И тут мои ленивые утренние мысли резко прервались… холодными лапками, которые встали на мою голую ногу (я сплю в шортах) и пробежали по ней вниз, неся на себе какое-то увесистое существо.

Когда-то я бы, наверное, завизжала, но сейчас-то я работала в полиции и помнила, что живу с племянниками. Поэтому я только выдохнула сквозь зубы: «Это что еще за хрень?» – приподнялась и быстро схватила убегающее существо поперек туловища.

Как я и думала, это оказалась крыса. Не помойная (и то спасибо), а, как говорится, декоративная; она была такой же раскраски, какая бывает у сиамских кошек: бежевая с темным носом и хвостом. Она особо не пыталась вырваться и только пучила на меня черные глазки-бусинки.

– Арина! – крикнула я повышенным голосом. – Савва! Чья крыса?!

Племянники не отозвались, возможно, не услышали; в ванной шумела вода. Я слезла с дивана, и, держа крысу под мышки так, что ее выпяченное пузо и увесистый зад болтались в воздухе, обошла квартиру. Конечно, в коридоре сразу же нашлась коробка из-под обуви с опилками и каким-то пшеном на дне. Крышка коробки была даже не прогрызена, а просто отодвинута, и это доказывало, что у крысы в голове побольше мозгов, чем у племянников. Животное завертелось, и я, вспомнив свой давний опыт подработки в мини-зоопарке, посадила его к себе на плечо. Крыса сразу же принялась перебирать и путать мне волосы, и так стоящие дыбом со сна.

Тут наконец из ванной вытиснулась Арина, колыхая боками над очередными узкими джинсами.

– Тетя Ираа-а, а мы тут кое-кого принесли! Угадайте! – радостно сказала она, улыбаясь во весь рот, как пятилетка.

– Угадываю… – я порылась в волосах и вытащила из них крысу. – Вот этого, правильно?

– Ух ты, Савка, смотри, крыска с тетей подружилась! – завизжала племянница.

– Она просто залезла на меня, пока я работала. Вы думали удержать ее в обувной коробке?

– А там вроде высокие борта, мы думали, она не вылезет, – пропыхтел Савва из-за спины сестры. Его одежда была вся в мокрых пятнах, а черные волосы над краснощеким лицом стояли дыбом. Я удрученно переглянулась с крысой и сказала:

– Эти животные прекрасно лазают. Все, держи, Арина. Несите ее обратно.

Глаза племянницы округлились.

– Ну теть Ира-а, ну как мы понесем… Мы ее купили…

– Значит, пусть деньги вернут.

– Да они не возьмут обратно!

– А это почему же?

– Потому что, – чем-то чавкая, пробасил Савва, – она у них там все погрызла. Она клетку научилась открывать.

– Так… А что вы делали в ванной? – спросила я – другого вопроса от растерянности мне в голову не пришло.

– Клетку мыли! Нам ее хозяева отдали с клеткой, чтоб не тратиться!

– С той самой клеткой, которую она умеет открывать? – уточнила я.

Племянники красноречиво переглянулись. Наконец Арина выдавила:

– Ну да… Но мы проволочкой замотаем. Хорошо? А если что, замочек купим. Мы будем следить! А когда уедем к бабушке, она у вас тихонько посидит, да? Ее же выгуливать не надо, и мебель она не портит, если ее закрыть. Тетечка Ирочка! У нас никогда не было зверушки! – племянница сложила руки перед широкой грудью и тяжело запрыгала. Чашка на ближайшей тумбочке задребезжала.

– Перестань, – сказала я. – У меня старые полы. Как зовут животное?

– Те ее никак не звали, она их задолбала, – сообщил Савва. – А мы пока не придумали. Я хотел Прыгса, она знаете как прыгает, когда играет…

– Да ну, некрасиво! – заспорила Арина.

– И правда, – согласилась я, положив крысу спиной на свои ладони. Она спокойно лежала пузом кверху, только нос ее и усы все время находились в движении. Что ж, раз она, как и племянники, никому не нужна, придется за нее временно взять ответственность, как и за них. Хорошо хоть не собака. Да и живут крысы недолго, насколько я помнила. Вреда от нее не будет, если хорошо запереть клетку, а вот какая польза… И кто за ней будет смотреть, если племянники уедут к бабушке, а я внедрюсь в секту…

– Назовем ее Иштар, – сказала я неожиданно для себя и перевернула крысу на лапы. – Я надеюсь, она мне пригодится для работы.

Зачем мне для работы крыса, племянники, конечно, не уточнили – да и вообще едва ли они услышали что-то, кроме «пригодится», потому что уже на этом слове принялись прыгать и визжать.

– Ти-хо! – сказала я с нажимом. – Вы уже вроде бы давно не малыши. Займитесь делом. Арина, вынеси ведро. Савва, посади Иштар в клетку и прикрути ее проволокой. Завтрак я вам приготовлю, а дальше – увольте. У меня работа. Можете гулять или как хотите.

Конечно, как современные дети, гулять племянники хотели в последнюю очередь, хотя на улице была вполне теплая для августа погода. Савва изолировал крысу в клетке и засел в приставку, а Арина возлегла на мой диван и, разинув рот, принялась листать ленты соцсетей. Я пожарила им яичницу с помидорами, поела ее сама и пристроилась перед зеркалом в ванной, которая у меня была даже просторней кухни, разложив на стиральной машинке косметику, украшения, оставшиеся от мамы, и некоторую подходящую, на мой взгляд, одежду.

Актерством я не занималась настолько давно, что первые минут двадцать просто сидела и бездумно пролистывала туда-сюда фото сектантов. Потом в голове что-то начало вырисовываться. Я примерила старую ночнушку вместе с длинными красными бусами, взглянула на себя и покачала головой: почему-то, хотя многие из женщин-сектанток носили похожий наряд, на мне он смотрелся так, будто я сбежала из сумасшедшего дома. Может быть, лицо… Я с усилием перестала поджимать губы, приоткрыла рот, остановила глаза, чтобы взгляд стал стеклянно-расфокусированным (благо, они у меня голубые, как у того Навуходоносора), и еще раз оценила себя. Нет, все равно плохо. И с таким выражением без зеркал долго не проходишь. Нужно придумать что-то более близкое ко мне самой, но более безобидное. Если вспомнить юность, то я была крайне избалованным, чувствительным ребенком, и везде, кроме сцены, очень стеснялась… А, вот!

Я выскочила из ванной, пробежалась поперек комнаты к шкафу и выдернула из самой его глубины несколько старых костюмов. Слава богу, не выкинула!

Через минуту на меня в зеркало смотрела исподлобья робкая девица неопределенного возраста в белой футболке, на которую сверху был надет просторный джинсовый комбинезончик. Волосы, и так-то плохо лежавшие, я растрепала еще сильнее и вкрутила в них с одной стороны невидимку с божьей коровкой. Ну вот: с таким нарядом даже поджатые губы выглядят скорее признаком стеснения! Теперь косметика.

Пара предыдущих лет сильно прибавила мне морщин; я замазала их светлым тональным кремом, у которого только недавно вышел срок годности – остальные были еще старше. Глаза я накрасила по образцу племянницы – почернее и пожирнее, а вот губы тронула только блеском, чтобы не привлекать к ним внимания: нижняя часть лица сильнее выдавала мой возраст. Брови у меня и так всегда были прямыми и широкими, а в последнее время слишком мрачно нависли над глазами – подумав, я выщипала их по нижнему краю. Сразу стало лучше.

Я выдохнула, присела на край ванны и принялась репетировать блаженную улыбку и тихий елейный голосок.

– Здравствуйте, – бормотала я синему стаканчику для полоскания рта. – Очень приятно… Меня зовут Ирочка… У меня нет мозгов… Я всю жизнь мечтала ввязаться в вашу секту…

Мне на босую ногу кто-то наступил маленькой босой лапкой. Снизу вверх на меня посмотрели глазки-бусинки, а затем Иштар подскочила и принялась быстро карабкаться по штанине комбинезона.

– Савва! – закричала я уже далеко не елейным голосом. – Ты клетку крысе проволокой замотал?!

– Да-а! – долетел отдаленный ответ племянника. Я вместе с Иштар, которая уже добралась до плеча, вышла в комнату и осмотрела клетку, которую дети водрузили на тумбочку. Проволока на дверце и правда была, но ее кто-то аккуратно развязал. Я молча порылась на столе, нашла старый свой ежедневник с маленьким замочком, сунула крысу в клетку и навесила замочек на дверцу.

– О-ой, ва-а-у… – наконец-то обратила на меня внимание Арина со своего дивана. – Теть Ира, я вас не узнала! Вам так прикольно, просто пипец!