— В отчаянные времена требуются отчаянные меры, — спокойно отвечал я.

Рядом прозвучал еще один голос. Молодая девушка, явно помощница нынешнего владельца фермы, напряженно спросила:

— Так это правда?

— Что именно?

— То, что мы обречены.

Сначала этому вопросу я даже удивился. Да, этот мир определенно был обречён, только вот его жители не должны были ничего об этом знать.

— С чего вы взяли? — растерянно спросил я.

— Так ведь монстр проник в город. — Девушка подняла взгляд на своего начальника, будто пытаясь найти в нем поддержку, и мужчина в ответ ей утвердительно закивал. — Значит ли это, что все мы уже вот-вот…

Я неосознанно нахмурился. Кажется, даже второстепенные герои этого мира подсознательно чувствовали, что к ним приближался неминуемый финал. Собравшись с мыслями, я глубоко вдохнул и ответил:

— Мы делаем все возможное для того, чтобы этого не случилось.

Переглянувшись, девушка и ее начальник уверенно кивнули друг другу. Их лица изменились сразу же. Вместо удивления из-за моей просьбы, или страха из-за предчувствия скорой гибели, они внезапно стали решительнее. Помощница подняла руку и легким жестом указала в сторону постройки, к которой они меня привели.

— Здесь находятся все виды собак, которых мы содержим, — спокойно объясняла она. — Как вы понимаете, в собаках нет особой необходимости, поэтому многие породы уже…

— Прекрасно понимаю, — отвечал я ей. Плавно развернувшись, я посмотрел на, пожалуй, один из самых маленьких сараев, что я здесь видел, и уверенно пошел к нему.

Стоило мне надавить и открыть скрипучие ворота, как зазвучал звонкий лай. Собаки, содержавшиеся внутри, стали истошно лаять, будто бы намеренно привлекая к себе внимание.

Проходя мимо всех этих вольеров с разными видами собак, про себя я невольно начал оценивать, чем они отличались друг от друга. Большинство из тех, кого я видел, можно было назвать скорее дворнягами. Изредка я замечал у них черты, присущие разным породам: вытянутые тела, приплюснутые носы, необычные длинные уши. Но при всем этом я понимал, что сохранить чистые признаки какой-то конкретной породы в условиях подземного существования уже было невозможно. Поэтому, в конце концов, эти собаки претерпели такие же изменения, как и люди в свое время.

Когда я дошел до последнего вольера, находившегося в дальнем конце этой постройке, я удивленно замер. Этот вид собак сразу показался мне знакомым. Черный окрас с рыжими подпаленными, прямые правильно поставленные еще со щенячества уши, короткие хвосты, вытянутые крепкие корпуса — это определенно были доберманы. Причем они не выглядели как порода, кое-как дожившая до наших дней. Напротив, по купированным хвостам, ровно поставленным ушам и прекрасной гладкой шерстке я понимал насколько правильно о них заботились. Кто-то явно был в курсе особенностей содержания этой породы.

Все еще удивляясь тому, что я вообще видел здесь подобную породу, я растерянно обернулся. Одного взгляда на хозяина и его помощницу мне хватило для того, чтобы понять, как горды они были своими зверьми.

— Доберманы? — полушепотом спросил я.

Хозяин и его помощница с довольными улыбками быстро закивали головами. Правда, кажется, мой вопрос их тоже удивлял. Мгновение спустя мужчина спросил:

— Вы знаете этот вид?

Я все еще не мог ему ответить. Смотря на все остальные вольеры, в которых сидели какие-то неполноценные животные, я не мог понять по какой именно причине столь сложная для выведения порода сохранилась.

Так и не найдя ответа на этот вопрос, я снова посмотрел на владельца фермы и спросил:

— Почему все остальные виды — это уже фактически дворняги, но доберманы…

— Основатель фермы был фанатом этой породы, — объяснял мужчина, — и многие его потомки сохранили любовь к этому виду.

Теперь я понимал, что именно случилось. Снова обернувшись к доберманам, я изучающе окинул их взглядом. К моему удивлению, эти собаки были намного спокойнее многих других. Они не лаяли при виде незнакомцев и лишь деловито смотрели на нас, будто бы понимая, что мы вот-вот должны были уйти.

Несмотря на то, что владельцы фермы явно постарались сохранить породу, кое-какие изменения этот вид все же претерпел. Из-за долгой жизни под землей изменился способ ориентирования в пространстве. Пусть я и не знал этого наверняка, но был уверен в том, что у собак, как и у людей, со временем должно было улучшиться зрение. Из-за более низких температур должна была измениться и терморегуляция, и обмен веществ.

Посмотрев на владельца, я спросил:

— У вас есть как взрослые особи, так и юные?

— Верно.

— Тогда я выбираю их. Пока что нам нужна всего парочка собак.

Девушка и владелец переглянулись снова. Из-за того, как схоже они реагировали на все, я уже подозревал, что они были родственниками.

— Дайте нам пару месяцев, — уверенно заявила девушка.

— Неделя, — решительно ответил я. — Я сам понимаю, что это фактически почти нереально, но у нас не так много времени. От них многого не нужно. Главное, чтобы научились реагировать на опасность, и умели подавать сигнал.

— На опасность они точно среагируют, — размышлял владелец, — но над реакцией надо поработать…

Наступила тишина. Эта необычная парочка, задумавшись, снова хмуро посмотрела друг на друга. Я же, ожидая их конечного ответа, невольно начал улыбаться.

Спустя пару минут, все же приняв молчаливое решение, парочка уверенно посмотрела на меня и хором пылко ответила:

— Мы сделаем все, что в наших силах.

По довольным лицам этой парочки я уже понимал, что они были реально настроены на то, чтобы выполнить свою часть миссии как можно лучше. Мне же оставалось лишь согласно кивнуть, развернуться и пойти на выход.

Чем дальше я уходил от фермы, тем меньше вокруг меня было людей. В какой-то момент их и вовсе стало так мало, что я фактически остался один. Правда, в тишине подумать о дальнейших планах мне не дали. Дракон, все это время молча державшийся за меня, до боли сдавил мою шею и прошипел:

— Ты меня в реальную стаю запихнуть решил?

— Не хочешь ими руководить?

Меня подобная реакция Сириуса лишь забавляла.

— Они пустоголовые. — Зловеще шипел дракон.

— Относись к ним, как детям.

— Из них за неделю ничего не вылепят.

— Я знаю. Но основная задача этого плана, вывести тебя — духа, на первый план. Люди с фермы просто отдадут нам собак, а ты тем временем смешаешься с ними и будешь уже по-настоящему защищать этот город.

Когда я вернулся домой, на пороге меня никто не встретил. Как ни странно, но этот факт оказал на меня досадное влияние. Я ожидал увидеть довольные лица детей, которые мечтали увидеть меня весь день, но в итоге встретил лишь хладнокровное выражение лица самого старшего сына, Атаи, который в этот момент занимался готовкой.

Сразу почувствовав какую-то странную атмосферу, я прислонился плечом к дверному косяку и удивленно спросил:

— А где все?

— Младшие задерживаются на учебе. — Атая отвечал, даже не смотря мне в глаза. Быстро нарезая овощи, он раскидывал их по разными мискам, будто намеренно сортируя для разных видов блюд. — Рамон пошел возвращать прочитанную книгу, куда подевался Цезар я вообще без понятия.

— А чем занят ты?

— Готовлю для того, чтобы, когда все вернутся, нам было, что есть.

Я на мгновение замолчал и задумался. Конечно, в интонации Атаи не было слышно раздражения или ярости, но все же его действия казались какими-то странными. То он ставил миску на стол с усилием, будто даже не пытаясь скрыть того, что он злился, то он слишком резко отбросил от себя полотенце…

В конце концов, убедившись в том, что он был на взводе, я устало выдохнул и вслух заключил:

— Я вижу, что ты на меня злишься.

— По какой причине я должен злиться на вас, отец?

— Думаю, причин много. — Переступив небольшой порог, отделявший зону столовой от зоны кухни, я оказался прямо напротив сына. — Но главная заключается в том, что я сделал тебя ответственным за младших?