— Так ночь же, — не понял я.

— А что ночь? Фонари же светят? Светят! Поэтому, раз надо, то поработаешь и в ночь, иди да крась. Саша, родной ты мой, я заклинаю, будь очень-очень осторожен завтра. Говорят, Путин Иванова на своё место «готовит», — перешла она на шёпот. — Поэтому, Сашенька, помни, слова — серебро, а молчание — золото. Сиди себе тихонько, молчи, улыбайся. Если что спросит Иванов, то скажи что-нибудь нейтральное. Ой, как же мне страшно!

— Анна Петровна, ну, что вы со мной, как с маленьким! — возмутился я.

Женщина лишь вдохнула, погладила меня по плечу и мы опять замолчали. Каждый думал о своём. Похоже, я даже не бабочку, а целого динозавра завалил. Хотя, Медведева вон тоже избирали… Как бы я не поменял шило на мыло.

— А где Владимир Геннадьевич живёт? В том аварийном доме или он к своим родителям семью отвёз? — сменил я тему.

— Там. В этом доме ещё его родителям от предприятия давали квартиру. Там, как заходишь, три квартиры с одной стороны и три с другой. Трёхкомнатная, однокомнатная, и двухкомнатная. В однокомнатной квартире родители Володи живут, а в двухкомнатной он сам с женой и сыном. Малогабаритка, на кухне не развернуться. Согласна, ремонт там нужен, но там, Саша, даже проход в дверях нельзя расширить. Он же Васю на руках в туалет носит, а уж когда его дома нет, то мальчик кое-как сам на руках добирается. Ты же знаешь, что у Васеньки всё, что ниже половины бёдер, парализовано. Вот как вырезали опухоль, чувствует всё, но ничего не двигается. А мама Зоя его на повара закончила, но куда с больным ребёнком работать? Так она вот только сейчас, когда Вася подрос, пошла по вечерам полы мыть. И то хоть какая, но копейка.

— Анна Петровна, так Владимир Геннадьевич же заведует кафедрой в училище, да и афганцам доплаты хорошие идут. Ему что, получше квартиру не могли дать?

— Ох, Саша, Саша, ну и выдумщик ты… — покачала она головой. — Когда это в нашей стране учителям хорошо платили?

— Так он же военный, да ещё и полковник! В Афганистане был!

— Ну и что? За звание, да за Афганистан, конечно, доплачивают, но квартиру на них не купишь. Да и, Саша, они ещё хорошо живут. Жильё, хоть какое, но своё. Дача есть родительская. Зоя рассказывала, что вот кольца на колодец в прошлом месяце купили, а то колонка постоянно засоряется. Окна поменяли на пластиковые, а из старых Володя хочет теплицу поставить, а то ветер плёнку постоянно рвёт. Старая машина хоть ломается часто, но ещё ездит.

А я сидел, как мешком стукнутый. Если это считается неплохо, то что тогда плохо?

— А, что ты, Граф, в этой жизни видел? — проснулся во мне «Морозов». — Жил ты в Москве, никуда не выезжая, а потом в Испанию тебя увезли. Ты же без понятия, как люди за «кольцом» выживают. Слушай тёщу, может и поумнеешь. Мужик вон окна старые на теплицу приспособил, а ты шубу его жене с барского плеча подарил…

Я вспомнил, что только недавно перечислил два миллиона долларов за материалы и строительные работы на Мальорке.

— Анна Петровна, — решился я. — А вы не могли бы помочь мне найти здесь дом, который продают. Хочу подарок полковнику сделать. Он в этом клоповнике жить не заслужил. Сколько тут дома стоят? Чтобы без понтов, не дорого-богато, а действительно хороший, добротный дом. Желательно, без второго этажа. Да и сколько тут времени покупка дома занимает?

— По-разному, Сашенька, — растерялась женщина. — Мы свою квартиру два месяца покупали. Сначала продали в Ленинграде, Леночка там осталась у знакомых жить, экзамены сдавала, а я у сестры в Звенигороде остановилась. Так то квартиру я быстро нашла, но продавец документы долго собирал, потом у нотариуса проверяли-оформляли, вот два месяца на это и ушло. Так ты точно решил ему дом купить?

— Да, — уверенно кивнул я. — Точно.

— Тогда я тут у местных поспрашиваю. Для этого дела я специально с утра пораньше встану. Может, что и найду. А на какую сумму мне рассчитывать?

— Давайте, максимум триста тысяч долларов, ну, триста пятьдесят, не больше. Я не думаю, что здесь будет дёшево. От Москвы недалеко, природа вон какая. Я тут такие дворцы видел, пока на машине сюда ехал. И хотелось бы простой дом, без архитектурных излишеств, но со всеми удобствами.

— Да уж, задал ты мне задачу, зятёк. Дворец проще найти, чем такой дом. Но, я завтра с самого утра этим займусь. Можешь на меня положиться. Я тут за неделю успела со многими познакомиться. А сейчас пошли спать, тебе завтра вставать рано. Твой костюм я в химчистку отдавала, он сейчас, как из магазина. Туфли тоже начищены. Будешь завтра самым красивым.

— Миша, ты только посмотри на него! Мы тут чуть ли не в розыск его объявляем, а он бегает, видите ли! — прервал мои мысли голос Владимира Геннадьевича. — Хорошо, что милиционер тебя заметил. А, если бы ты ногу подвернул? Как бы я Юрию Павловичу в глаза смотрел? Да тебя, как Васю моего, ни на минуту нельзя оставлять без присмотра. Так, бегом в душ и завтракай. Через полчаса выезжаем. Я тебя на улице подожду.

Я не обижался, понятно, что мужчина перенервничал. Действительно, я сглупил. А если бы об корень споткнулся или подскользнулся? Тропинка-то незнакомая.

Помылся, оделся, да сел завтракать. Мне принесли кашу, салат, три яйца в «мешочек», чайник и выпечку. Лене — творог с укропом и зелёный чай. Жена была при полном параде — облегающее белоснежное платье, коса, а на голове закрепила невидимками голубой берет. В ушах качались серьги-парашютики. Смотрелось бесподобно. Тёща закрыла ей платье спереди банным полотенцем и мы сели завтракать.

Когда я приступил к чаю, Анна Петровна обрадовала меня, что, кажется, нашла подходящий дом. Пожилая медсестра, которая работала в местном санатории, похоронила год назад мужа, и собралась переезжать к сыну в Ирландию. Она, буквально на днях, получила визу по воссоединению с семьёй. Дом из кирпича, очень толстые стены. Продаётся вместе с мебелью, посудой, машиной, одеждой, огородом и курятником. Кот и собака тоже прилагаются. Машине только четыре года и она со дня смерти мужа стоит в гараже.

— Саша, они ещё в конце семидесятых подсуетились, собрали все бумаги и подключили свой дом к санаторным канализации, отоплению, газу, электричеству. А в санатории и котельная своя, и вода. Хотя, колодец на участке тоже имеется. В нём, говорят, вода хорошая, но я бы попробовала. Погреб тоже есть. Там, кстати, все закатки хозяйка тоже хочет оставить. В доме ванная с туалетом есть, плиткой красиво выложены. Ванна беленькая, не жёлтая. А, самое главное, там везде двойные двери. Они это сделали, чтобы мебель было проще носить. Просит почти двести пятьдесят тысяч и это недорого. Все документы у неё уже собраны, я их посмотрела. Саша, только она очень боится, что их обманут с деньгами. Она хочет, чтобы деньги сыну на счёт перевели. А у него банк такой же, как у тебя — «HSBC». Правда, в этом доме второй этаж есть, но там у мужа библиотека была, всё книгами заставлено. Кстати, её покойный муж был ректором в местном радиотехническом университете.

Я сразу же позвонил своему агенту и озадачил его переводом денег внутри банка. Объяснил, что собираюсь покупать дом в подарок Владимиру Геннадьевичу. Сеньор Антонио пообещал сразу же перезвонить, как только переговорит с банком.

Наконец-то, мы собрались. Тёща вручила жене пакет с кроссовками, перекрестила нас и мы поехали в город. Впереди мчались две милицейские машины с мигалками, потом мы, за нами телевизионщики. В Рязань по трассе мы домчались за двадцать минут. При свете дня он смотрелся совсем по другому. Флаги России и ВДВ на фонарных столбах, баннеры с футбольной тематикой, георгиевские ленты, надувные шары.

Я почему-то думал, что Рязань это что-то вроде пасторальной деревушки с церковью и речкой. А этот город, оказывается, в тридцатку крупных городов России входит! Хорошо, что не обидел Александрова своим незнанием.

Анна Петровна была права, город действительно был вылизан донельзя. Побеленные бордюры, дороги в свежих асфальтовых заплатках, подстриженные кусты, ни грамма мусора… Рассмешила фанерная экспозиция в рост человека, к которой стояла небольшая очередь. На ней была изображена наша национальная сборная по футболу с круглыми дырами вместо лиц. Прохожие вставляли туда свои головы и с удовольствием фотографировались.