– Уже.

– Вот и славно. Значит, всё не так уж и плохо.

Неожиданный стук в дверь прервал столь щепетильный разговор. Кто-то очень активно долбился в дверь, словно вкладывал в каждый удар весь свой вес.

– Кажется, я догадываюсь, кто это, – в унисон сказали Дин и Муни, следом смеясь из-за такого совпадения.

Девушка поспешила впустить очередного гостя, и, как оказалось, навестить её пришла Кашиваги, которая явно была чем-то недовольна. Можно предположить, что она хотела что-то от своего брата, но этого мы никогда не узнаем, ибо Винчестер поспешила завести разговор с той, кем недавно так активно восхищалась.

– О, привет-привет! – дружелюбно поздоровалась она, сразу же затягивая в квартиру не успевшую отреагировать Каги. – Тоже решила у меня посидеть? Пошли, мы как раз с Дином почти закончили, теперь и женской компанией посидим, – воодушевлённо тараторила она, пока Иватани плелась за ней, как схваченная ребёнком кошка.

– Я… – неуверенно протянула черноглазая, но её тут же оборвали очередным залпом слов.

– Какие у тебя руки красивые! Ладони тонкие, а пальцы такие длинные. Ты прям самая настоящая леди! Я уже Дину высказалась, но не могу не сказать и тебе.

Ошарашенно глянув на брата так, словно ей зачитывали приговор на пожизненное, а не перечень комплиментов, Кашиваги увидела лишь его улыбку, которую он еле-еле сдерживал. Впервые он увидел свою сестру такой смущённой. Она буквально не могла вставить и слова. Не столь потому, что Муни просто не давала для этого времени, сколько из-за нахлынувшего стыда вперемешку со сбивающими её с толку комплиментами.

– Ну, это… – пропищала Иватани словно не своим голосом.

– Ещё и высокая такая! Наверное, от парней отбоя нет!

– Блин, Муни, она сейчас умрёт, хватит её нахваливать, – всё же расхохотался одноглазый, более не в силах сдерживаться.

– Ну-ка цыц! Семья красавчиков, чтоб вас! Ставлю сотню, что ваши родители вообще фотомодели.

В принципе, предки Иватани действительно могли бы засветиться на обложке какого-нибудь популярного журнала. Суми в любой период своей жизни выглядела так, словно сошла с картины античной эпохи, однако её муж пусть и тоже был не в последнем ряду по красоте, но он совсем не имел времени на то, чтобы постоянно за собой следить, отчего зачастую мог походить больше на бездомного, нежели на уважаемого и состоятельного человека. Можно сказать, что в этом с Дином они крайне схожи. Оба вполне себе привлекательны, но оба не акцентируют на этом внимание и уж тем более не пользуются таким благом. Что же до Кашиваги – лицом она была чуть ли не один в один как родная мать с некоторыми отличиями в силу большой разницы в росте. И если же Дин с отцом был чуть ли не идентичен, то вот Каги отличалась от матери более выраженными скулами, вытянутым лицом и явно отцовскими глазами с характерным миндалевидным разрезом, внешние уголки которых были опущены вниз. В остальном же она совсем не отличалась от своего родителя.

– Так, всё, отдавай мне сестру, – протянул руку Дин, при этом совершенно не ожидая, что ходячее шило во всех местах по имени Муни на этом остановится.

– Нет, мы теперь подружки.

– Я вообще пришла забрать Дина… – неуверенно прошептала Кашиваги.

– Я бы тоже хотела его забрать, но он упирается. Кстати, как тебя зовут-то? А то я на тебя накинулась, даже представиться не дала. Меня Муни, если что.

– Кашиваги, – скомкано ответила девушка, всё же освобождая руки из хватки новой подруги.

– Кашиваги? Это же фамилия, разве нет?

– Фамилия, но мой отец об этом не знал, – начал объяснять Дин. – Ему очень понравилось, как это звучит, а мать даже возражать не стала. По итогу у неё теперь фамилия как имя. Поэтому я иногда сокращаю это до Каши или до Каги, чтобы хоть как имя звучало. И вообще, не тебе на счёт имени удивляться. Тебя вообще Мунисетта зовут. От какого это языка вообще?

– Да я без понятия. Я даже не знаю, какие у меня национальности в роду намешаны. На английском говорю и ладно.

– Короче, я к себе. Вы тут развлекайтесь, а я дальше спать.

– Что, не хочешь посидеть в компании двух красивых девушек?

– Спать я хочу больше. Всё, не обижай Кашу, я попёр.

Лениво поднявшись с дивана, Дин потянулся и направился напрямую к выходу, сопровождаемый растерянным взглядом своей сестры, которая только что поняла, в какую ловушку себя загнала. Брат натурально кинул её на растерзание Муни, которая уже мысленно приготовилась к многочасовым посиделкам. Это сильно беспокоило Кашиваги, ибо прежде она мало общалась со сверстницами, а если и общалась, то только в контексте работы по поимке Когтей. Как такового опыта в обычном общении у неё было мало, а потому она совсем не представляла, что ей можно было обсудить с человеком, которого она видела впервые. Однако Муни было не впервой тянуть на себе инициативу в общении с замкнутыми одиночками, ведь если она смогла вывести Дина на хорошие отношения, то и с его сестрой точно проблем не возникнет. Так она считала.

Оказавшись в своей квартире, Иватани почти сразу свалился к себе в кровать, вновь берясь за телефон. Сообщений от кого-либо так и не поступило. Ни Атсумэ, ни Элфи, ни Каэдэ не соизволили написать что-либо. И если на счёт первых двух Дин беспокоился только из-за их физического состояния, то вот на счёт Каи опасения были куда более глубокие. Смотря на открытую переписку с Мори, Иватани всё глубже лез в пучину раздумий насчёт того, насколько целесообразным было то, чем он занимался. Вспоминая всё прожитое, Дин мог с уверенностью сказать, что связываться с Каей было огромным риском, если не ошибкой вовсе. Мало того, что он ставил её в опасное положение, в чём он убедился из-за слов следователя СЕК’а, который пообещал убить всю семью Мори, так ещё и сам факт его деятельности не лучшим образом сказывался на ментальном здоровье девушки, которая в силу своего характера так или иначе пропускала всё через себя, волнуясь из раза в раз всё больше. Так и сейчас. Трудно сказать, что конкретно чувствовала Мори, однако с уверенностью можно было утверждать – мысли у неё явно не положительного характера. В тот момент в голове Дина родилась отвратительная для него самого мысль, осознав которую, он невольно поморщился. На секунду он задумался над возможным разрывом отношений с Мори. Однако такая реакция была более чем закономерной. Нежность и любовь, которую он получал от своей подруги, нельзя было просто так спускать со счетов. Это было для него важным, а потому и столь каверзная мысль не могла остаться без резко негативной реакции. С другой стороны, он понимал, что больше не хочет ей врать. Не хочет снова скрываться от человека, который доверяет ему как себе. Сам факт того, что его рано или поздно вновь вернут в дело по поимке Когтей, являлся чревато очередными скандалами и ссорами, а потому расставание всё ещё имело под собой более чем основательный повод. Но это было мерзко. Дин просто не мог представить, чтобы он своим ртом предложил Мори расстаться. У него бы не хватило сил смотреть в её глаза, в которых, скорее всего, рассыпется её маленький мир. Оставалось лишь прикусить губу и терпеть, надеясь, что удастся хоть как-то выпутаться из этой ситуации, при этом не задев Каэдэ.

Полный этими мыслями Дин вскоре уснул, отчего после большую часть ночи его мучили плохие сны, в которых он проживал некоторые эпизоды своей жизни. Он чувствовал, как ему плохо, однако совершенно не мог проснуться, с ужасом наблюдая за всем тем, что творилось внутри его головы. Смерть матери, пьющий несколько месяцев отец, первые убийства, инцидент в поезде, встреча с Юудаем, бесконечные ранения. Всё это смешивалось в один единый коктейль, что заставлял парня ворочаться во сне и сдавленно стонать. Проснуться ему удалось лишь с чужой помощью – его разбудила пришедшая домой Кашиваги, что с порога услышала стоны брата и поспешила привести его в чувство.

– Дин. Дин, – звала она, аккуратно поглаживая брата по голове. – Эй, всё хорошо?

Окончательно проснувшись, Иватани немного раскрыл глаза, замечая лишь размытые очертания Каги, что еле были видны в почти полной темноте. Придвинувшись ближе к ней, он взялся за край её кофты своей уцелевшей рукой и притянул к себе.