Второй, судя по круглой меховой шапке на голове, и по полосатому плащу, был из Бернских медведей.

– В последней битве армия четырех королей стояла по этому берегу, мой король, – говорил медведь. – Союзная ставка находилась возле вот той излучины. Теперь там старица. А на этом месте, где мы стоим, курил свою трубку господин Клорин.

Анна по знаку чародея остановилась. Молодой мужчина обернулся на них, кивнул спутнику девушки. Лицо у него было жесткое и недовольное. Черные усы, с загнутыми вверх кончиками, и острая бородка, делали его похожим на пирата.

– Уруктаи снова, как и тогда, значительно превосходят нас в силах, лорд Реин, – сумрачно произнес Дерик. – Бранное Поле для них удобно. Они могут свободно выстроить свои когорты на этом пространстве.

– Тогда люди шли в атаку, а теперь мы вынуждены будем обороняться. Высокий берег будет в нашу пользу. Пусть узкоухие форсируют Сазавку. Мы обрушим на них дождь из стрел.

– Что думаешь ты, лорд Руфин? Это твои вотчины, ты знаешь здесь все тропы.

– У нас нет, как у наших предков, четырех армий, мой король, – ответил «пират». – И нет в союзниках могучего майры. Биться стенка на стенку, в чистом поле… не знаю…

– Это все так. И все же у нас нет выбора, мы должны дать бой. Другой возможности у нас не будет… Никто не сможет пересидеть в своих крепостях, и твои дикобразы теперь будут следующими, на кого обрушится удар врага. Но ты уверен лорд Медведь, что уруктаи будут здесь? Что они не обойдут нас и не ударят по беззащитным твердыням, пока наши армии будут ждать их здесь.

– Разведчики докладывают, что орда идет через Лехордский лес, – ответил Берн. – Их тьма, с ними осадные орудия, баллисты, катапульты, прочие их хитроумные машины, обозы. Они обязательно выйдут возле Кольцевой гряды.

– Севернее – Запретные Курганы и Щавелевая Гать, южнее нас – топкие берега Сазавы и Орлицы… Можно не бояться, что они протащат свои машины с фланга, – задумчиво сказал Дерик. – Ведь так?

– Да, мой король, – неохотно подтвердил Дикобраз.

– Значит, тебе придется потерпеть наше присутствие, лорд Руфин. Для твоего Крево это тяжелая повинность, и она станет еще тяжелее. Армию будем собирать здесь. Но я все запомню, лорд. Вот твой сеньор – ярл Берн, будет тому свидетелем. Когда гроза минует, я возмещу твои чрезмерные убытки. Сегодняшнее бремя выйдет прибытком.

Фюргарт обернулся, несколько секунд он смотрел на чародея, словно пытался разглядеть под низко опущенным капюшоном лицо.

– Мой дед изгнал чародеев из Капертаума. Может быть напрасно. Это старая история и, наверное, пришла пора закрыть по ней счета. Ты сумеешь наложить заклятье на Сазавку? Как это было сделано с Эльдой.

– Такой силой я не обладаю, мой господин…

Человек в капюшоне наклонил голову ниже. Голос чародея был словно скрип пробитого молнией дерева. Странно: рука, сжимающая посох казалась почти детской.

– Жаль…

Король отвернулся к пространству, лежащему за его плечами.

– А может, ты знаешь что-нибудь о господине Клорине? Этот страшный ливень, потоп, что накрыл Элендорт, – это не его рук дело?

– Мне ничего об этом не известно. Ходят слухи, о новом могучем волшебнике… кто-то считает его майрой, кто-то слугой Кипаги, но нельзя ничего сказать определенно.

– Что ж, значит, не будем полагаться на чудесную помощь, – король повернулся. – Решено, мои рыцари. На Бранном Поле будет новая битва. Может последняя. Нужно разослать птиц во все стороны, во все дома – в большие и малые. Пусть все знают. Здесь будет вновь решаться судьба людей. Король Дерик Фюргарт зовет их. Но это не значит, что они станут моими вассалами. Они будут сражаться под своими флагами, за свои жизни. За жизни своих детей. Они покроют себя непреходящей славой. Но пусть поспешат. Враг близко…

Теперь король смотрел Анне в глаза.

– Графиня Нессельграде, я рад, что вы с нами в эту знаменательную минуту. Хороший знак. Хотя и не ожидал, что так скоро увижу вас. Значит, это ваш отряд заплутал за могильниками? Чародей Гусул почувствовал это и отправился на помощь прямо из-за стола. Надеюсь, вы не растеряли своих людей?

Анна не знала что сказать. Там у леса на них набросилось чудовище. Может быть, пресловутый Гангут – хозяин леса. Баррион мог… погибнуть. Она сама чуть не погибла в курганах… Говорить ли королю, что его сын был жив, чтобы он тут же узнал, что снова его потерял? После всех его потерь…

– Не думал, что снова буду обращаться к помощи Пархима, но сейчас мы все в одной лодке – нечего рядиться, – сказал Фюргарт, не дождавшись ответа Анны. – Оправим послание и к Великому Герцогству. Как вы думаете, ответят они на зов чести?

Нойманн все молчала. Дерик всматривался куда-то вдаль, свежий ветер с реки шевелил серебряные пряди у него на голове. Затем король удивленно взглянул на Анну, шагнул вперед, мимо нее.

От шатра, ему навстречу быстро шел рыцарь. Голова его была непокрыта. На груди пылал красный лев. Баррион.

Дерик протянул руки, лицо его исказилось. Ветер выбил из прищуренных глаз быструю слезинку.

– Мальчик мой! – проговорил король. – Как?!

Баррион опустился перед ним на колени. Дерик обхватил его склоненную голову ладонями, бережно прижал к своей груди.

– Отец…

– Мальчик мой! Ты жив…

Попробуй тут угадай, на какой диковинный трофей можно нарваться, едва выехав на ближайшие холмы.

Облавщики гнали зверя, собравшись длинной цепью и уже не сторожась. То и дело с холмов выше доносились звуки охотничьего рожка, а уж голоса трещеток и шумелок среди деревьев не умолкали ни на мгновенье. Это означало, что дело скоро идет к концу.

Королева ехала впереди на белой горячей кобыле. Она ловко управляла ею, сидя на широком одностороннем седле. Бархатное зеленое платье укрывало круп лошади и, словно невзначай, показывало на коротком стремени алую атласную туфельку. Таким же ярким румянцем горели щеки королевы. Она была очень оживлена мероприятием.

Конечно, рядом с королевой Альдой ехал ее неизменный кавалер и лендлорд местных угодий – Ромул Моугест.

– Веселка клянется, что в этот раз он загонит в ловушку настоящего оленьего царя, – говорил черноусый красавец. – И он знает, что на охоте со мной шутить не стоит, иначе шкуру могут спустить с него самого…

– Это было бы прекрасно, но не будь таким привередливым, виконт, – отвечала королева, – Я буду рада любой добыче. Так славно выбраться из каменных стен на простор. Как прекрасно все: движение, лесные запахи. Если бы ты знал, как это напоминает мне мое детство и Овечьи Холмы. Помнишь, я рассказывала тебе: у меня был преданный рыцарь – Ассандр Биорк, на охоте мы всегда были рядом. Вот эти тревожные звуки рожка так много всего во мне вызывают…

Моугест нахмурил густые брови, посмотрел на нее с прищуром, судя по всему, он был недалек от того, чтобы взревновать к романтическим воспоминаниям своей королевы.

– …И я так благодарна тебе, дорогой, – украдкой оглядываясь назад на свиту, добавила Альда, – что, несмотря на все заботы, связанные с письмом отца, ты решил порадовать меня этой забавой.

За королевой и ее спутником следовали рыцари в легких охотничьих костюмах. Самым блистательным среди них по праву был герцог Фокк. У него был самый дорогой наряд, великолепный каллендийский конь; черты лица всадника выдавали благородного и умного человека.

Рядом с ним ехал рыцарь Цветов, мейстер королевской стражи. Теперь он тоже сменил воинские доспехи на охотничий наряд. Зеленая остроносая шапочка с фазаньим пером выгодно оттеняла рыжую шевелюру маркиза ДеВуа. Этот славный дворянин сделал при нынешней ипостаси королевского двора прекрасную карьеру, а ведь еще совсем недавно он больше был известен под именем сквайра Куки Мифуна, да и известен он был не так уж и широко. Вся его слава ограничивалась Обещанной Пустошью и берегами Рожайки.