Интересно, Вернер его порвет на лоскутки за то, что он его жене под юбку заглянул или к беременным это не относится? — Успел он подумать, наблюдая, как ребенок друга выскользнул на белый свет.

— Вот, Бо, смотри, это мальчик, — приговаривал он, снимая, — и учти, я проконтролировал, чтоб врачи, перерезая пуповину, не отмахнули ему пипетку. А вот твоя Караля, — он перевел объектив камеры на Алевтину, — в фильмах они сразу требуют себе ребенка, а твоя гляди, лежит и не чешется.

— Заткнись…. — Не открывая глаз, устало ответила Аля. — И вообще, твоя миссия окончена, можешь быть свободен.

— Вот так да! — Возмутился парень. — И ни слова благодарности!

— Ромка, — Аля протянула к нему руку, — спасибо тебе….

— Обращайся. — Он отсалютовал ей на прощание и ушел.

А потом долго сидел в машине рядом с больницей, уронив голову на руль и думал. Переживал и переосмысливал то, чему только что стал свидетелем.

Надо же, а ведь всего несколько минут назад в мире появился новый человек. Чудо, которому он невольно стал свидетелем. Иронизировать по этому поводу совершенно не хотелось. Хотелось напиться и отдохнуть. А еще, — пришла в голову мысль, — как же чувствует себя Аля, если он, наблюдатель, чувствовал себя совершенно обессиленным процессом?

Роман заставил себя отвлечься и поехал домой.

— Нет, ну как так-то, а? — Богдан нервно стукнул кулаком по столу, за которым сидела Алькина докторша. — Не стоило мне оставаться. Нужно было выехать, пока трассу не закрыли.

— И слава Богу, что остался, там столько народу застряло…. Ты бы все равно не успел, не проскочил бы метель. Стоял бы там и с ума сходил от беспокойства. А так выспался и приехал когда трассу расчистили….

— Два дня! — Выкрикнул Бо. — Я там торчал два дня!

— Слушай, — женщина сцепила руки в замок, — не пойму чего ты распереживался. Все же хорошо. Алевтина у тебя большая умница — редко встретишь женщину, которая при первых родах ведет себя так мужественно, как она. Родила легко, не резать ни шить не пришлось. Ребеночек хороший, не смотря на то, что недоношенным родился — два восемьсот весом, и пятьдесят сантиметров ростом — богатырь какой, весь в папу видимо. Он уже с твоей женой, хочешь подняться?

— А можно? — Недоверчиво переспросил мужчина.

— Тебе — можно. Только халат накинь.

Проводив до палаты Алевтины Регина Георгиевна ушла. А Богдан замер в дверях не решаясь войти. Аля полулежа сидела в кровати, спиной к нему, видимо не услышав его шагов. Он тихо приблизился к ней, заглянул за ее плечо и увидел то, что она держала на руках….

Из-за плеча жены сначала показалась маленькая макушка, покрытая пушком темных волос, потом синие сердитые глаза и две дырочки на месте носа. Богдан нахмурившись наблюдал, как крохотный пришелец присосался к груди его жены и еще и маленькую ладонь чуть повыше соска устроил так собственнически, словно она теперь принадлежит ему гораздо больше, чем собственному мужу. А ведь это маленькое существо живет на свете всего-то два дня и уже узурпировало все права на Алевтину….

Богдан никогда ничего не боялся.

Никогда. Ничего и никого.

А вот собственного ребенка испугался….

Испугался подойти ближе и прикоснуться к этому беспомощному созданию, испугался непонятным ощущениям, что охватили его, испугался собственной растерянности. И непонятного чувства, что этот ребенок украл у него любовь жены….

Ситуацию спасла Караля. Она повернулась, заметила мужа, и лицо ее расцвело такой искренней радостью, что Богдану стало стыдно за свои мысли.

— Милый! — Она протянула ему свободную руку, которую он тут же сжал в своей ладони. — Иди сюда.

Она притянула его к себе, принуждая сесть рядом. И замолчала, глядя то на мужа, то на сына и нежно улыбаясь.

— Ну как? — Спросила она, кивнув на ребенка.

— На старичка похож.

— Нет, — твердо ответила девушка, — он похож на тебя. И… он совершенно здоров. Хочешь подержать?

— Я… боюсь. — Признался Бо.

— Ребенка? — Рассмеялась Аля. — Бо он не укусит.

— Вдруг я его сломаю — он такой маленький.

— Милый, это твой сын. — Аля погладила его по щеке. — Неужели ты сможешь причинить ему вред? Держи….

И не дожидаясь ответа, вложила ребенка в его руки.

Малыш, дремавший у груди матери, тут же проснулся и недовольно закряхтел, а потом и вовсе странно и надсадно захныкал, искривив беззубый ротик.

— Малышка, что делать? — Он попытался вернуть Альке ребенка, но она остановила его порыв.

— Держи. — Она пожала плечами. — Привыкай.

— Богдан! — Роман отшатнулся, увидев друга на пороге квартиры. — Пожалуйста, не бей!

— Друг, — Бо вошел и протянул ему руку, — спасибо тебе. За Альку, спасибо! За то что не бросил, я теперь твой должник, приятель. Вот, — он протянул другу пакет, в котором что-то подозрительно брякнуло, — и лимончик нарежь….

— Коньяк? — Уточнил Роман, заглянув в пакет.

— У меня сын родился! Сын! Чем не повод для праздника?

— Черт, — Богдан отложил телефон с видеозаписью, потер лицо ладонями.

— Согласен — зрелище еще то…. — Роман убрал устройство в карман. — Знаешь, а я твою мегерку даже зауважал, если честно. Доведись тебе или мне оказаться на ее месте — не выжили бы, а она вон, жива-здорова. Еще тебе нарожает вагон и тележку.

— Но знаешь, все же я бы тебе рекомендовал забыть все, что ты видел ниже пояса моей жены.

— Уже… — Согласился Роман, помолчал немного и спросил: — Ну и как это?

— Что?

— Быть отцом?

— Еще сам не понял. Но сын — это круто! Вот вырастет, и будем с ним на рыбалку ходить, в гараже вместе с мотоциклом ковыряться, буду учить его водить машину…. — Богдан откинулся на диване, закинув на журнальный столик длинные ноги. Прикурил.

— Как назвали-то?

— Владом. Але приперло, чтоб имя сына начиналось на В…. Ладно, — Богдан поднялся на ноги, — мне пора, друг. Нужно готовиться к выписке, кроватку собирать…. Еще увидимся.

Прошло полгода. Богдан и Аля постепенно привыкали к своей новой жизни и новой роли — роли родителей. Богдан продолжал работать, Аля восстанавливалась после родов, ребенок спокойно подрастал. Вообще Але и Богдану повезло с сынишкой — основное время ребенок спал. Когда просыпался, ел и снова засыпал. Поэтому у молодых родителей вполне хватало времени на себя.

Самый сложный месяц — первый месяц после возвращения домой, когда им обоим предстояло привыкнуть к переменам, миновал. Ребенок стал частью их жизни и прошлое, в котором его не было, постепенно отодвигалось все дальше и дальше назад.

Единственная проблема — проблема воздержания, связанная со здоровьем жены, разрешилась естественным путем. И их первая близость после выписки из роддома, была наполнена какими-то новыми ощущениями, новыми чувствами друг к другу — Аля стеснялась как в первый раз, Богдан боялся навредить ей. Аля решила, что он после того как она родила ребенка, остыл к ней как к женщине, Богдан думал, что она после перенесенных мучений, больше не хочет ни его ни секса в принципе. А потом оба вспомнили, кто они, прыснули от смеха над собственной неловкостью друг перед другом, и головокружительная нежность прелюдии, захлестнувшая обоих, скоро сменилась обжигающей страстью близости. И тогда все вернулось на круги своя.

А время шло, и Богдан уже не боялся собственного сына. Наоборот, он с удовольствием возился с ребенком, разделяя с женой заботу о нем. И чем больше он становился, тем интереснее отцу было наблюдать за ним.

А потом он вдруг стал замечать, что с его женой происходит что-то неладное — приближался первый день рождения Влада и он сначала списал недомогание Али на волнение в связи с предстоящим праздником. Но потом понял, что с ней определенно что-то творилось — она бледнела, слабела и часто он слышал, как ее тошнит в ванной. Он спрашивал, что с ней, но Аля лишь отмахивалась, поясняя, что все в порядке, ей просто немного нездоровится. Скоро все пройдет.