Коля и Марго сообщили, что переночуют сегодня в городе (в квартире покойного отца Маргариты Лаврентьевны) — в деревню они отправятся завтра утром. Квартира покойного второго секретаря горкома находилась поблизости от дома директора швейной фабрики: Илья Владимирович Прохоров с семьёй проживал всего в четырёх кварталах от неё. От института или посёлка путь к ней был неблизким. Но всё же не таким далёким, как до деревни, где Уваров проживал до сегодняшнего дня. Коля предположил, что теперь наши встречи станут частыми. Потому что они с Марго запланировали: ещё до конца лета «разберутся» с работой и «осядут» в Новосоветске.

Коля и Марго взяли с меня и с Котовой обещания, что мы обязательно явимся к ним на свадьбу. Маргарита Лаврентьевна заявила, что мы будем первыми, кто получит приглашения на свадебную церемонию. И случится это сразу же, как только определится её дата. Я поинтересовался, не в ресторане ли «Московский» отметят молодожёны столь значимое для себя событие. Марго печальным голосом ответила, что банкет в «Московском» им с Колей пока не по статусу. Она посмотрела своему будущему мужу в глаза, поправила ему воротник — Коля поцеловал её в лоб. Уваров и Маргарита Лаврентьевна уехали из посёлка до возвращения с работы моих родителей.

Визит Николая и Марго напомнил нам о сентябрьской поездке в колхоз. Кирилл и Лена вспомнили, как они в сентябре прошлого года угнали у Уварова мотоцикл. Мой младший брат снова рассказал, как вёз в больницу Ингу Рауде. Наташа Торопова опять заявила, что поначалу Артурчик ей не понравился — её раздражала его «пустая болтовня». Вспомнили и о Коле Барсове, который именно во время той поездки в колхоз сдружился со Светой Миккоевой. Торопова сообщила нам, что летом Миккоева забрала документы из МехМашИна, перевелась в Краснодарский ВУЗ — туда, где продолжит обучения её обожаемый Барсик. «Место в комнате Котовой и Тороповой всё же освободилось, — подумал я. — А это значит, что в конце августа туда заселится Лариса Широва».

Вечером мы впятером отправились в город: провожали до трамвайной остановки Лену и Наташу. Прошлись по посёлку шумной гурьбой, обсуждали планы на завтрашний день. У нас «в кармане» уже лежали билеты в кинотеатр на завтрашний дневной сеанс — в «Октябрьском» показывали фильм «Неисправимый лгун» с Георгием Вициным в главной роли. Мы уже смотрели его на прошлой неделе. Но единогласно решили, что посмотрим снова: достойной альтернативы ему не нашли. После кино запланировали поход в «стекляшку» — Прохоров сообщил, что там появилось новое мороженое: с сиропом дыни. Сегодня температура воздуха снова перевалила за тридцать градусов — мы шагали по тени, не заходили в островки улицы, освещённые спускавшимся к горизонту солнцем.

Прошли по деревянному мосту — я не удивился, когда заметил стоявшую на краю дороги около пятиэтажки бежевую «Волгу» ГАЗ-21.

Котова дёрнула меня за руку и сказала:

— Опять этот капитан. Ждёт. Серёжа, что ему снова от тебя нужно?

Я отметил, что Лев Петрович Зареченский был в том сером пиджаке, что и в прошлый раз — несмотря на жару.

Капитан курил, сверлил меня взглядом.

Слова Котовой услышал Кирилл — мой младший брат взглянул на Зареченского.

— Кто это такой? — спросил Кир.

— Это один очень хороший человек, — сказал я. — Из Комитета государственной безопасности…

— Из КГБ⁈ — переспросил Кирилл.

Он остановился — вместе с ним замерли на месте Артурчик и Наташа Торопова.

Остановились и мы с Котовой

— Чёрный, что ты натворил? — спросил Кирилл. — Что от тебя понадобилось КГБ?

Я пожал плечами.

— Рецептами тортов с ними делится, — сказал Артурчик. — КГБ рассчитывает, что торты твоего брата пойдут на экспорт и принесут нашей стране кучу валюты. Я угадал, Чёрный?

Торопова и Прохоров усмехнулись — на лицах Кирилла и Лены я улыбки не увидел.

— Артурчик, у тебя дедукция развита не хуже, чем у Шерлока Холмса, — похвалил я.

Высвободился из захвата Котовой и сказал:

— Идите дальше без меня. Увидимся завтра, девчонки.

Зашагал к капитану Зареченскому.

Лев Петрович следил за моим приближением будто бы с равнодушием. Он выдохнул струю дыма в сторону ближайшей хрущёвки, уронил сигарету на землю рядом с бордюром, наступил на неё ногой. Указал рукой на свою «Волгу».

— Присядьте в машину, Сергей Леонидович, — сказал капитан КГБ. — Пообщаемся. Сегодня я много вашего времени не отниму.

В салоне автомобиля пахло варёными сосисками, словно за пару минут до моего появления Лев Петрович тут поужинал. Запах табачного дыма я тоже уловил, но сейчас он тут был не основным. Капитан Зареченский уселся на водительское место, хлопнул дверью — я снова подумал о нехватке в конструкции ГАЗ-21 доводчика дверей. Лев Петрович взглянул в зеркало заднего вида на замерших в десятке метров от его автомобиля Кирилла, Прохорова, Лену и Наташу (они не пошли к трамвайной остановке — дожидались моего возвращения). Капитан повертел ручкой стеклоподъёмника — уличные звуки стали тише. Я тут же почувствовал, что у меня на лбу выступили капли пота: в машине было жарко и душно.

— Знаю, Сергей Леонидович, что вы уже в курсе результатов сегодняшнего суда, — сказал Зареченский. — Наиль Русланович Рамазанов прислушался к совету старших товарищей. Маргарита Лаврентьевна получила развод и положенную ей по закону часть имущества. Свою часть сделки мы выполнили чётко в соответствии с вашими пожеланиями. Что скажете, Сергей Леонидович?

Капитан вынул из кармана носовой платок и промокнул им влагу на своих залысинах.

— Скажу, Лев Петрович, что вы сегодня разрушили мою Большую Любовь, — ответил я.

Вздохнул, покачал головой.

— Лев Петрович, вы поступили благородно: освободили несчастную женщину из-под власти тирана. Но в то же время, вы поступили ужасно. Потому что с этого момента мои отношения с Настей Бурцевой уже никогда не станут прежними. Я больше не люблю её. Так и знайте. Но я запомню её навсегда.

Зареченский приподнял губу, обнажил крупные верхние резцы.

— Это хорошо, что вы шутите, Сергей Леонидович, — сказал он. — Рад, что у вас хорошее настроение. Вспоминайте о чём хотите. Тренируйте память: в жизни это пригодится. Но не забывайте и о наших договорённостях. Выбросьте из головы все эти мысли о женитьбе на Бурцевой и о хорошей должности в Москве.

Я вскинул руки и заверил:

— Уже выбросил, Лев Петрович.

— Молодец.

— Какая женитьба? — сказал я. — Какие должности? Рано мне о таком думать. Я ещё слишком молод для таких серьёзных поступков и решений. Только-только на первом курсе института отучился. Вокруг столько красивых и интересных женщин! Зачем ограничивать себя общением только с одной? Я это понял сразу, как только в моём сердце погас огонь Любви.

Капитан КГБ хмыкнул.

— Вам бы стихи сочинять, Сергей Леонидович, — сказал он. — Уверяю вас: помнить об Анастасии Евгеньевне вам никто не возбранял. Тем более что забыть о ней у вас пока и не получится. Как и у меня. Потому что завтра утром Анастасия Евгеньевна Бурцева приедет в Новосоветск. Согласно расписанию, поезд из Москвы прибудет на станцию в восемь часов пятнадцать минут.

Я откинулся на спинку сидения, смахнул скатившуюся на правую бровь каплю пота.

Произнёс:

— Как интересно.

Посмотрел на лицо Зареченского.

— Едет ко мне?

— К вам, Сергей Леонидович, — сказал капитан КГБ. — Уверен, теперь вы понимаете, к чему была вся эта спешка с переносом суда. Меня она поначалу удивила не меньше, чем вас. Я лично проинформировал Наиля Рамазанова о последствиях его возможных необдуманных действий во время и после судебного разбирательства…

— Арест, Сибирь, лесоповал?

Зареченский сощурил глаза — он смотрел на мою переносицу.

— Не шутите такими вещами, Сергей Леонидович.

Капитан вынул из кармана пачку сигарет «Ява», закурил. Салон заполнился серым дымом — я тут же приоткрыл рядом с собой окно. Зареченский указал сигаретой на меня.