ты все еще слишком вспыльчива, сестра.

— Братец, у тебя еще сегодня куча дел, — прямо намекнула Пак Сумин, что Пак Хи Шуню пора выметаться.

— Знаешь, это на самом деле так, — сказал мужчина. — Вижу, у тебя все идет своим чередом. Эта квартира, этот ассистент, эта… еда. Все у тебя, как и всегда, я зря волновался.

Мужчина встал со своего места и, чуть поправив рукава пиджака, неспешно двинулся на выход из кухни.

— Провожать не буду, — бросила, не поворачивая головы, Пак Сумин.

— Даже не надеялся, — улыбнулся Пак Хи Шунь. — В следующий раз пожалуйста, сними трубку. Мне не очень нравится так вламываться к людям. Тем более этот аромат… Мои вещи не очень любят частые стирки.

— Просто сломай где-нибудь на лестнице себе шею, Хи Шунь, — ответила годзилла.

— Ты такая грубиянка, Сумин-ян. Ладно, приятного аппетита. Ён Сок, сестра, — мужчина дважды дернул подбородком, имитируя легкий кивок, после чего вышел из квартиры, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Вместо него это сделал один из охранников.

Пак Сумин сидела не двигаясь, гипнотизируя взглядом тарелку.

— У меня много вопросов к Мун Джину, — наконец-то сказал я, глядя через всю кухню на входную дверь, край которой виднелся с моего места.

— Ты про то, как он прошел мимо охраны? — хмыкнула Пак Сумин. — Это его особенность. Открывать любую дверь ногой. Когда этот ублюдок говорит, даже дышать и думать тяжело.

— Я это почувствовал, — ответил я.

На самом деле, каждый раз, когда Пак Хи Шунь открывал рот, я будто бы застывал на месте, не в силах пошевелиться. Что-то такое было в его интонациях и манерах, что заставляло человека застывать на месте. То ли это гнетущее ощущение опасности от фигуры этого человека, то ли властные высокомерные волны, которые исходили от молодого мужчины. Кан Гванджин внутри меня буквально зарычал, едва этот щеголь появился на пороге. Мне хотелось приосаниться и при первой же возможности отвесить этому человеку пощечину за дерзкие разговоры, но мне приходилось сидеть, опустив взгляд, что бы этот ублюдок ни сказал и не сделал. Нельзя привлекать к себе еще больше внимания.

— Ужин очень вкусный, кстати, — зачем-то сказала Пак Сумин.

— Я знаю, — ответил я. — Правда, твой братец более утонченная личность.

— Он просто эстетствующий сноб и психопат, — фыркнула Пак Сумин, — подай мне банку пива. А лучше две!

Тут я спорить не стал. Просто встал и достал сразу и себе и годзилле по две банки. Чтобы два раза не вставать.

— Знаешь, Пак Хи Шунь из тех людей, кто наслаждается высокой французской кухней и кислым вином столетней выдержки. И закусывают все это вонючим сыром.

— Мне больше интереснее, зачем он приходил, — заметил я, щелкая ключом на банке.

Пак Сумин немного помолчала, сделала пару глотков пива, но все же ответила мне:

— Это было объявление войны, если хочешь. Я же сказала, он эстет. Если бы это было приемлемо, он бы бросил мне в лицо перчатку. Или прислал письмо. Это же Пак Хи Шунь, ему нужно покрасоваться.

— Значит, снова война? — уточнил я.

— А она никогда и не заканчивалась, — улыбнулась годзилла, делая большой глоток пива. — Или ты забыл на кого работаешь?

Я только улыбнулся в ответ и продолжил ужинать. Плохо, что второй из братьев заявился на наш порог и, во всеуслышание вспоминая промашку Пак Минхо, заявил о своем участии в семейных разборках. Хорошо, что он оказался настолько высокомерен, что не смог обойтись без этой бесполезной демонстрации. Если объявление войны — то пора подготовиться.

И в первую очередь я разберусь со сраной системой распознавания лиц, чтобы оповещения доходили сразу же, а не когда незваные гости уже обивают мой порог. Да, сначала это, а потом уже все остальное.

Каждый раз, когда я уезжал на занятия в учебный центр, годзилла занималась с психотерапевтом.

Я ни разу не видел этого мужчину, да и не стремился. Мун Джин и госпожа Юн Хян Ми заверили Пак Сумин в том, что это один из лучших специалистов по травматическим расстройствам в стране, который специализируется как раз на жертвах насильственных действий, так что я в эту тему не влезал. Вместо того чтобы мозолить им глаза, я ехал через половину города в учебку, где катался с инструктором на автодроме или по городским улочкам, отрабатывал парковку и различные маневры.

Сегодняшнее занятие должно было стать одним из последних. В целом, инструктору нечему меня было учить: дома я ездил на чем угодно, начиная от тракторов и старых армейских грузовиков, и заканчивая более-менее современными китайскими иномарками, так что южнокорейские автомобили никакого культурного шока у меня, как у водителя, не вызвали. Конечно, мне было любопытно, каково ездить на коробке «автомат», но и с классической механической схемой переключения передач я справлялся. Помогал и опыт общения с продуктом автопрома Поднебесной, и часы, проведенные за рулем фургона, когда я еще был рядовым и младшим лейтенантом.

Водить мне нравилось. Это было довольно простое, но в то же время увлекательное занятие, доступа к которому я лишился после того, как мое зрение окончательно упало до значения в минус семь. Пока толщина моих очков не слишком пугала командование, я, наравне еще с десятком штатных «водителей» нашей роты крутил баранку, а после возил и нашего командира. Однако с ростом моих хакерских навыков, которые сопровождались пропорциональным падением зрения, за руль меня пускали все реже и реже, и в итоге я стал вечным пешеходом. Уже в качестве капитана и одного из командиров нашей кибер-роты, я имел право на собственный транспорт и водителя, если вопрос касался служебных дел, все же, мои капитанские погоны весили в армейской иерархии довольно много — спецвойска вам не шутка — но былого удовольствия я уже от этих поездок не получал. А самому садиться за руль вместо зеленого пацана было не к лицу.

Так что, посещая учебный центр, я в определенной степени наслаждался происходящим. Моим инструктором оказался мужчина немного за пятьдесят с усталым лицом, не слишком приветливый и немного крикливый, имени которого я толком и не расслышал, только фамилию — Чхва. Так что все эти выезды я просто называл его «господин инструктор Чхва», что целиком мужика устраивало.

— Ну, вот и все, — хлопнул по коленям господин инструктор. — Давай, Ён-кун, паркуй агрегат и заканчиваем. Когда планируешь на государственную комиссию?

— Через пару дней, — ответил я.

— Все вопросы выучил? — уточнил инструктор.

— Все семьсот штук, — кивнул я мужчине, выруливая на парковочное место нашей учебной машины. — Я готов.

— Смотри, пересдача тоже денег стоит! И еще неделю ждать, если провалишься! — наставительно сообщил господин Чхва.

Я сдержанно кивнул мужчине, благодаря того за совет. Ездил я на занятия в своих старых вещах, которые купил еще до более близкого знакомства с годзиллой, так что выглядел я как человек, для которого семь с половиной тысяч вон — ощутимая сумма. Два кило риса! Шутка ли? Конечно не шутка.

— Посмотришь расписание, если захочешь, будешь у меня сдавать площадку и город, я принимаю экзамены в государственной инспекции, — продолжил господин Чхва. — Все четыре маршрута этого года мы с тобой откатали, вроде ты справляешься неплохо, проблем быть не должно.