18 февраля 1906 года. Круг двенадцати. Закутанная фигура приходила ко мне молча, без света, дважды, сливаясь и возвращаясь через шкаф, около которого я сидел, и звала меня по имени. Я взял руки, которые сильно дрожали.
Джоуи Гримальди сказал мне: «Я слышал, как вы говорили с А. прошлой ночью о медиуме, которого вывели в облике Абдуллы. Я не медиум, а его астральное тело, которое мы используем для придания формы духам. Он ошибался в этом вопросе. (Факт, что такой разговор на эту тему состоялся в моей комнате в Саутси, А. и другой посетитель увидели брюки под халатом Абдуллы).
Джоуи сказал мне: «Здесь есть мистер Б., который думает, что вы можете передать сообщение его жене. Он хотел бы, чтобы она знала, что он все еще жив и присматривает за ней». (Мистер Б. был служителем церкви Low Church в Саутси. Я слышал о нем, но не был с ним знаком и не знал, что у него осталась вдова. Несколько дней спустя я узнал, наведя справки, что его вдова живет в строгом уединении в Саутси.)
(25) Две материализованные фигуры, показав мне свои лица, беззвучно упали на пол, их лица были видны до тех пор, пока они не оказались в футе от ковра.
Я делал пассы в шкафу, чтобы привести медиума. Грэм разговаривал со мной некоторое время, и прежде чем он покинул тело медиума. Сестра Эми и Джоуи сказали мне «Спокойной ночи» из разных мест в шкафу.
(26)
25 февраля 1906 г. В. Пиннер. Круг из шести человек. Все посетители, кроме одного, медиумические. Сестра Эми сказала мне, что она была в моей комнате в Саутси, когда я сортировал бумаги в бюро. (Незадолго до этого мне дали американское бюро, и я провел большую часть половины дня, сортируя в нем бумаги.) Она также сказала, что «Доктор» (имея в виду Грэма) был в моей комнате, когда мы с А. обсуждали астрализацию. Доктор подумал, что мы совершили ошибку в чем-то. (Мы с А. часто обсуждали и материализации, и астралы в моей комнате.) Сегодня вечером было не менее сорока материализаций. Поскольку многие из них выскочили с толпой и появились сразу друг за другом, в какой-то момент двум посетителям одновременно показалось два лица, невозможно, чтобы все они были олицетворениями Крэддока. Я не сомневаюсь, что большинство из них были подлинными духовными формами.
(27)
8 марта 1906 года. В частном доме. Круг из четырнадцати человек. Я сидел рядом с занавеской шкафа в углу. Занавеска в этом доме представляет собой сплошной кусок материала и открывается только посередине фасада, чтобы впустить и выпустить формы.
После некоторой задержки, якобы необходимой для накопления силы, материализованные формы (или то, что якобы было таковым) вышли, по-видимому, партией. Два лица показались двум сидящим на расстоянии восьми футов друг от друга одновременно, и, казалось, в центре полукруга происходило еще одно движение. Представление лиц следовало одно за другим с большой скоростью до числа шесть или семь. Я слышал, как медиум тер себя в шкафу с интервалами, пока эти формы были снаружи.
Французский дух, Сериз, заговорил со мной прямо из угла шкафа. Я попросил ее взять меня за руку. Она сказала, что я «слишком мужественный», но она схватила меня за руку, когда между нами была занавеска. Я попросил ее взять за руку даму слева от меня и направил правую руку дамы своей левой рукой к углу занавески; ее руку коснулась, и ее голую руку погладила голая рука Сериз. Я считал это в то время и делаю это сейчас как пример прохождения материи сквозь материю; поскольку в занавеске не было отверстия, через которое Сериз могла бы продеть свою материализованную руку. Доктор Альфред Рассел Уоллес упоминает похожие случаи, которые попали под его собственные наблюдения в Америке.
17 марта 1906 года в моей библиотеке в Саутси я провел сеанс за столом с А. наедине. Иола дала о себе знать и передала сообщение, подразумевающее сомнение относительно ее присутствия на сеансе, который должен был состояться в четверг, 22-го числа, в частном доме в Лондоне,
Джоуи дал о себе знать, раскачивая стол в своей обычной агрессивной манере. Вскоре после этого А. почувствовал нечто вроде электрического удара по правой руке и сказал, что почувствовал побуждение писать автоматически. Это был первый раз, когда он почувствовал такой импульс. Почерк был неразборчивым; первые слова могли бы быть «Вы спросите?», но эти слова неясны, остальное – каракули. В то время мы приписывали попытку письма влиянию Иолы, которая пришла раньше, и не связывали с этим Джоуи.
Воскресенье 18 марта было днем разоблачения Крэддока. Примерно за двадцать минут до того, как медиум был изъят, я спросил Джоуи: «Что ты делал вчера вечером между 9.30 и 10 часами?» Он ответил: «Я был в твоей комнате, пытаясь заставить А. писать». (Ни при каких мыслимых обстоятельствах Крэддок не мог знать, в обычных условиях, о попытке А. заняться автоматическим письмом прошлой ночью.)
Разоблачение положило конец запланированному сеансу в частном доме, который был назначен на следующий четверг. Таким образом, сомнения Иолы были объяснены.
Записанные мной здесь пункты не составляют и четверти тех, что были в моих записях того времени, которые убеждают меня в том, что Крэддок обладает даром медиума. Каждый мужчина или женщина, которые сидели с этим медиумом десять раз, могли бы предоставить подобные доказательства, если бы они записывали свои переживания в течение двадцати четырех часов после каждого сеанса; но если отложить их на более поздний срок, их записи бесполезны.
Те, кто утверждает, что Крэддок – обычный вульгарный мошенник, ошибаются так же, как и влюбленные женщины, которые писали ему выражения сочувствия и доверия. Шесть ясновидящих несомненной силы, пятеро из которых – профессионалы, ранее не знакомые с ним, сидели рядом со мной на его сеансах. Все они уверяли меня, что явления, свидетелями которых они были, были подлинными, и трое описали мне формы, которые впоследствии стали известны моим немедиумическим чувствам.
Я не сидел с Крэддоком с момента его разоблачения. Он, несомненно, экстрасенс, но его проводнику Грэму нельзя доверять, и никто не знает, когда он снова может поддаться искушению «помочь» своим сеансам, принеся в комнату на себе драпировку и предметы, которым там не место. Его осудили не потому, что его нашли вне кабинета, а потому, что он отказался от теста на честность, который сиделки имели полное право потребовать. Мы все были рады, что он избежал тюремного заключения на последующем суде за мошенничество. Штраф, который был наложен магистратами в Эджвере, на некоторое время его искалечил, я надеюсь, преподав ему ценный урок, что «честность – лучшая политика».
Я перехожу к нескольким кратким описаниям проявлений, которые я видел, сидя с Хаском в 1905-6 годах. Все сеансы, на которые я буду ссылаться, проводились в наших личных комнатах в Сент-Джонс-Вуд и на Джордж-стрит, Портман-сквер. Многие из явлений были совершенно одинаковыми на одной встрече и на другой; нет смысла повторять их. Я предлагаю только записать те инциденты на сеансах, которые показались мне особенно примечательными.
7 февраля 1905 года. Круг из одиннадцати человек.
В середине материализации Фоли спел «Rock'd in the Cradle of the Deep» с особым акцентом и силой. Громкость звука наполнила высокую комнату. У него хватило сил спеть несколько слов из «Off to Philadelphia in the Morning», прежде чем он ушел. Цитра (известная как «волшебные колокольчики»), которой управлял дух «Эбенезер», играла по кругу над головами всех сидящих, поднималась на высоту десяти или двенадцати футов над столом, все еще играя определенную мелодию, затем мчалась по полу, играла внизу и возвращалась в комнату, как и в предыдущих случаях. Капитан Д., упомянутый в сеансах Крэддока, подошел ко мне; я сказал: «Я очень рад тебя видеть. Ты материализовалась для меня до вчерашнего вечера? Я никогда не встречал тебя в земной жизни и не знал тебя». Голова склонилась, и доска упала; затем мою руку погладили три раза, и из темноты раздался шепот: «Вы правы, адмирал; я пришел к вам как к связующему звену между мной и
