— То-то же…. — Довольно пробормотала Наталья и, выключив свет, устроилась рядом.

Вот только уснуть ей удалось далеко не сразу. Какой-то странный мандраж окутал ее существо. Она вдруг почувствовала себя, как будто на двадцать пять лет моложе. Словно нечто окунало ее в прошлое, раз за разом и она никак не могла понять, в чем дело. Что или кто нарушил ее душевную гармонию и лишил сна…. И был у ощущений этих, скверный оттенок то ли разочарования, то ли недовольства собой. Нечто неприятное ей Богдан напоминал. Давно забытое и похороненное в сердце.

На следующий день Бо явился к ним домой ровно в пять часов вечера. Аля, выбежавшая встречать его на пороге, замерла, довольно оглядывая парня. Он был чисто выбрит, одет в неизменные джинсы, но сегодня на нем идеально сидела классическая рубашка, а в руках он держал букет цветов, которые торжественно вручил ее матери. Аля немного выдохнула — с самого утра она была как на иголках, и чертовски сложно было скрывать это от родителей. Но вот она посмотрела на него и словно его уверенность, и храбрость передались ей.

В самом деле, а чем Богдан плох? Только тем, что он старше нее, так и Егор был старше. И где теперь Егор? В лечебнице для наркозависимых?

Аля совсем недавно узнала истинные причины болезни бывшего жениха. И узнала не от бывшей подруги, которую считала своей названной старшей сестрой, которой доверяла. И не от родителей, которые навязали ей эти отношения. Она узнала о зависимости Егора от Богдана, который все-таки решился открыть ей глаза на правду, хоть и по его словам, не хотел это делать.

Такое чувство, что ближе, чем Бо для нее не осталось человека в этом мире. И только ему она могла доверять, ведь он пока что ее ни разу не обманул и не предал. И почему тогда она так не хочет, чтоб он стал частью ее жизни официально? Потому что боится. Знает — то, что ей дорого тут же становится средством наказания в руках ее матери. Узнает, что Богдан для нее больше чем друг, узнает, что он — все для нее, и начнется — за каждую провинность карать мама ее будет, лишая возможности видеться с ним. И что бы сам Богдан ни обещал ей, он ничего не сможет сделать. По крайней мере, пока. Пока ей не исполнится восемнадцать….

А что потом? Сможет ли она стать ответственной за свою жизнь или ничего не изменится?

Обо всем этом девушка старалась не думать, провожая парня за накрытый стол.

Мама ее сегодня и правда постаралась — чего здесь только не было, стол ломился от деликатесов, которые в их доме давно не считались чем-то выдающимся. У них на каждом празднике обязательны были нарезки из дорогих мясопродуктов, слабосоленая рыба благородных сортов, икра в избытке. Утка на горячее, салат с королевскими креветками на холодное, «Мартини Асти» в качестве аперитива, сырное ассорти к нему — все это созерцал Богдан с выражением абсолютного равнодушия на лице. Аля выдохнула, увидев, как ловко он управляется с приборами, так, словно только и делал что завтракал, обедал и ужинал в ресторанах.

О том, что таким широким жестом ее мать хотела смутить парня и подчеркнуть социальную разницу между ними, Аля даже не догадывалась. Наивная девушка на самом деле решила, что все это — знак благодарности парню, который помог им в трудную минуту.

Богдан не смущался и вел себя за столом естественно и непринужденно. Когда Аркадий попросил его нарезать утку, запеченную и поданную к столу целиком, он справился. Хотя Аля знала, какая это заморочка и догадывалась, почему отец скинул подобные мужские обязанности на гостя — сам он этот процесс жутко не любил. Не любил ее папа пачкать руки, такой был у него пунктик, который мама всегда игнорировала. Или истребляла.

Богдан справился без рук, орудуя только ножом и большой вилкой с двумя зубцами.

Тогда родители устроили следующую проверку на вшивость — привязались с вопросом, почему он вместо шампанского пьет только сок.

— Я за рулем. — Ответил Богдан, но и этого им показалось мало.

— А вообще, — допытывался отец, — когда ты выходишь из-за руля… употребляешь?

— Иногда, — ответил парень, — не часто. Я мог бы конечно соврать, что вообще не пью, ни капли, но тогда вы мне, скорее всего не поверили бы.

— Ну-у, — удовлетворенно протянул отец, — честность конечно очень хорошее качество. Надеюсь, все что ты сейчас говоришь действительно правда.

— Это вам решать — верить мне или нет. Заставить не могу.

— Не можешь….

Наконец на столе появился обещанный пирог со сливами и чай, знак того, что обед подходит к концу. Алевтина уже обрадовалась, что гроза миновала, как пришло время расспросов.

— Скажи, Богдан, а мы с тобой никогда не встречались раньше? — Отрезая парню, щедрый кусок пирога, поинтересовалась мать. — Такое чувство, что мы знакомы.

— Нет, — поразмыслив доли секунды, ответил парень, — вряд ли.

— Может по работе пересекались? — Настаивала женщина. — Напомни мне, где ты работаешь?

— Я работаю в…. — Начал он, но Аля неожиданно перебила, ответив.

— Богдан работает в сфере услуг, мама. Как и ты.

— Вот как? — Она удивленно выгнула бровь. — И каких же, если не секрет?

— Вообще-то секрет. — Попыталась опередить его ответ Алевтина.

— Вообще-то нет. — Богдан стрельнул на нее глазами, призывая к спокойствию, а ее ноги коснулась его ступня. Прижалась и принялась тихонечко наглаживать впадинку на внутренней стороне, расслабляя, успокаивая. — Ритуальных. — С вызовом заявил он.

— М-м, — Наталья кивнула, — хлебное место. И… как?

— Нормально, — пожал плечами Бо, — главное научиться абстрагироваться от чужого горя. Без этого никуда.

— Знаю я одного ритуального агента, — заговорщицким тоном начала мать, — он рассказывал мне много секретов этого бизнеса, а у тебя, Богдан, нет случайно наготове парочки историй?

— К сожалению, нет, да это и не подходящая тема для застолья.

— А почему такой выбор, Богдан? — Вмешался в их беседу отец.

— А почему нет? — Вопросом на вопрос ответил он. — Кто-то ведь должен этим заниматься. А если все сочтут эту сферу деятельности неподходящей для себя и не удовлетворяющей амбиции? Что тогда?

Аркадий задумчиво кивнул, принимая аргументы.

— Что ж, перейдем к главной теме сегодняшнего вечера, — нетерпеливо ерзая на стуле начала Наталья, — и это как не странно, Алевтина.

— Мама! — Возмущенно воскликнула девушка.

— Но мы же должны знать, милая, каковы намерения твоего друга по отношению к тебе.

— Да нет у него никаких намерений!

— Ну, вообще-то есть. — Неожиданно выдал Богдан, и Аля решила что ослышалась. — Причем самые что ни на есть серьезные.

— То есть?

— Ну, для начала, я бы хотел познакомиться с вашей дочерью поближе. Если вы не против, конечно. Мы познакомились пару дней назад, и у меня не было возможности узнать ее лучше. Сегодня я, например, хотел пригласить ее в кино. Аля, — он внимательно посмотрел на нее, — ты составишь мне компанию?

— Конечно, составит, — спокойно ответила за дочь Наталья, цепляя на кончик вилки кусочек пирога и отправляя его в рот. Прожевав и глотнув Мартини, она продолжила, — можешь поразвлечься сегодня, дорогая, ведь завтра ты на все каникулы, на целую неделю, отправляешься к бабушке и дедушке, которых ты просто обожаешь!

Мама очаровательно улыбнулась, а у Алевтины сжалось сердце от ее слов.

— Нет, Богдан. — Ответила она, опустив голову и стараясь не смотреть ему в глаза. — Я никуда не пойду….

— Доченька, — внезапно пришел ей на помощь отец, — мама же пошутила. Иди, конечно, сходи в кино, развлекись. Никуда ты завтра не поедешь.

— Правда? — Аля с надеждой посмотрела на отца. Тот уверенно кивнул.

— Только возвращайся не поздно.

— Мы сходим в кино, погуляем немного, и к десяти Аля будет дома, обещаю. — Отчитался Богдан об их планах, которые ей самой были кстати неизвестны. Что ж — кино так кино, лишь бы побыть вместе. А может быть это только предлог для мамы и вместо кинотеатра он отвезет ее совсем в другое место? Признаться, этого Але хотелось бы куда как сильнее.