Мы купались около часа. Было так жарко, что не хотелось вылезать из воды. Как вдруг, откуда ни возьмись, на берегу появился Женька.

-Марина, тебя мать зовёт! – крикнул он издали и, не дожидаясь меня, удалился.

-Ты вернёшься, Марина? – спросил у меня Димка.

-Не знаю, как получится.

По дороге я уныло размышляла о том, что дядьку, наверно, послала за мной моя мама, вернувшаяся из Звонарёвки. Но дома была только бабушка. Она сообщила, что принесли квитанцию на посылку от моего отца, за которой должен был сходить Женька. Однако ему, как видно, не захотелось возвращаться по такой жаре в Чижово и дядька решил переложить всё на мои плечи.

-Вот шалопай! – рассердилась баба Тоня. – Ну, я ему сейчас задам!

-А где он? – поинтересовалась я.

-Да спит в горнице.

-Ладно, не буди его, ба! Я сама схожу.

-Как же ты сама донесёшь посылку, Марина? Ведь она, верно, тяжёлая?

-Ничего, донесу как-нибудь.

Но бабушка, наверно, всё-таки разбудила бы Женьку, если бы не Синеглазый, который, увязавшись следом за мной, услышал наш разговор через открытое окно.

-Марина, можно, я пойду с тобой? – попросил он, усевшись на подоконник.

Подумав, я кивнула:

-Иди, если хочешь.

-Вот и хорошо! – обрадовалась баба Тоня.

-Тогда я побежал переодеваться, - Вадима мгновенно сдуло с подоконника.

-Давай, только быстрее! – крикнула я ему вслед.

Пока я одевалась и причёсывалась, бабушка вспомнила, что для получения посылки необходим материн паспорт. Как только я отыскала нужный документ в чемодане, вернулся Вадим. На нём был новый, с иголочки, синий костюм, который очень шёл парню, как и лимонного цвета рубашка с тёмным галстуком. Моё платье по цвету тоже неплохо смотрелось рядом с его костюмом, так что баба Тоня не могла нами налюбоваться.

-Ну, счастливо, детки! – сказала она и украдкой перекрестила меня и Вадима.

Заметив нас издали, деревенские стали призывно махать руками и что-то кричать, но мы не стали сворачивать к водоёму, так как почта могла закрыться на перерыв.

Если в Святошино мы никого не встретили по пути, то в Чижово, как обычно, было довольно людно.

-С тобой опасно идти: все оглядываются, - шепнул мне Синеглазый.

-А, может, это из-за тебя? – сказала я с улыбкой.

В ответ Вадим тоже довольно улыбнулся. Когда мы подошли к почтамту, Синеглазый немного замешкался в дверях, пропуская меня вперёд, и я оказалась в помещении первой. Возле большого деревянного прилавка стояли трое парней, которые обернулись на звук открывшейся двери. При виде меня один из них расплылся в улыбке:

-Какая девушка!

В это время вошёл Вадим. Услышав слова парня, он поморщился и бросил на того хмурый взгляд. Парень сразу же убрал с лица улыбку и отвернулся. Но едва я приблизилась к прилавку, как все трое расступились. Предъявив квитанцию и мамин паспорт, я в мгновение ока получила небольшой деревянный ящик с круглыми сургучными печатями, перевязанный шпагатом. Взяв посылку, Вадим снова пропустил меня вперёд. Затем бросил на парней полный превосходства взгляд и захлопнул дверь.

Не успели мы добраться до рощи, как мне захотелось перекусить. Предложив Синеглазому отдохнуть на поляне, я потрогала крышку ящика и спросила:

-У тебя есть что-нибудь острое? Например, гвоздь?

-А это подойдёт? – Вадим достал из кармана складной нож.

С помощью ножа ему удалось поддеть крышку посылки и я, запустив туда руку, вытащила целую качалку копчёной колбасы. Положив колбаску сверху на крышку, Синеглазый нарезал её тонкими кружками. Что же касается хлеба, то его пришлось заменить галетами, которые тоже оказались в посылке. Подкрепившись, мы двинулись дальше. Деревенских на пляже уже не было и Вадим предложил:

-Может, окунёмся разок?

Так как купальник был на мне, то я подумала, что неплохо было бы смыть с себя дорожную пыль, и согласно кивнула. Немного поныряв, мы решили затем позагорать на травке. От нечего делать я плела из собранных в роще ромашек венок, а Синеглазый лежал рядом на животе. Внезапно он спросил у меня:

-Марина, сколько тебе лет?

В ответ я бросила на него удивлённый взгляд:

-А разве ты не знаешь?

-Значит, через три года будет семнадцать?

-Да.

-Как раз я приду из армии…

Я снова удивлённо покосилась на парня, но он не захотел дать мне никаких пояснений. Тогда, закончив плести венок, я водрузила его на голову Вадима, который рассеянно улыбнулся мне в ответ. Спустя некоторое время мы оделись и пошли по улице. После колбасы мне захотелось пить и я мечтательно произнесла:

-Эх, сейчас бы сюда гроздь винограда!

Пристально посмотрев мне в глаза, Вадим вдруг предложил:

-Пошли ко мне в гости: у нас в огороде растёт виноград.

Следует признаться, что мне было известно об этом от Алёнки, хотя я вовсе не собиралась набиваться в гости к Синеглазому, а только хотела выяснить: созрел ли виноград? Поэтому предложение парня застало меня врасплох.

-А кто у тебя дома? – на всякий случай, поинтересовалась я.

-Никого! Вернее, только Олег, но он не будет нам мешать.

Я подумала, что раз Вадим уже побывал у нас в гостях, то, следовательно, можно было отдать ему визит. Однако не спешила соглашаться, потому что сначала хотела отнести посылку. Но когда мы приблизились к нашему дому, то внезапно увидели Борьку, младшего брата Синеглазого, заглядывавшего в открытое окно. Как и Олег, он абсолютно не был похож на своего среднего брата ни бегающими карими глазами, ни вечно взлохмаченной русой шевелюрой. Хотя Борька был моим ровесником, деревенские не принимали его в свою компанию, сделав исключение только для меня. Это, впрочем, не мешало младшему брату Вадима постоянно крутиться возле нас. Синеглазый же обычно прогонял его одним окриком.

-Ты что здесь делаешь? – грозно поинтересовался Вадим, поставив посылку на подоконник и схватив брата за шиворот.

-Ничего! – вздрогнув, ответил Борька и попытался вывернуться из его рук. – Меня мать за тобой послала!

-Вот как? – насмешливо произнёс Синеглазый. – Сейчас мы пойдём и спросим у неё, так ли это? И я тебе не завидую, если ты мне соврал!

-Ничего я не соврал, - пробурчал его младший брат, косясь в мою сторону. – Можешь у матери спросить!

-Через десять минут я тебя жду, Марина, - уже более спокойным тоном сказал Вадим и, подтолкнув вперёд Борьку, двинулся по улице.

-А что, тебе можно, а мне нельзя? – огрызался на ходу подросток. - Она же моя ровесница!

-Она-то твоя ровесница, да ты до неё умом не дорос, - щёлкнув его по затылку, ответил Синеглазый.

Однако я не испытывала ни малейшего сочувствия к Борьке, поймав его однажды на том, что он пытался шпионить за мной.

Вручив бабушке посылку, я села на диван и задумалась: идти мне в гости к парню или нет? И, в конце концов, пришла к выводу, что если не явлюсь сама, то он, пожалуй, всё равно придёт за мной. Так как десять минут уже истекло, то я со вздохом поднялась с дивана и сообщила бабе Тоне, что иду в гости к Вадиму.

-Вот и хорошо, Марина, - ответила та. – Я, пожалуй, тоже буду собираться: жара уже немного спала, а до Звонарёвки путь неблизкий.

От той же Алёнки я знала, что Синеглазый жил на противоположной стороне улицы за оврагом. Однако не стала идти в обход, а спустилась вниз с крутого склона по едва заметной извилистой тропинке. Так как в этой части деревни я ещё не была, то с любопытством осматривалась по сторонам. Вот там, в начале улицы, стоял дом Эдика, где обычно деревенские устраивали вечеринки, рядом с ним жил Федя, затем – толстая Анька, а вот и зелёный палисадник возле дома Вадима. В нерешительности остановившись напротив, я подумала, что ещё не поздно вернуться. Но потом всё-таки открыла ворота и вошла во двор. В этот момент на крыльце показалась женщина в сером фартуке и зелёной косынке. При первом же взгляде на мать Вадима мне стало ясно, от кого он унаследовал глаза цвета незабудок и тонкие резкие черты лица. Вдоль же её загорелой щеки вилась белокурая прядь. По словам Димкиной сестры, она была родом из соседней области, откуда её привёз в Святошино отец Синеглазого, по профессии шофёр, развозивший по договору колхозную продукцию.