– Другие тоже обещали! Я имею в виду – они все это себе представляли в своих мечтах, в своем воображении! И ничего… Если бы мы боялись вас, мы бы не были журналистами. Смысл нашей работы – обезвредить таких, как ты, лишить вас власти. Ибо те, кто дал вам эту власть, прочтут нашу газету и поймут: нет дыма без огня, пусть даже не все здесь правда. А уж в данном случае огня хватает!

Поль разом сменил тон.

– Послушай… – сказал он тихо. Он принялся умолять меня.

– Ничего не выйдет, старина! – твердо стоял я на своем.

Он перепугался до смерти.

– Хорошо, – бормотал Поль, – я в твоих руках. Ты хочешь, чтобы я молил тебя о пощаде? Смотри, я делаю это. Я умоляю тебя, Пьер, умоляю!

Впервые он назвал меня по имени. Я еще не видел более жалкой картины.

– Ты ведь сам говорил, что существуют правила игры, и что ты со мной тоже не стал бы церемониться. Помнишь?

Однако он не сдавался.

– Я прошу не за себя!

– За кого же? За тестя?

– Нет.

– За кого?

– За Жаклин.

– Не вмешивай в это дело Жаклин! – заорал я в бешенстве.

До чего же омерзительно было слышать, как он упоминает в этой ситуации имя жены!

– Ты же говорил, что ненавидишь мелодрамы.

Я вдруг осознал, что жена Поля, по всей вероятности, даже не знает о существовании его внебрачного сына.

– Ты женился, даже не сказав жене о том, что у тебя есть сын?

Поль опустил глаза.

– Да. Моя жена ничего не знает. Я сотни раз хотел рассказать ей об этом, но не смог, у меня просто не хватило духу. Прошу тебя, не сможешь ли ты сделать так, чтобы не вмешивать в это дело Жаклин?

Я подошел к окну. В какой-то момент я заколебался, но вдруг вспомнил, как он сказал о жене Дювивье: «Лучше бы она пораньше узнала о подвигах своего мужа. Все в конце концов выходит наружу».

И тут вошла Жаклин.

– О, ты здесь! – воскликнула она. – Поль, тебя к телефону.

Увидев меня, она почему-то испугалась и явно не знала, как ей себя вести со мной.

– Не обращайте на меня внимания, – буркнул я и поспешил удалиться».

– Итак, подведем итог, – сказал Маркус. – Вы сообщили этому человеку, что знаете о существовании его внебрачного сына и собираетесь опубликовать по этому поводу серию репортажей в вашей газете?

– Да.

– Он испугался и стал предлагать вам деньги, а потом просил отказаться от этой публикации?

– Именно так.

– Вы подумали сначала, что он боится потерять свое доброе имя и не хочет, чтобы об этой истории узнала жена?

– Верно.

– Расскажите, почему вы решили не печатать репортажи и обратились в полицию.

По морщинкам, набежавшим вокруг глаз Рено, Маркус понял, что тот слушает очень внимательно.

«Это как раз то, что ему хочется знать больше всего, – подумал инспектор. – Поль Рено хочет выяснить, почему Сакс обратился к нам. Он сбит с толку. Обычно в таких случаях газетчики не обращаются в полицию».

– Не так давно, когда я вернулся в редакцию после обеда, секретарь передала, что звонили из Бурже и спрашивали меня. Звонивший назвался Рено. Он сообщил, что хотел бы срочно со мной встретиться и оставил номер телефона. Я позвонил ему.

«Послушай, Пьер, – сказал он, – мы можем договориться». Мне было любопытно узнать, что он собирается предложить. «Каким образом?» – спросил я. Рено ответил: «Ты выполнишь все, что задумал, очернишь меня вовсю и на этом ставишь точку». Я сказал, что мы вовсе не собираемся чернить его. Ведь все, что мы опубликуем – чистая правда. «Да, – возразил Рено, – но правду можно сделать похожей на клевету». Я не понял, что он имеет в виду. «Измени название города и имя девушки. Для вас это не имеет значения, а для Жаклин будет выглядеть как обычная газетная утка, и она ничему не поверит». Я почувствовал, что в этой истории кроется еще что-то, и я поступил так, как обычно поступают в таких случаях – говоришь, что должен подумать и позднее позвонишь. В действительности же это не имеет ничего общего с какими-то раздумьями, просто мне надо было прибегнуть к помощи аппарата, который иногда играет очень полезную роль. Я имею в виду – мне понадобилось время, чтобы подключить к телефону магнитофон и записать весь разговор.

– Что?! – вскричал Рено, вскочив со своего места.

– Мы делаем так всегда, если чувствуем что-то подозрительное, – пояснил Пьер Сакс. – Это отличный способ документации. Раньше приходилось искать свидетелей, сейчас все стало проще. Магнитофон вы уже не уличите во лжи или соучастии.

Маркус вынул магнитофон из ящика стола, снял крышку и включил его в сеть.

– Что за глупые методы! – возмутился Рено.

Маркус нажал на кнопку, и катушка начала вращаться. Сначала послышался глухой стук машинки, затем зазвучал голос Поля Рено:

– Пьер… Так ты подумал?

– О чем?

– О том, что я тебе вчера предложил.

– Повтори.

Медленно, с нажимом Рено произнес:

– Ты пишешь все, что угодно, только меняешь название города и имя девушки.

– А какая тебе разница?

– Это не для меня. Для Жаклин. Ты приводишь факты, но изменив имена. Публика устала от инсинуаций. Со мной все будет кончено, но Жаклин не поверит ни единому слову.

– Я не согласен, – раздался голос Пьера Сакса. – Если я это сделаю, ты же потом свернешь мне шею. Мы очень редко используем вымышленные имена, в девяноста восьми процентах то, что мы печатаем, – правда. Единственное, что мы иногда применяем – это публикация информации с некоторым опозданием. Если я сейчас опубликую статью с вымышленными именами и ты привлечешь меня к суду, я погиб.

– Ты же знаешь, что я этого не сделаю. Не забудь, что тебе известны настоящие имена, и в случае, если я тебя продам, ты их раскроешь.

– Это уже что-то.

– А что касается суммы, которую я сегодня утром написал, я выплачу ее.

На минуту повисло молчание. Пьер Сакс взглянул на Маркуса и улыбнулся.

– Я не решался. Колебался. Ведь это было неплохое предложение!

Затем снова зазвучал голос Поля Рено:

– Пьер…

– Да?

– Ну что ты на это скажешь? Ты начнешь эту кампанию, ты разоблачишь меня, но ты не приведешь никаких доказательств. И публика не станет их требовать. Я гарантирую: судебного процесса не будет, а ты получишь эти деньги.

– Где ты достанешь такую сумму?

– Мой дом и моя загородная вилла…

– Я должен переговорить с шефом.

– В таком случае, ты не получишь денег. Если ты все это устраиваешь один – деньги твои.

– Это рискованно.

– Ничуть. То, что тебе удалось узнать в Бурже, ты никому не рассказывал?

– Нет.

– Тогда ты можешь смело изменять имена, и никто об этом не узнает. Никто, кроме того человека из Бурже. А он не откажется нам подыграть, если ему посулить деньги, ведь все это для него не имеет особого значения.

Снова наступила небольшая пауза.

– Хорошо, я буду действовать один, – прозвучал голос Сакса. – Но я должен проинформировать об этом шефа.

– Только не называй ему имен. Чем меньше людей их будут знать, тем лучше…

– Посмотрим, что мне удастся сделать.

– Постарайся…

– Ничего не могу обещать.

– Ну, пожалуйста!

– Я предложу это шефу, но настаивать не буду. Как бы не вызвать у него подозрений. Он за километр чует взятку.

– Пьер…

– Да?

– Но я даю тебе очень большую сумму…

– Я сказал, что сообщу шефу об этом, больше я ничего не могу обещать… – Послышался щелчок, очевидно, повесили трубку.

– Понимаете, – сказал Сакс, когда Маркус остановил магнитофон, – после этого телефонного разговора я долго ломал голову, почему он так упорно хотел скрыть настоящие имена участников этой истории.

– В магнитофонной записи не говорится о настоящий именах, – резко возразил Рено, речь шла об именах, связанных с Бурже.

Маркус повернулся к Полю Рено.

– Вы подтверждаете, что это был ваш голос?

– Конечно, – кивнул тот.