Через полчаса в комнату инспектора вбежала взволнованная Жаклин Шадрон. Она была очень бледна.

– Марк, что это значит?! Еще тогда, когда ты был у нас, ты показался мне странным. Потом вы все куда-то исчезли, а теперь Поль звонит и говорит…

– Я просил его с тобой переговорить, – сказал Маркус. – Неужели он, уходя, этого не сделал?

– Сказал только, что вы должны выйти и что-то обсудить.

– Ты что-нибудь слышала о Бурже, Жаклин?

– Бурже? – задумчиво переспросила она. – Ты имеешь в виду сиротский дом?

– Да.

– Недели две назад Поль сказал, что журналисты из «Хет Споор» пытаются проделать с ним то же самое, что они проделали с Дювивье. Несколько раз к нам в дом приходил репортер этой газеты. Поль говорил, будто они готовят серию репортажей о судьбе мальчика-сироты. Они нашли в сиротском доме мальчика, немного похожего на Поля, и распространили слух, будто это его сын, незаконнорожденный сын, будто бы Поль бросил мать ребенка на произвол судьбы, а потом отдал мальчика в сиротский дом. Я считала, что Поль должен подать в суд на эту газету, но он не захотел. «Я знаю, как приструнить этих типов, – сказал он. – Предоставь это мне». Однако я видела, что он нервничает. Я заметила это по некоторым мелочам. Когда я однажды снова затронула эту тему и сказала, что Полю следует поговорить с моим отцом, он закричал: «Ни в коем случае!» Его горячность напугала меня, и тогда он рассказал мне историю своего отца и мальчика-сироты из Бурже.

– Его отца? – удивился Маркус. – Что за история?

– Он сказал, что в их семье была давняя традиция – заботиться о мальчиках-сиротах. Это началось с прадеда. Поль считает, что это связано с тем, что прадед потерял пятерых детей. После этого брать попечительство над сиротами стало семейной традицией. И брат Поля также поддерживает этот обычай. Муж рассказал мне также, что однажды его отец, вернувшись из отпуска, сообщил, что в сиротском доме в Бурже живет мальчик, очень похожий на детей их семьи и что он не смог удержаться – взял этого мальчика под свою опеку. Поль рассказал, как они всей семьей поехали повидать этого мальчика, и оказалось, что он действительно похож на выходцев из семьи Рено. Семья приняла мальчика на свое попечительство. Существуют документы, свидетельствующие о том, что воспитание ребенка оплачивалось семьей Рено. Газетчики не замедлили это использовать, желая заставить людей поверить, будто мальчик не был сиротой, а являлся незаконнорожденным сыном Поля, и этот факт, считавшийся позором семьи, Рено тщательно скрывали.

– Ловко придумано, ничего не скажешь! – заметил Маркус.

– Что именно?

– Абсолютно все.

– Мне вся эта коллизия тоже казалась несколько странной, – встревоженно сказала Жаклин.

– А тебе не показалось странным, что раньше Поль ничего об этом не рассказывал? И что ни один человек в этом семействе никогда прежде даже намеком не упоминал об этом мальчике?

– Честно говоря, да…

– И что же, мальчик в самом деле похож на Поля?

– О, я не знаю, я его ни разу не видела. Сейчас я упрекаю себя за то, что попросту отмахнулась от всего этого, посчитала всю историю чистейшим вздором и постаралась выбросить ее из головы. Марк, что произошло на самом деле?

– Мальчик из Бурже – сын Поля.

– Я это предполагала.

Жаклин была бледна, она явно нервничала.

– Последние недели Поль стал таким рассеянным, часто раздражался без особых на то причин, стал груб с прислугой, чего раньше за ним не водилось. И только в последние дни он стал таким, как раньше. Казалось, у него какой-то камень с души свалился, он повеселел. Каждый день я покупала и просматривала «Хет Споор», втайне от всех, конечно, но в газете ничего нового не появлялось. Я успокоилась. Было ясно, что это обычная газетная утка», и продолжения не будет. Марк, скажи мне, пожалуйста, что теперь будет. Незаконнорожденный сын – факт малосимпатичный, но ведь за это не арестовывают!

– Мать ребенка не знала настоящего имени Поля, но, судя по всему, она узнала его вскоре после рождения мальчика.

– И что же?

– Она пригрозила Полю. А вскоре эта молодая женщина погибла.

Лицо Жаклин стало мертвенно-белым.

– Ты хочешь сказать…

– Даже не представляешь, как мне все это тяжело, – с трудом выдавил из себя Маркус. – Да, у нас есть все основания подозревать, что ее убил Поль.

– Каким образом? – почти неслышно прошептала Жаклин, уставившись на него неподвижным взглядом.

– Газ. Ее нашли лежащей в кровати. Окно было закрыто, комната полна газа… Есть свидетель, утверждающий, что окно было с утра открыто. Сама она закрыть его не могла, так же, как и не могла открыть газовый кран – эта женщина была парализована и не вставала с постели, а ее кровать находилась в нескольких метрах от окна и газовой плиты.

– И ты считаешь, что Поль это сделал, чтобы избавиться от обязанности заботиться о ней, как велит закон?

– Не знаю, – сказал Маркус. – Я бы не хотел высказывать подобных предположений.

– Но ты так думаешь?

– Да, – сказал он тихо, – я так думаю. Если бы эта женщина была здорова и могла работать – она была манекенщицей и неплохо зарабатывала, – он нашел бы способ ее утешить: иногда откладывал бы свои дела… встреча здесь… встреча там… немного денег на ребенка… Но из-за ее паралича все рухнуло. Она была прикована к постели и осталась без всяких средств к существованию. Эта женщина, без сомнения, подала бы на Поля в суд. И это было ее право… и для нее единственный выход.

– О Боже! – Жаклин разрыдалась.

– Хочешь, я позвоню твоему отцу? – спросил Маркус.

– Да, пожалуйста. Марк, ты точно знаешь, что это сделал Поль? Впрочем ты бы не сказал мне об этом, если бы не был уверен…

– Вот именно! – кивнул Маркус. – Нам нелегко будет это доказать, но я не сомневаюсь в виновности Поля.

– Нелегко доказать? – задумчиво переспросила Жаклин. – Значит, Поль знает?..

– Да. А почему ты спрашиваешь об этом?

– Он сказал мне по телефону, что эта клеветническая история выдумана только для того, чтобы убрать его с политической арены. Но из этого, якобы, ничего не вышло.

– Может, так оно и есть, – проворчал Маркус. – Как мне позвонить твоему отцу?

Жаклин назвала ему номер телефона, и через двадцать минут в комнату вошел багровый от возбуждения Пьер Шадрон. Он молча, не дрогнув ни одним мускулом, выслушал сообщение Маркуса.

– Если вы хотите видеть Поля, я его сюда приглашу, – предложил инспектор.

– Нет! – бросил Пьер Шадрон.

– А может, Жаклин это сделает?

– Тоже нет. Едем домой! – Пьер Шадрон повернулся к дочери. – Завтра подумаем, что предпринять.

Маркус вместе с ними спустился вниз. В вестибюле Пьер Шадрон остановился.

– В конце концов все это смешно. Никогда никого не следует возносить на пьедестал, а мы именно это сделали с Рено. Мы считали, что это поможет заставить всех забыть дело Дювивье и, что удивительно, мы находили это совершенно естественным, более того, мы сами поверили в непогрешимость Поля. Признаюсь, было приятно говорить искренне, говорить то, что думаешь… У меня появилось такое чувство расслабленности, будто я в отпуске. И все же, признаюсь, я не мог поверить в Поля безоговорочно, что-то порой настораживало меня. Человек без недостатков вызывает невольное подозрение.

Они вышли на площадь, где стояли такси.

– Иногда я испытывала какой-то безотчетный страх, – сказала Жаклин. – Затрудняюсь объяснить почему. Казалось, на то не было никаких причин. Я по-настоящему любила Поля, но иной раз боялась его.

– Я поеду с тобой, – сказал Пьер Шадрон.

– Папа, скажи же мне хоть что-нибудь! – взмолилась Жаклин.

– Сейчас лучше ничего не говорить, – устало ответил старый господин.

– Партия поможет ему? – спросил Маркус. – Я имею в виду: вы попытаетесь спасти положение?

– Не знаю. Наш идол лежит в обломках, хотя это случается не в первый раз. Мы сумеем склеить кусочки, у нас для этого есть специалисты, и я – чемпион среди них! Мы снова поднимем наше знамя, немного ниже, чем раньше, и постараемся теперь держать его подальше от народа, чтобы не было видно, что оно сшито из кусочков, но мы будем его возвеличивать и, если повезет, снова постараемся купить на этот символ обывателя. И даже не откажем себе в удовольствии посмеяться при этом.