Он подошел к сыну и заметил, что тот, сжимая челюсти и играя желваками, нахмурившись, наблюдает, как Наталья заталкивает Алевтину в свою машину.

— Откажись от нее, Бо. — Посоветовал он сыну, наперед зная, что этот совет бесполезен. — Если не откажешься, она тебя со свету сживет.

— А если откажусь — ее. — Буркнул сын. — Спасибо за помощь. Не ожидал тебя так быстро.

— Я был в городе. Тебя подвезти?

— Нет, не нужно. — Бо развернулся и ушел.

— Ладно, Аля, давай нормально поговорим.

— Не хочу. — Девушка скрестила руки на груди и отвернулась к окну. — В последний раз, когда я пыталась поговорить с тобой, ты отвезла меня к врачу. А потом пыталась навредить парню, которого я люблю.

— Ты сама просила меня о помощи.

— Разве я просила тебя помочь мне, навредив ему?

— А по-другому никак.

Аля промолчала в ответ.

— Слушай, Алевтина, я все равно его посажу. И отец не поможет. Знаешь, — размышляла мама, — можно обвинить его в распространении наркотиков. Подбросить их — дело нехитрое. В машину или в карман…. Так или иначе, если хочешь сохранить его свободу, придумай сама, как отделаться от него, потому что мои методы тебе не по нраву.

Аля задумалась — она знала, что мать слов на ветер не бросает. А то, что произошло сегодня, глубоко впечатлило и напугало девушку. Ее напугало то, что случилось между ней и Богданом ночью, оставило на душе неприятный осадок, и Аля знала — не явись мать в сопровождении дяди Сережи и его помощников, Богдан бы повторил. Его бы не остановили ее жалкие попытки сопротивления. Да и насколько хватило бы ее воли сопротивляться его напору? Он был прав, она хотела его. И ненавидела себя за это….

Когда Аля проснулась утром, голая, в его объятиях, она не сразу вспомнила, но сразу догадалась, что произошло. Подскочив на постели и прижав ладонь к пылающему лбу, она посмотрела на Богдана, спящего рядом и, не до конца понимая, что делает, ринулась к окну….

Тогда ей казалось, что хуже ничего произойти уже не может — она переспала с Богданом, ЗНАЯ, кто он для нее. Но то, что произошло дальше, напугало ее в сто раз сильнее….

Ее напугали последствия их связи. Когда она увидела Бо в наручниках в кабинете следователя, когда поняла, что он сегодня может не вернуться домой, когда мать пообещала, что в ближайшее время это все равно может с ним приключиться, Аля поняла — эти отношения обречены. Даже друзьями быть они больше не смогут. Но как же ей быть? Что делать? Заставить Бо отказаться от нее она не сможет, угрозы матери его не испугают. Остается одно….

— Мне нужно уехать, мама. — Покорно вымолвила девушка.

— Умница. — Мать довольно улыбнулась. — Вот теперь тебя люблю я. — Процитировала она детский стишок.

А я тебя нет. — Подумала Аля. И в тот момент она всем сердцем верила в то, что чувствует именно так. Сегодня мать выжгла в ее душе остатки любви и уважения к себе, что еще там оставались. Аля чувствовала себя на краю пропасти, но утянуть туда Бо, она просто не имела права.

Ей будет плохо без него. Очень плохо, но она справится. Должна справиться. Если по ее вине он окажется в тюрьме, плохо будет им обоим, причем ему в большей степени.

Аля ничего не знала о местах не столь отдаленных, но относительно представить себе, как там живется человеку, насильно лишенному свободы, оказавшемуся в обществе преступников и негодяев, могла.

Если она скажет Бо, он не отступит. Он все вынесет ради нее, на все пойдет — это она уже поняла, но готова ли она принять такую жертву?

Нет.

Осталось только придумать, куда ей исчезнуть, как можно скорее.

Аля сомневалась целый день. Обдумывала свою мысль так внезапно ее посетившую. Сначала она показалась ей совершенно абсурдной, и Аля прогнала ее прочь из своей головы. Но она не желала покидать ее и к вечеру становилась все более и более привлекательной.

Аля не хотела ждать экзаменов, не хотела куда-то поступать — ее уже ничего не интересовало. Все, чего она хотела, это покоя. Уединения и тишины, в которой она будет смиренно нести свой крест, и искупать свои грехи.

Но согласится ли мать?

Аля собралась с духом и направилась к родительнице.

— Мама? — Она заглянула в кабинет, где мать работала за компьютером.

— Да. — Та, не отвлекаясь от монитора, кивнула ей на кресло рядом со столом. — Ты придумала, куда хочешь поехать поступать?

— Да.

— И?

— Мама, а у нас поблизости есть монастырь?

Мать тут же посмотрела на нее, удивленно приподняв бровь.

— Монастырь? Ты серьезно?

— Да. Больше я не хочу ничего.

— А знаешь, — мама поднялась из-за стола и задумалась, сцепив руки в замок и держа их на уровне груди, — это не плохая мысль. У них есть школа, духовная семинария…. Знаешь, я подумаю об этом, поищу по окрестностям подобное заведение.

— Правда?

— Да, — кивнула мать, — я серьезно. Меня радует твой выбор. А теперь иди спать. Если передумаешь, дай знать.

— Монастырь? — Аркадий нахмурился, глядя на жену, которая перед сном изучала сайты ближайших монастырей, устроив ноутбук на коленях. — Что за бред?

— Бред? Бред, говоришь? Аркаша, да это самая умная мысль, которая посетила Алю за все восемнадцать лет ее жизни! Даже я бы до такого, честно говоря, не додумалась! Монастырь — это же идеальный выход из ситуации! — Наталья была полна энтузиазма и радовалась как ребенок. — Моя дочь!

Она прищелкнула пальцами.

— Хотя, — поумерив восторги, добавила она, — уйти в монастырь, это больше похоже на мою дражайшую сестру. Дражайшую, от слова «дрожать». — Она чуть не подпрыгивала на постели, объясняя мужу перспективы. — Я поговорю с настоятельницей, расскажу, что Алечка влюблена в кузена. Да они ей так мозги прополощут всеми карами небесными, что она и думать о нем побоится! Они ей устроят покаяние в форме строгих постов и молитв. Да она света белого там не увидит и главное — он ее там ни-ког-да не найдет!

— И что, позволишь единственной дочери стать монахиней? — Скептично спросил мужчина.

— Конечно, нет! — Наталья посмотрела на мужа, как на сумасшедшего. — Нет! Через год я заберу ее оттуда. А она уже будет готова сама сбежать домой. Года ей хватит с лихвой…. О, смотри! — Она повернула к нему ноутбук. — Есть в Ленинске, есть в Барнауле. Как думаешь, куда лучше?

— В Ленинск.

— Ага, потому что ближе, да?

— А ты сама доедешь до Барнаула?

— Я туда уже ездила, одна, забыл что ли? Так… — женщина вскочила с постели и убрала устройство на комод, — что нужно сделать? — Она шагала по комнате. — Надо забрать документы из школы, созвониться с администрацией монастыря, собрать вещи…. Послезавтра же поедем. Все! — Она снова юркнула в кровать. — А теперь спать — завтра много дел. И кстати, — вдруг вспомнила она, — никуда Алю завтра не пускай. Телефон я у нее заберу, проследи, пожалуйста, чтоб она не сообщила этому своему, куда она едет и когда. Отец ты или нет?

— Прослежу…. — Задумчиво ответил муж.

— Да что же это? — Богдан сильно сжал в руке телефон, из динамика которого все еще доносился механический голос автоответчика, вещающего о том, что абонент временно недоступен, правда, уже на иностранном языке. — Опять двадцать пять!

— Бо, — Роман подошел к нему, стиснул пальцами плечо, — эта девчонка принесла тебе одни неприятности. Сегодня ты мог угодить из-за нее в тюрьму. Я все понимаю — любовь, морковь и прочее, но может, хватит?!

— Слушай, — Богдан скинул руку со своего плеча, — не лезь, я сам разберусь, кто мне нужен, что мне нужно и когда мне хватит, ладно?

— Как скажешь, только потом не говори, что я тебя не предупреждал.

— Не скажу.

Роман пожал плечами и отстал. А Бо погрузился в свои мысли.

Стоит ли поехать к ней? Или стоит выждать? Однажды он уже выждал и что? Надо действовать, но как?!

По работе звонили, телефон раскалился от входящих звонков, а его ничто в мире не волновало, кроме Альки — как там она? что с ней? что сделала с ней ее мать? На что еще способна эта женщина?