Мы же с Тормодом скинули лишнюю одежду, чтоб не прожечь искрами, одели кожаные кузнечные фартуки и принялись за работу. Просил отца присмотреть я не просто так, всё таки с сплавом стали и мифрила прежде мне работать не приходилось, лишь пару раз видел, как этот материал обрабатывает Йоран, а потому опасался напортачить. Губить же столь дорогую штуку своими кривыми руками не хотелось, где я ещё что-нибудь подобное возьму? Регулярных рейсов Ландсби — Фростхейм нет, найти что-то в единственном известном мне мёртвом городе тяжело, а дуба там можно дать без всяких проблем, погода способствует и без всякой нежити.
Пока я размышлял, металл грелся в горне под нашим с братом пристальным взглядом. Когда бывший меч приобрёл ярко оранжевый от жара цвет, я вытащил его щипцами на наковальню и ткнул Тормоду мелким молотком в место, где его стоит разрубить надвое. Просить брата дважды было не надо и он споро поработал зубилом и небольшим молотом. После этого мы расправили на наковальне уже две заготовки, сделав их ровными, а затем вернули их в горн. Когда металл вновь приобрёл оптимальную температуру, он был посыпан очищен от окалины и соединён в единое целое кузнечной сваркой. Затем опять последовал новый цикл нагрева, разделение на две части зубилом, которое к счастью не заставило ничего разойтись по шву, выравнивание, вновь нагрев и сварка. Так мы получили небольшую заготовку подходящей формы. Вообще похожим способом куётся харалуг, только там сваривают слои твёрдого и мягкого металлов, объединяя их сильные стороны и нивелируя слабые, но сейчас ситуация была другой. Относительно тонкий и довольно длинный клинок иначе было не превратить в значительно более короткое лезвие рогатины, что должно венчать мой посох. Теперь же мы начали вытягивать заготовку, которую я держал на наковальне клещами и указывал лёгкими ударами молотка Тормоду на точки, в которые тот бил, работая молотобойцем. Мои прикидки оказались верны, в бывшем мече было многовато материала на лезвие копья с перекладиной, так что часть металла была отсечена и отложена. А остальное постепенно приобретало свою форму, пока я наконец не стал ей доволен. После этого настало время финального нагрева, ради которого к нам даже присоединился Йоран. Дождавшись его кивка, я вытащил наконечник из горна и резко опустил его в бочку с маслом, по кузнице распространился запах огрим, плодов, похожих на оливки моего прежнего мира. Такая штука для закалки стоила дорого, но отец с дедом скупердяями не были и предпочитали работать со всем лучшим, не зря у нашей семьи даже ярлы бывает заказы делают.
Вытащив получившееся лезвие, я обтёр его ветошью от остатков масла, взял в руки напильник и провёл по нему. Инструмент весело скользнул вперёд, не вгрызаясь в материал, а стало быть закалка сделала тот твёрдым. Хмыкнув, я положил на наковальню два небольших прутка металла, а на них расположил лезвие рогатины. Через несколько минут она полностью остыла и я обратился к брату со словами:
— Окажешь честь?
— Боишься сам сломать? — ответил он мне вопросом на вопрос.
— Нисколько, я знаю, что мы всё сделали верно — хмыкнул я.
— Ну раз верно, то ладно — ухмыльнулся брат и ударил по центру лезвия молотом.
Прутки были ближе к острию и основанию, металл в середине на мгновение слегка прогнулся, после чего вернул себе изначальную форму, от чего рогатина чуть-чуть подскочила вверх вслед на инструментом Тормода. Я же быстро взял в руки результат наших трудов и внимательно осмотрел на предмет трещин. Те отсутствовали, наконечник оружия был чрезвычайно твёрдым, но при этом достаточно гибким, чтобы не сломаться от резкой боковой нагрузки. Мифрил удивительный материал, даже небольшая его доля в стали даёт ей великолепные свойства.
— Ну дай ка глянуть — отвлёк меня голос отца, который протянул руку. Получив желаемое, он внимательно осмотрел результат нашей работы и постановил — Неплохо. Форма простовата и без изысков, но зато всё сделано без ошибок.
— Чем меньше сложностей, тем меньше шансов напортачить — пожал я плечами.
— И то верно — ответил отец, вернув мне наконечник — На этом всё?
— Нет, надо ещё вытянуть проволоку на посох пока угли не прогорели — проговорил я.
— Хорошо, работайте — произнёс отец и вернулся к наконечникам.
Мы с Тормодом переглянулись и быстро принялись за дело. Похвала отца была довольно скупой, но он вообще на неё никогда не был щедр, так что даже такие слова дорого для нас стоили. Как следствие энтузиазма у нас было выше крыши и всё оставшееся от эльфийского меча вскоре стало тонкой металлической проволокой, которой в будущем предстоит стать узорами на моём посохе. Правда едва работа закончилась, как мы поплелись мыться, жрать и спать, едва переставляя ноги, как когда-то после тренировок с Хоуком.
Дальше так мои дни и потянулись в ближайший месяц. С утра я поднимался ни свет не заря и после лёгкого завтрака шёл с братом на тренировочную площадку, где мы раз за разом сходились в поединках, как правило заканчивая только к обеду. Побеждал в основном Тормод, мне удавалось вырвать победу, дай боги, в одном случае из десяти. Поев и передохнув, мы шли в кузню. На второй день я занялся там заточкой лезвия рогатины, но тут же столкнулся с тем, что минусы часто являются продолжением плюсов. Поверхность закалённого металла стала чрезвычайно твёрдой, такая отлично держит заточку и её почти ничем не выщербить, но при этом поддавалась точильному камню она почти что никак. Пока заточил режущие кромки с остриём и отполировал плоские щёки в центре лезвия, сделав те идеально гладкими, семь потов сошло. А потом пришлось пролить ещё столько же, когда нанёс на отполированные места колдовские узоры. Затем настало время отковать топор, с которым эпопея в итоге повторилась. А потом всё тоже самое пришлось сделать с боевым ножом. Хорошо хоть всё моё оружие делалось максимально простым и функциональным, будь какие-то хитрые изыски, наверно вообще б с ума сошёл. Разобравшись с металлом, я принялся сначала за обух топора, а после него за рукоять и гарду короткого клинка. Тут всё было попроще, однако разобравшись с этим, я вновь взялся за древко боевого посоха.
Работы по приданию ему конечной формы было немного, чай уже долго потихонечку строгал хрустальную берёзу. Но потом началась эпопея с медленным и скрупулёзным вырезанием узорных выемок, в которые в конце должна будет лечь проволока из мифрилистой стали. Хорошо, что все расчёты были давно нами с Гринольвом закончены и даже опробованы на небольших цилиндрических заготовках из более простых материалов. Но тут я всё таки хотел сделать себе долговечный инструмент вирдмана, а потому магической энергии предстояло идти не по податливому дереву, а по устойчивому к любым нагрузкам металлу. Кто ж спорит, чистый мифрил или тем паче адамантий был бы лучше, но где их взять скромному попаденцу? Не валятся на меня сундуки с сокровищами и рояли из кустов не выпрыгивают. Но и так получиться должно было неплохо, к тому же само дерево посоха было мной несколько раз замочено в различных травяных сборах, а затем бережно высушено. Я не собирался пренебрегать ни единым шансом сделать свой основной рабочий инструмент лучше и надёжнее, а потому использовал всё, чему меня научил Гринольв.
И подготовка к судьбоносному дню наконец закончилась. Утром вместо тренировки я пришёл в кузню в сопровождении наставника, отца и брата. Мне было весьма волнительно. Конечно по всем расчётом всё должно было получиться, но гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Однако в обозримом будущем подготовиться лучше всё равно бы не вышло. Роли были заранее распределены, так что без заминок был разожжён горн, где уголь был сдобрен стружкой хрустальной берёзы, после чего стали раздуваться меха которые сегодня стали качать не триелы, а отец с братом. Я поставил на наковальню несколько зелий, обостряющих концентрацию, снимающих усталость и восполняющих потерю маны, сваренных под руководством Бруни. Не самые сильные составы, но молодому вирдману в самый раз. А то ведь и такие забористые вещи бывают, что разорвут меня куски, как капля никотина хомячка. Хмыкнув и очистив разум, я шёпотом проговорил, глядя в горн:
