— Какая была, такую мы и доставили, — ответил я. — Впустишь нас? Или поболтаем у порога?

Николай вскинул руку, почесал затылок. Продемонстрировал нам волосатую подмышку. Снова озадаченно взглянул на Кира.

Пробормотал:

— М-да. Входите.

Шагнул в сторону. Я скопировал его движение — сделал это по другую сторону порога.

Махнул рукой и велел младшему брату:

— Заноси её.

Кирилл решительно переступил порог; сделал ещё два шага и замер посреди слабо освещённой просторной прихожей, стены которой были оклеены обоями с рисунком в виде кирпичиков (такие же я видел в квартире Прохоровых и у Рамазановых). Я поспешил следом за братом. Коля прикрыл дверь, щёлкнул замком, звякнул звеньями цепочки. Включил свет. Я зажмурился: у меня над головой вспыхнула упакованная в плафон (похожий на тюльпан) лампочка. С десяток секунд я моргал (привыкал к яркому освещению). Уловил в воздухе запах кофе и аромат знакомых французских духов (Diorella' от «Dior»).

Увидел в конце коридора закутанную в халат женщину.

Марго скрестила на груди руки, разглядывала Кирилла и Ингу. Заметила меня — усмехнулась.

— Здравствуй, Сергей Леонидович, — сказала она. — Неожиданный визит.

— Да уж, — поддакнул ей стоявший позади меня Уваров.

Я развёл руками и сообщил:

— Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. Разве не так?

— Ночь на дворе, — пробормотал Николай.

Я махнул рукой.

— Сколько до того утра осталось…

Посмотрел на Маргариту Лаврентьевну.

— Мы тут девочку принесли, — сообщил я. — Так уж получилось. Чуть позже всё объясню.

Снял с ног Инги обувь и сказал:

— Нам бы её положить куда-то.

— Что с ней? — спросила Марго.

Она по-прежнему стояла в конце коридора.

— Спит, — ответил я. — Накачали снотворным. Не мы это сделали. Мы её уже такой нашли.

Пожал плечами и заявил:

— Примостить бы её куда-то. На диван или на кровать. Через весь город к вам ехали — она так и не проснулась.

Маргарита Лаврентьевна взмахнула рукой.

— В гостевую комнату её несите, — сказала она. — Коля, проводи гостей.

Кирилл развернулся, едва ли не прижался спиной к стене — пропустил мимо себя Уварова. Тот протопал по коридору (паркет отчаянно скрипел под его ногами). Коля свернул в одну из комнат, включил там освещение. Окликнул нас. Я примостил под зеркалом в прихожей обувь Рауде и свои ботинки, подтолкнул вперёд младшего брата. Скользил взглядом по прихожей — отметил, что та выглядела пустой. Увидел на обоях несколько светлых пятен прямоугольной формы (будто на этих местах раньше висели рамки с картинами или с фотографиями), рядом с вешалкой заметил вмятины на полу от ножек то ли тумбы, то ли банкетки.

Мой младший брат подчёркнуто аккуратно занёс Ингу в гостиную — Коля жестом указал ему на массивный диван-кровать. Мне почудилось, что диван-кровать в этой комнате выглядел неуместно, словно инородный элемент. Рядом с ним примостился журнальный столик с блестящей отполированной столешницей. А рядом со столиком (где уместны были бы два кресла) громоздились картонные коробки из-под сливочного масла (об этом сообщали наклеенные на них этикетки). Рядом с зашторенным окном одиноко красовалась финиковая пальма в большом горшке. Напротив дивана у длинной стены разместился лишь небольшой комод.

— На диван её клади, — распорядился Николай.

Кирилл послушался — опустил Ингу на мягкую поверхность, подложил ей под голову небольшую подушку.

Я развёл руками и заявил:

— Пустовато здесь у вас. Такое чувство, что вас ограбили.

Заметил: следы на обоях чётко указывали, где раньше стояла в этой комнате мебель, и какие она имела габариты.

Коля проследил направление моего взгляда.

— М-да, — сказал он. — Ограбили. Только не нас, а покойного папашу Маргариты.

— Сестрёнка моя младшая со своим муженьком на папину мебель позарилась, — сообщила заглянувшая в гостиную Маргарита Лаврентьевна. — А мой бывший муженёк вынес из квартиры папины архивы и картины.

Она прошла по комнате (пол под ней ни разу не скрипнул и не застонал), накрыла ноги посапывавшей на диване Инги тонким коричневым пледом.

— Кто эта девочка? — спросила Марго.

Посмотрела на меня.

— Подруга моего младшего брата. Инга.

Я положил руку на плечо Кирилла и сообщил:

— Инга попала в неприятную ситуацию. Мы её оттуда вытащили. Дня за два я разрулю все наши проблемы. Но на это время нам нужно где-то осесть. В надёжном месте. Где нас… их не найдут.

Маргарита Лаврентьевна усмехнулась.

— Снова спасаешь девицу? — спросила она.

Я развёл руками и ответил:

— Ну, так… никто, кроме нас.

Марго качнула головой.

— Есть хотите? — спросила она.

Мы с Кириллом синхронно покачали головами.

— Кир сейчас ляжет спать, — сказал я. — Хорошо было бы здесь же, в этой же комнате. Чтобы девчонка увидела его, когда проснётся, и не испугалась.

— Я сейчас матрас принесу, — сказал Николай.

Он ушёл. А я произнёс короткую речь-инструкцию для своего младшего брата. Сказал, чтобы ни он, ни Инга завтра из этой квартиры не уходили — до моего возвращения.

— Серый, а ты куда? — встрепенулся Кирилл. — Ты здесь не останешься?

Я покачал головой.

— Через пару часов уеду, — сообщил я брату. — Сгоняю в общагу за нашими вещами. И решу кое-какие дела.

Хлопнул Кира по плечу, взглянул на Марго и сказал:

— Я бы кофе сейчас выпил. Чувствую его запах.

Маргарита Лаврентьевна кивнула; бросила взгляд на стену, где раньше (как мне показалось) висели часы, а теперь лишь виднелось светлое круглое пятно на золотистых обоях.

— Сейчас сварю, — пообещала она.

Марго поставила передо мной на стол чашку с парящим кофе. Уселась рядом с Николаем Уваровым — тот обнял её за плечи. На кухне (в отличие от прихожей и гостиной) сохранилась и мебель, и холодильник, и даже экзотическая по нынешним временам мойка с двумя раковинами из нержавейки. Были здесь и часы. Они подсказали, что сейчас уже пятница одиннадцатое октября, а до начала нового рабочего дня оставалось меньше пяти часов.

Маргарита Лаврентьевна зевнула. Николай погладил её по плечу.

— От кого ты их прячешь? — спросила Марго.

— От неприятностей, — ответил я.

Вкратце описал ситуацию — обрисовал её такой, какой её увидел сегодня ночью мой младший брат.

— Проблема в том, что этот Венчик — единственный сын нынешнего второго секретаря горкома партии…

— Игоря Матвеевича? — переспросила Марго.

— Да, он сынок Игоря Матвеевича Сельчика.

Коля Уваров и Маргарита Лаврентьевна переглянулись.

— А я тебе говорила, что этот Сельчик гнилой человечишка, — сказала Марго. — Сынишка, наверняка, в него пошёл. Не зря же мой папа Сельчика терпеть не мог. Жаль, что Рамазанов захапал папин архив. Уверена: там и про Игоря Матвеевича много интересной информации хранилось. Не зря же этот Сельчик раньше так вилял перед папой хвостом.

— Что за информация? — спросил я.

Сделал осторожный глоток из чашки.

Маргарита Лаврентьевна пожала плечами.

— Об этом теперь только мой бывший муженёк знает, — сказала она. — То-то он сейчас распушил перья. Помнишь, Серёжа, я тебе говорила, что в нашем городишке все большие начальники друг с другом повязаны? Так вот: они ещё и компромат друг на друга собирают. Чтобы дружба была крепче, как говорил мой папа.

Она усмехнулась.

— Сразу после папиной смерти в эту его квартиру все ломанулись, будто на пожар. Наиль без разбору сгрёб все папины бумаги, подчистил все тайники. Моя сестрёнка со своим мужем вывезли отсюда старинную мебель, хрусталь, ковры и книги. Я ей об этом напомнила, когда мы папино наследство делили. Именно так я для Коли отцовскую машину и получила.

Маргарита Лаврентьевна погладила руку Уварова.

— Папа в горкоме партии много лет проработал, — сказала она. — При нём не один первый секретарь сменился. Поэтому мой отец немало знал о том, что у нас тут творилось. Со всеми дружил. Но и на всех собирал компромат. Он иногда посмеивался и говорил, что устроил бы для новосоветских начальников настоящий конец света, если бы переправил все свои архивы в Москву.