– Конечно, конечно, господин Райан, – встрепенулась кухарка, – В холодную поставила, день нынче жаркий. Сейчас принесу – добавила она мягко.

Женщина встала со стула с несвойственной для ее фигуры легкостью и вышла прочь из комнаты.

Судя приближающимся звукам шагов, мужчина направился в мою сторону.

“Ох, удача сегодня совсем оставила меня.”

Он остановился напротив, взял меня за подбородок, заставив запрокинуть голову вверх. И какое-то время молча разглядывал мое лицо, проводя большим пальцем по щеке:

– Ты плакала, – герцог практически никогда не спрашивал, констатировал, – Кто обидел? – уверена, изящная бровь взметнулась вверх.

– Никто, господин, – ответила я, глядя в пол и стараясь унять дрожь.

“Нужно было держать себя в руках, – корила себя, – ишь нюни развела!”

– Посмотри на меня, – приказал мужчина, а когда я подняла глаза, добавил: – Рассказывай, иначе сам посмотрю.

И не дождавшись, ответа потянулся ко мне. Воспоминания уже начали проноситься мимо, как все прервалось. Отворилась дверь в холодную. Он не шелохнулся, все еще рассматривая меня. Так нас и застали счастливые слова Ханны:

– Вот, хозяин, принесла, специально для вас на днях делала. Вдруг молодому лорду захочется, уж больно он любит мой отвар. С детства…

Кухарка застыла на пороге с кувшином в руках.

– Ханна! – окликнул её Райан, когда женщина начала пятится назад.

Он медленно, будто нехотя, убрал руку с моего подбородка и повернулся к ней.

– Я долго буду ждать?

Женщина сначала замерла, потом опомнившись отдала хозяину то, за чем тот приходил.

Глава 3. Сеанс

Наутро я, как обычно, помогала с уборкой в одной из спален. Солнце стояло уже высоко, играя своими лучами в занавесках, посылая солнечных зайчиков на разведку, и заливая все вокруг своим светом лучше любой даже самой яркой свечи.

Как по мне, так работа по наведению порядка достаточно утомительная. Но если вспомнить, чем девочки занимались дальше, то практически пустяковая. Надо было просто сменить белье, застелить постель, поправить шторы, протереть пыль, если такая имелась. Ну и, конечно, отнести грязное вниз.

Время уборки для меня стало самым спокойным за весь день, если, конечно, не считать часа перед сном. Тихо, уютно, размеренно. Можно не задумываться ни о чем, а просто выполнять механические действия, медитативно передвигаясь по комнате. Чаще всего для скорости служанки работали в парах, но со мной никто вставать не хотел, поэтому и делала все одна. А значит, можно было расслабиться и ни от кого не ждать подвоха.

Когда же дело дошло до штор, одна из них начала тлеть под моей рукой. Такой красивый и глубокий синий цвет распадался на глазах, съедаемый пламенем. Один миг, и та уже пылала вовсю. А огонь постепенно перебирался на соседнюю, поднимаясь к потолку.

Мне бы бежать, а я все стояла как завороженная, наблюдая, как стихия захватывала одну часть обстановки за другой: шторы, гардина, потолок, полог и собственно сама кровать.

Внутри разливалось такое спокойствие, я бы даже сказала умиротворение. Будто ничего страшного не происходило, а я сама была где-то за тысячи километров оттуда. И вдруг как гром среди ясного неба, когда пламя полностью поглотило кровать, весело играясь своими язычками, пришло понимание: горит спальня Райана. Это его комната уже больше напоминала погребальный костёр.

“Как жаль, что пустая.” – пронеслось в голове холодно.

Огонь поднимался все выше и выше, а на моих губах начинала играть радостная улыбка, внутри зрела удовлетворенность. Все так и должно произойти. Я там, где и должна.

“Он больше никогда ко мне не подойдет”

Еще немного и пламя окружило меня со всех сторон. Оцепенение вместе со спокойствием, наконец, спали, навалились страх и паника. Пора было искать выход. Срочно.

Дверь была заперта и никак не поддавалась, сколько бы я ни дергала за ручку. В окно не выпрыгнуть, второй этаж все-таки. Да и там уже вовсю бушевал огонь, подбираясь ко мне все ближе и ближе. Сколько бы ни стучала, ни звала на помощь, в ответ получала лишь тишину. Дом будто вымер. Как в страшной сказке, никто не хотел прийти ко мне не помощь.

Когда же пламя оказалось настолько близко, что загорелось мое платье, а в голове стучало только одно: “вот и конец”. Я с криком проснулась.

– Чего ты опять орешь? – раздалось недовольное из-за стены, – Ну сколько можно? И ночью от нее покоя нет! Вот же…

Дальше прозвучало еще несколько нелицеприятных выражений и все затихло.

“Сон. Это всего лишь сон. Какое счастье. Жива.”

Сложно сказать, сколько времени я тогда потратила на то, чтобы выровнять дыхание и без дрожи в ногах спуститься с кровати. Настолько меня напугало увиденное. Но к началу своих обязанностей все-таки успела. Тогда до рассвета оставалось совсем чуть-чуть. Начинался новый день.

В круговороте ежедневных хлопот толком подумать о сновидении никак не получилось. Приходило только ощущение, что огонь больше ластится, чем пытается сжечь. И весь страх с паникой наперевес появились скорее по привычке, нежели от реальной угрозы. Хотя возможно это был просто кошмар, что снились мне здесь постоянно. И я все придумала.

Во мне все теплилась надежда, что перед сном таки удастся восстановить в памяти увиденное как можно подробнее и разобраться, что же там произошло на самом деле. Если в данном случае, конечно, можно было применить подобное выражение. Но судьба распорядилась иначе.

После обеда я собрала, отданные мне на штопку, рубашки и отнесла прачке. Милой женщине лет тридцати с грустными глазами. Она, как и все здесь пришла из другого мира, оставив все позади. За время, проведенное в усадьбе, я ни разу не видела ее улыбки. И судя по постоянной печали в глазах, на ее родине осталось что-то по-настоящему ценное.

Женщина служила для меня своеобразным знаком, что не каждое воспоминание принесет облегчение или радость. Они могут постепенно год за годом разъедать тебя изнутри, делая твою жизнь просто невыносимой. Даже самые счастливые и радостные. Стоит только понять, что сегодняшнее существование во много раз хуже прежнего. И уже ничто не приносит тебе спасения.

При взгляде на нее меня всегда мучили одни и те же вопросы: а что если бы я все-таки помнила дом? Мой взгляд также наполнился бы печалью? Или я бы смирилась со своей участью? Может быть мне стало бы легче?

Как жаль, что ответов я никогда не узнаю.

Еще всегда хотелось расспросить женщину о том, что же ее печалит. Вдруг я смогла бы ей чем-нибудь помочь? Хотя бы выслушать, поддержать, напомнить, что она не одна в своей грусти. Или просто отвлечь ничего незначащей ерундой. Иногда даже от самого обычного разговора становится проще.

Но помимо всего прочего, прачка слыла жутко молчаливой, не любящей вспоминать о прошлом. Поэтому и поговорить с ней у меня так ни разу и не получилось.

Вся эта ситуация настолько занимала меня, что какое-то время после посещения прачки я выпадала из реальности и не всегда успевала правильно оценить обстановку. Поэтому совсем неудивительно, что погруженная в свои размышления, в одном из коридоров я столкнулась со старшим наследником. Чего обычно старалась не допускать.

“Мда, с удачей в этот раз у меня совсем плохо. Как я могла забыть, что он в усадьбе, и мне стоит быть осторожней?”

– О, – воскликнул герцог, явно не ожидая меня увидеть.

Хотя воскликнул это громко сказано. Яркое проявление чувств было больше в стиле младшего из наследников. Райан же отличался необычайной сдержанностью и умением внушать страх и трепет одним только взглядом.

В самом начале мне казалось странным, что при такой внешней привлекательности и обходительности герцог был настолько жесток и беспринципен. Особенно, по отношению к прислуге.

На первых парах всё не могла привыкнуть к подобному. Ждала, что он сжалиться и перестанет. Он же может. Столько для меня и остальных хорошего сделал.